Продолжая держать противника на расстоянии, Матт вернулся к середине арены. Его удручало сознание того, что любое убийство, совершенное сегодня, превратится в нарушение жизнелинии, что было бы на руку берсеркерам. Но если Ай будет побежден, истории будет нанесен еще больший ущерб.

Зрители начали переговариваться. Несомненно, они заметили явное нежелание Матта ввязываться в драку. Он должен выиграть бой, но без того, чтобы убить или покалечить, если только это возможно. Поэтому, когда противник кинулся на него, он ударил, целясь мимо щита, чтобы повредить мышцы боевой руки Юнгуфа. Но тело нападающего во время выпада изогнулось как раз в сторону Матта, и меч вошел как раз меж верхних ребер.

Рана была средней тяжести, и Юнгуф не собирался прекращать дуэль, но следующий его удар был слабым. Матт отклонился назад ровно на столько, чтобы удар пришелся в пустоту, потом снова сделал выпад, блокируя меч мечом, зацепив колено противника ступней и толкая его щитом.

Юнгуф рухнул как подрубленное дерево, и тут же острие меча коснулось его горла, а на руку, сжимающую меч, наступила нога победителя.

— Уступаешь ли ты мне победу в схватке… и ее приз?

Только заговорив, Матт заметил как тяжело дышит он сам и с каким свистящим клекотом вырывается дыхание из горла Юнгуфа.

— Я уступаю, — придушенно ответил поверженный, раздумывать у него причин не было.

Матт устало отступил. Подоспевший Харл вытер лезвие его меча. В это время родственники помогали Юнгуфу подняться.

Он повернулся к королю и принцессе. Но они не смотрели на него — их внимание привлек белый предмет, лежащий на земле неподалеку от места битвы. В глазах читался испуг.

Это был балахон Номиса. Самого волшебника не было видно, и отброшенная белая одежда достаточно недвусмысленно говорила, что теперь он облачится в черное.

За спиной Матта послышался влажный кашель, он обернулся и увидел на губах Юнгуфа яркую кровь.

…Огромный металлический дракон лежал неподвижно, почти полностью утонув в иле морского дна. Вокруг копошилась скудная жизнь глубин. Обитателей моря не тревожило присутствие машины. Она ни кому не причиняла вреда, даже малейшей водоросли не тронула, чтобы не дать возможности компьютерам Современности по обрыву жизнелинии выйти на «замочную скважину».

Дракон все еще находился под непосредственным управлением флота берсеркеров. Они проследили, как корабль с командой был поднят в Современность и возвращен назад, но уже с одной дополнительной жизнелинией.

Намерения Современности были очевидны. Берсеркеры и сами хорошо разбирались в практике и теории ловли на приманку. Но замещение Ая было приманкой, которую они могли не заметить. Необходимо снова нанести удар, используя одно из оружий дракона.

Но действовать на этот раз необходимо тоньше. Матт не должен погибнуть — это положило бы начало причинной цепочке, по которой Современность добралась бы до дракона. Объединенный электрический мозг компьютеров-берсеркеров некоторое время глубоко размышлял, пока не пришел к идеальному, с его точки зрения, решению: захватить Матта в плен живым и держать его, пока не начнут рушиться стены истории Сиргола.

Лежа в укрытии, дракон обозревал пространство через электронную сеть датчиков. В поле его внимания попал человек в черной одежде, стоящий на столбообразной прибрежной скале примерно в двух милях от укрытия берсеркера, и без отдыха что-то ритмично произносящий. Из данных банка памяти он узнал, что человек пытается вызвать на помощь себе сверхъестественные силы.

И среди произносимых им слов машина уловила имя Ая.

Залитый ясным светом полудня, Номис стоял на вершине скалы. Чары глубокой злобы лучше всего действовали в темноте, но ненависть и страх были так сильны, что сами по себе создавали вокруг тьму.

Тонким пронзительным голосом волшебник пел:

«Демон тьмы, встань и иди,

Кости мертвых приведи,

Веди их сквозь сор и слизь,

Ползи и тащись,

Ползи ко мне,

Как будто в огне,

И мне расскажи,

Как кличут смерть на врага.»

Целью песни было выманить на свет, вызвать из глубины мокрые мрачные существа, что обитают на дне, ожидая, пока спустятся к ним утопленники — новенькие трупы, которые демоны смогут надеть, как платье для своих бесконечных праздников на морском дне. Они знают о смерти все, включая и то, как убить Ая. Юнгуф не мог этого сделать, несмотря на поток чародейских угроз, которые Номис низверг на тупицу.

Тонкие руки задрожали, сжимая высоко над головой пальцы утопленника. Потом он поклонился, низко опустив руки, зажмурившись от солнечного света.

Сегодня заклинание должно сработать! Он чувствует в себе великую ненависть, которая, подобно куску магнитной руды, притягивает к нему злую нечисть. И внезапно раздался посторонний звук, похожий на шум прибоя. Закричала птица. Снизу, оттуда, где склон горы вел к плоской вершине, донесся еще какой-то звук, едва различимый сквозь ветер.

Грудь старика вздымалась от усталости и возбуждения. Из-под самых его ног на этот раз гораздо ближе к вершине, послышался звук покатившихся вниз камешков, сброшенных рукой или ногой карабкающегося на вершину человека. Сам по себе звук был таким обыденным, что мысли о магии сразу покинули голову старого волшебника. Он только рассердился, что кто-то узнал о его тайном месте.

Прямо впереди плоской вершины скалы достигала расщелина между каменными складками. Как раз из нее и доносились эти страшные шумы. Номис вгляделся…

И в следующий момент был потрясен, неопровержимое доказательство положило конец его сомнениям, не оставлявшим старика всю жизнь.

На первый взгляд гость был типичным утопленником. С голого блестящего черепа свисал пучок водорослей. Быстрыми ловкими движениями существо взобралось на скалу и поднялось во весь рост. Оно было толще, чем скелет, но тоньше любого живого обитателя Королевии. Номис счел вполне естественным, что в облике его было много необычного: утопленники должны изменяться, когда ими завладевает демон.

Существо было гораздо выше Номиса ростом, и немного склонив голову, поднимающуюся на похожей на канат шее. Волшебник заставил себя остаться на месте и взглянуть в туманные алмазы, заменяющие демону глаза. Сверкнула капля воды, падая с костяного пальца, когда существо сделало шаг в сторону. Номис вспомнил, что нужно усилить защитный меловой круг жестом и заклятием, что не замедлил сделать. И необычайно удачный ритуал завершил привязывающим заклинанием:

— Теперь обязан ты служить и помогать мне, пока я не отпущу тебя! И сразу скажи, как умертвить моего врага?

Сверкающая челюсть не двинулась, но из черного квадрата в том месте, где должен быть рот, раздалось:

— Твой враг — Ай. Сегодня он высадился на берег. — Да. Давай скорей секрет его смерти!

Берсеркер не мог позволить совершиться убийству, поэтому он произнес в ответ:

— Ты должен привести сюда своего врага и отдать его мне. Тогда ты больше его не увидишь. И если ты это сделаешь, я помогу тебе получить все, чего ты только пожелаешь.

Мысли Номиса заметались. Он едва ли не всю жизнь ждал подобной возможности, и не хотел, чтобы его сейчас обвели вокруг пальца.

Итак, демон желает, чтобы Аю была сохранена жизнь. Это означает, что между морским скитальцем и этим существом из глубин моря существует жизненная магическая связь. То, что Ай пользовался такой поддержкой, не показалось удивительным, учитывая число людей, посланных им в страну водорослей и рыб, а также защищающее заклятье, которое, казалось, было наложено на него.

Номис заговорил снова, хрипло и смело:

— Кем является Ай для тебя?

— Врагом.

Как бы не так! Номис едва не расхохотался. Теперь он понял, что обитателю дна нужны его собственные душа и тело. Но он был защищен заклятьем и меловым кругом.

Итак, демон вышел из моря, чтобы охранять Ая. НО Номис не подаст виду, что разгадал его. По крайней мере, пока. Он готов был рискнуть, чтобы добиться своей цели. Ситуация, как ему казалось, была благоприятной.