— Без осложнений, — повторил Ломбок. Он внимательно следил за лицами взрослых.

— Я понимаю, кое-кто будет встревожен перспективой долгого космического перелета именно сейчас. Но посмотрим в лицо фактам. При настоящем положении вещей, Алпайн далеко не самое безопасное место в Галактике. И если Горлышко закупорится — в результате дрейфа пылевого облака или из-за берсеркеров, — Алпайн окажется в лучшем случае в положении осады.

Все это семья Геулинкс уже знала. Но это было их возможное будущее и все трое внимательно смотрели на него, слушая с крайним вниманием, Ломбок продолжал:

— Лично я чувствую себя в большей безопасности совершая обратный перелет, чем оставаясь здесь.

Сикстус смотрел в непроницаемое небо, затянутое ночной туманностью, словно был фермером, оценивающим приближение грозового облака, грозящего уничтожить его беззащитные всходы.

— Я должен остаться ради нашего дела, — объявил он. — От этого зависит благополучие других членов семьи. У меня есть сестра, у нее дети… Остаются еще рабочие, наши агенты, продавцы… Я не могу просто уложить вещи и улететь.

— Да, дело нельзя бросить просто так, — согласилась Кармен. Муж и она посмотрели друг на друга, словно независимо один от другого пришли к одному выводу. — Но будущее Мишеля тоже важно. — Ее губы беззвучно произнесли это притягательное слово: АКАДЕМИЯ!

— Конвой стартует через два дня, — настойчиво повторил Ломбок.

— Два дня планетного времени. Они обещали предупредить за несколько часов.

На самом деле флот двинется в путь, когда он скажет адмиралу, что все готово. Но никто на Алпайне, как надеялся Ломбок, об этом даже не подозревал.

— Он должен лететь, — сказала Кармен, и погладила длинные волосы сына. Глаза его сияли в предчувствии восхитительного решения.

— И он слишком мал, чтобы лететь одному. Сикстус, сколько тебе понадобится времени, чтобы уладить все дела и присоединиться к нам?

Ломбок затянулся дымом курительной палочки, которую только что зажег, наблюдая за собеседниками. Леди более возбуждена, чем ее сын, видимо, осуществляется старая мечта: она — и в Академии!!! Вместе со знаменитыми людьми мира очень недешево ценящегося искусства! С ее умом и энергией и талантом ее сына — весь мир будет открыт перед ними!

Люди на Лунной базе, пославшие Ломбока, все рассчитали превосходно.

Воображение Ломбока нарисовало эту женщину на Лунной базе — ошарашенную, или даже взбешенную, узнавшую правду. Да, правду придется сообщить ей крайне осторожно. Когда придет на то время.

Система образования на Алпайне была довольно гибкой, и он потратил не очень много времени на формальное обучение. К тому же, изоляция семейных домов вела к ограничению контактов с другими детьми, в результате чего у него было очень мало друзей одного с ним возраста, но это особенно его не беспокоило.

И даже из тех немногих друзей он едва ли стал бы о ком-нибудь скучать. Но утром, после того, как мистер Ломбок отправился совершать бесплодный — по всеобщему убеждению — визит в центр адаптации, мама попросила его попрощаться с двумя—тремя детьми, и он согласился. Из троих, вызванных по видеоканалу, двое со скукой выслушали великую новость — или сделали вид, что им совершенно все равно. Третий, явно завидовавший, вслух поинтересовался, как нравится Мишелю перспектива прохода через Бутылочное горлышко, где почти наверняка не миновать боя.

Мишель, очень интересовавшийся реалиями и ритуалами космической войны — по крайней мере, насколько это было возможно, черпая сведения из подростковых приключенческих книг — считал себя вполне информированным дилетантом в данной области, и поэтому сам оценивал вероятность столкновения несколько ниже. В конце концов, капитаны кораблей и другое начальство не рискнули бы отправляться в путь, если бы существовала серьезная опасность.

Мистер Ломбок вернулся часа через два, объявив, что ему ничего не удалось выяснить, но по виду его нельзя было сказать, что его обескуражила неудача. Готовы ли Кармен и Мишель отправиться в путь? Он должен вызвать космопорт, на случай, если произошли изменения в дате старта и ему не сообщили еще…

— Хорошо, что я побеспокоился, — объявил он несколько минут спустя, отвернувшись от консоли коммуникатора. — И очень хорошо, что вы уже готовы! Последний челнок на орбиту поднимается через три часа!

Вчетвером они достигли порта в семейном аэрокаре примерно через час. Мишель уже бывал здесь дважды — один раз с экскурсией, со своим классом, второй — чтобы встретить прилетевшего с Эстил дядюшку. Но на этот раз он сам прощался с отцом, стоя на посадочной платформе, испытывая прилив непривычной грусти. Отец и сын обнялись в последний раз. Потом три путешественника поспешили в салон корабля. Этот орбитальный челнок размерами превосходил тот, что доставил в порт дядю с Эстил, и по корпусу его бежала строка букв и цифр, какие-то военные обозначения.

Первые ощущения от полета в челноке мало отличались от тех, которые Мишель испытывал в вертикально поднимающемся аэрокаре. Он, мистер Ломбок и мама были единственными пассажирами в салоне. Когда небо за иллюминаторами стало пурпурным, потом лиловым, фиолетовым и, наконец, черным, в салон вошла молодая женщина со знаками различия младшего офицера флота. Она присела в соседнее свободное кресло, весело разговаривая с пассажирами. Кажется, кроме Мишеля, никто не заметил момента, когда заработали генераторы искусственного тяготения. Но Мишель отметил этот момент, хотя разница и была едва заметной. И в тот же миг почувствовал, что включились мощные разгонные двигатели на корме.

Теперь, когда голубизна атмосферы исчезла, он мог видеть в иллюминатор часть конвоя сопровождения. Мистер Ломбок несколько смутно отзывался о силе конвоя, хотя заверил, что крейсеры достаточно сильны. Шесть довольно больших кораблей напоминали маленькие ослепительные полумесяцы на фоне беззвездной черноты. Но… вот еще шесть, на более высокой орбите. И… еще шестерка подальше!!!

Когда он насчитал шесть шестерок боевых крейсеров (а их могло быть еще больше вне поля его зрения), он начал задумываться над тем, что же происходит на самом деле. Он тщательнее своих родителей следил за новостями с космической войны, и далеко не все книги, которые он читал, были для подростков. Такой набор боевых кораблей называется не конвоем, а боевым флотом. Мистер Ломбок упомянул, что все эти корабли пришли на Алпайн прямо с Земли и теперь возвращаются прямо по обратному маршруту. Ради чего столько затрат?

Мама Мишеля внимательно выслушала замечания сына, показывавшего ей отдельные эскадры кораблей, улыбнулась, похвалив его наблюдательность, и снова занялась важным делом испытания на мистере Ломбоке речей, которые ей предстояло произносить перед очень важными людьми на Земле, в Академии. Мистер Ломбок, совершенно расслабившись, очень чем-то довольный, с приятной улыбкой слушал Кармен, время от времени бросая взгляд в сторону Мишеля, словно проверяя, не исчез ли мальчик.

И лишь когда крейсер, в котором им предстояло совершать перелет, навис над их головами, словно континент из металла, слабо освещенный голубым сиянием Алпайна, Кармен по-настоящему взглянула на то, что видела перед собой.

— Да, в таком корабле я буду чувствовать себя уверенно, — прокомментировала она, а потом посмотрела вокруг, словно опасаясь, что их скудный багаж успел куда-то исчезнуть и потеряться.

Мишель крайне внимательно наблюдал за причаливанием, и прежде, чем челнок был проглочен металлическим левиафаном, он успел заметить название корабля, начертанное по толстенной серой шкуре этого боевого чудовища. «Джоханн Карлсен».[4]

Он сидел неподвижно в своем кресле, глядя сквозь иллюминатор на совершенно гладкую серую металлическую поверхность в метре от прозрачной пластины иллюминатора. Значит, этот «конвой», то есть, настоящий флот был не только многочисленным, но и включал по крайней мере один корабль класса дредноута. Именно на его борту он и его мама будут иметь удовольствие совершить путешествие продолжительностью самое меньшее в четыре стандартных месяца.