Выступления Горького против идей Толстого не были личным выпадом, как пыталась доказать буржуазная печать. Горький вскрывал вредный социальный смысл толстовского учения, боролся не лично с Толстым, а с предрассудками и политической отсталостью масс, тормозившими революционное пробуждение народа.

Когда до Горького дошла весть, что Толстой ушел из Ясной Поляны, писатель увидел в этом поступке «деспотическое намерение усилить тяжесть своего учения, сделать проповедь свою неотразимой, освятить ее в глазах людей страданием своим». Но вот газеты сообщили о смерти Толстого: «Это ударило в сердце, заревел я от обиды и тоски… чувствую себя сиротой… Заперся у себя в комнате и неутешно плакал весь день… Очень болит душа».

Часть русской интеллигенции в 1910-е годы увлекалась религиозными идеями Достоевского, его проповедью смирения и критикой революционного движения. В пору декаданса, в конце XIX и начале XX века, в упрощенном и огрубленном виде эти идеи были взяты на вооружение реакцией. В этих условиях Горький выступил против инсценировки МХТом романов Достоевского «Братья Карамазовы» и «Бесы»: «проповедь со сцены болезненных идей Достоевского способна только еще более расстроить и без того уже нездоровые нервы общества».

На передовых позициях не удержалось в эти годы и издательство «Знание».

Рост реакции в стране, падение интереса читателя к демократической литературе, отход от «Знания» ведущих талантливых писателей и приход в издательство второстепенных малоталантливых авторов, отсутствие в стране Горького привели к падению тиражей «Знания». Связи Горького с издательством слабеют, а в 1913 году он вообще порывает с ним.

Стремясь сплотить писателей-реалистов на демократической основе, Горький читает много рукописей начинающих писателей, содействует их опубликованию, помогает советом. Так, за 1909 год он прочитал 417 рукописей, а за два с небольшим месяца следующего года — около семидесяти. Благодаря его поддержке и помощи вошли в литературу в недалеком будущем известные советские писатели К. А. Тренев, А. С. Новиков-Прибой. Впечатления Горького от рукописей начинающих литераторов, надежды на их литературное будущее изложены в статье «О писателях-самоучках» (1911).

Горький много работает как писатель. Он заканчивает повесть «Жизнь ненужного человека» и пьесу «Последние» (1908) — произведения о полицейско-жандармском мире.

В борьбе с революцией царизм обратился к старому испытанному средству устрашению. Показывая реакцию и ее слуг во всей их нравственной убогости и наготе, Горький стремился рассеять страх перед реакцией, побудить передовые общественные силы к активной борьбе с произволом, беззаконием, ложью и обманом.

«Жизнь ненужного человека» — повесть о шпике Евсее Климкове, ничтожном, духовно убогом человеке, с детских лет боязливом и запуганном, человеке с «тоскливыми глазами робкого зверька, посаженного в клетку», со «слабой, неумной мыслью», чуждом здоровому и светлому в жизни.

«Пугливый зритель», Евсей ограничивается «неясными мечтами о тихой и чистой жизни». Смелость и независимость других вызывает в нем удивление и зависть, но не желание подражать, следовать им. «Страх перед людьми рождал в нем желание угодить им, готовность на все услуги ради самозащиты от возможного нападения». Этот страх в сочетании с садистской радостью любоваться чужими тревогами и страданиями, механическая исполнительность, всегдашняя готовность и искренняя радость раба угодить, услужить, покорность всему привели Евсея на службу в охранку.

Жандармерия и полиция — эта верная опора царского трона стала последним прибежищем подонков общества. Защищать самодержавный строй теперь берется лишь человеческое отребье, душевно больные, бездарные, завистливые люди, у которых за душой уголовное преступление, которые видят в службе престолу надежную защиту от закона. «Кто нам служит? — возбужденно говорит сыщик Чижов. — Выродки, дегенераты, психически больные, глупые животные…» В борьбе с революцией правительству приходится пользоваться их услугами: других нет (не случайно две трети повести не разрешали печатать в России до 1917 года).

Представления о жизни у этих людей самые нелепые, откровенно реакционные и шовинистические: «Революционеры — враги царя и бога… Они подкуплены немцами для того, чтобы разорить Россию… Вообще, все иностранцы, завидуя богатству и силе России… хотят сделать у нас бунт, свергнуть царя… И посадить везде свое начальство, своих правителей над ними, чтобы грабить нас и разорять…»

Горький показывает в повести, как опустошает человеческую душу одиночество. Обособленность от людей, разрыв связи с ними, болезненный культ своего «я» ведет не к расцвету личности, как утверждала реакционная литература тех лет, а к ее разрушению (не случайно одну из своих программных статей тех лет Горький так и назвал «Разрушение личности»). Осознание нелепости и порочности своей жизни появляется даже у человеческого отребья, которое служит в охранке. Шпики и провокаторы смутно ощущают, что те, кого они выслеживают и предают, лучше их самих.

В повести о сыщиках, шпиках, провокаторах, отразившей впечатления писателя от революции 1905 года, Горький показывает и неодолимый рост революционных настроений и сознания масс, борьбу с царской охранкой, приводящую в панический ужас «верных слуг царя и отечества».

В пьесе «Последние» перед нами не только деградация полицейского аппарата самодержавия, но и ярко нарисованный крах семейных устоев дворянства, опускающегося до полицейской службы.

Центральный персонаж пьесы Иван Коломийцев — весь в страхе, в страхе перед грозно и неизбежно надвигающейся революцией, перед неотвратимым и суровым возмездием за злодейства. На его «мертвой совести» двое забитых насмерть арестованных, застреленная во время обыска девушка; Иван, отнюдь не будучи уверенным, что в него стрелял сын Соколовой, упорно указывает именно на этого юношу.

И этот моральный урод витийствует о том, что «подставлял грудь пулям злодеев», исполняя свой «великий долг», что его душа «одета в панцирь правды»! Он разглагольствует о «святой роли» отца, о том, что «семья оплот… наша крепость».

Но растлевающее влияние Ивана Коломийцева — игрока, кутилы, развратника, жалкого и пошлого «воевалы», позера и краснобая, отчетливо видно на его детях — распутном и циничном «захребетнике» Александре, «чувственном животном» без сердца и ума, расчетливой и корыстолюбивой Надежде.

Цензор докладывал о «Последних»: «Перед зрителем проходит целый ряд служащих в полиции лиц, представленных автором отъявленными мерзавцами». У нравственных уродов, изображенных Горьким, нет и тени раскаяния в своих гнусных делах. В характерах Коломийцевых нет ничего человеческого, торжествует животное, скотское начало, ими движут самые низменные побуждения.

Пьеса не только показывает отвратительную сущность Ивана Коломийцева и его сподвижников, но и разоблачает пассивный гуманизм страдальцев — Софьи и Якова, — пытавшихся примирить добро и зло, а на деле способствовавших торжеству зла.

Выдающимися произведениями Горького, созданными на Капри, были «Городок Окуров» и «Жизнь Матвея Кожемякина».

В годы, когда Горький писал об Окурове, в России продолжал формироваться тип революционера, борца за преобразование жизни. Но одновременно складывался и его антипод — воинствующий мещанин, провозглашавший свободу от моральных принципов, право на расправу с инакомыслящими. Против этого социального типа в его разнообразных проявлениях и выступил писатель.

Вопрос об «окуровщине», мелкобуржуазной стихии был важным вопросом и в 1905 и в 1917 году, ибо Россия была страной мелкобуржуазной, и от того, куда пойдет мелкая буржуазия, многое зависело в дальнейшей судьбе страны.

Силы косности, мещанства, общественной инертности и безразличия были велики в России, являлись серьезным препятствием революционному развитию. Литература тех лет (в частности, И. Бунин, Л. Андреев) видела в обывательщине и мещанстве силу, которую не побороть, которая делает невозможной революцию в России. Горький, сам вышедший из мещанства, хорошо знал его силу, живучесть, цепкость. Но он знал и другое. Знал, как идет в мещанстве расслоение, как вырывается из его цепких лап все лучшее, здоровое, молодое. Поэтому окуровские повести Горького — это не только произведения о темной и скудной жизни российской провинции, но и о пробуждении в ней сознания, что не все ладно в русском государстве.