лету топором под
корень птица
Лебедь, лебедь пролетает
Над советской стороной
Да и ворон пролетает
Над советской стороной
Ой ты, лебедь-Ворошилов
Ой ты, ворон-Берия
Ой, страна моя — невеста
Вечного доверия
О, коммунисты, деточки златые
Повсюду жизнь как чудище Батыя
Огромным пальцем лезет в небеса
И выколупливает там глаза
Они текут — и кто бы порицал
Но это ж не интернационал!
Ведь правда же!
На саночках маленький гробик везут
Везущие плачут и прочие стонут
Кого там хоронят? кого там везут?
Едва-едва зародившуюся свободу хоронят
Братья! — доносится шепот вокруг –
Давайте, давайте, нагими телами
Согреем ее, пусть погибнем мы сами
Пусть вымрем мы все, но свобода будет вокруг
А ну-ка, флейта, пыли средь и зноя
Подруга Первой Конной и Второй
Сыграй нам что-нибудь такое неземное
Что навсегда б взошло над головой
Сыграй-ка нам про воински забавы
Или про страшный подвиг трудовой
Заслушаются звери, встанут травы
И люди лягут на передовой
Как жаль их трехсот пятидесяти двух юных, молодых, почти еще без усов
Лежащих с бледным еще румянцем и с капельками крови на шее среди дремучих московских лесов
Порубанных в сердцах неистовым и матерым Сусаниным, впавшим в ярость патриота
И бежавшим отсюда, устрашившись содеянного, и затонувшим среди местного болота
Жаль их, конечно, но если подумать: прожили бы еще с десяток лишних шляхетских лет своих
Ну и что? а тут — стали соавторами знаменитого всенародного подвига, история запомнила их
В гостинице я жил однажды
И в комнате со мною свойск
Жил офицер военных войск
Военною объятый жаждой
Он говорил: мы их тогда
Опережающим ударом
Боеголовками ударим
И разнесем их города
И базы и боезаряды
Там — пушки, танки, крейсера
И кавалерия — ура!!!
Вот так — чтоб к нам не лезли гады
Ревлюцьонная казачка
Подковала мне коня
Ну а после многозначно
Посмотрела на меня
Полетел я в бой кровавый
И там голову сложил
А потом с посмертной славой
Прямо к ней поворотил
Возвышаясь на сиденье
Обомлелого коня
Я въезжаю в поселенье
Но не видно им меня
А она вдруг увидала
Из ушей вдруг кровь пошла
После мертвою упала
После встала, подошла
Поднимает кверху око
Оно пусто и дрожит
Говорит: тут недалеко
Едем вместе, будем жить
Вот, говорят, курсанты пели
В двадцатом роковом году
Простые юноши в быту
Надев военные шинели
И розы девушкам дарили
Изольдам комсомольских лет
И всех кого нашли — убили
А те их через много лет
Тоже нашли
И убили
Метафизическим способом
Вот гармонику беру
И играю что выходит
И в ответ из-под земли
Мальчик маленький выходит
Я играю и пою
А он тихонько подрастает
В конармейца вырастает
А я играю и пою
Но потихоньку затихаю
А он пошел в обратный рост
Вот лишь маленький нарост
Пыли — вот она какая
Тайна жизни
Вот мороз, а вот те солнце
Вот те ворон-воронок
Тело мерзлого армейца
Даже ворону не впрок
Ой ты мерзлый конармеец
Нынче ангел жарких стран
Как оттуда те виднеется
Все, что тут ты настарал
Любимая в садике где-то живет
А он же врагов побеждает
Они ему там угрожают
Она же привет ему шлет
Он их побеждает, а ей отвечает
Что вот уже скоро весна
Что скоро вернется и ждет пусть она
Она ждет.
Они же мешают.
Генерал Торквемада войска собирал
На подземно-небесную битву
Вот выходит он после молитвы
А пред ним — ослепительный бал
Что ты пляшешь, нечистая сила? –
Говорит боевой генерал
И кровавый чертенок упал
На седые усы генерала
Лидер гнойный и вонючий
Что ты гонишь стаей тучи
И военны корабли
К брегу нашия земли
Где живем мы понемножку
В частности, вот я живу
На одну хромаю ножку
На другую голову
В штабе, где враги сидели
И строчили свой донос –
Партизаны налетели
Все пустили под откос
И ушли с народной песней
Шагом упругим молодым
Вот враги — старались жили
А остался только дым
И мне бы до последней капли крови
Да ведь на первой капле и помру
Какая ж польза от меня Отчизне
Среди кровавых битв грядущих дней
Вот то-то и оно — Отчизна терпит
Меня по мере сил и жить дает
Но только грянут трубы полковые
Я и останусь — да Она уйдет
Холм к холму идет с вопросом:
Долго ль нам еще стоять
Средь пустых лесов-покосов
И томиться, твою мать? –
А хуй его знает
Товарищ майор
Над картой ночею бессонной
Сидели в штабе до утра
Под городом Армагеддоном
И он сказал тогда: Пора!
И огляделся напоследок
И выходило так ли, эдак ль
Что победим
Бесчинствует немец над нашей державой
А я еще маленький в гриппе лежу
И гвоздик случайный в ручонке держу
Откуда он взялся-то мелкий и ржавый
А может не ржавый — стальной и блестящий
Не гвоздичек вовсе — карающий меч
Что негде где немца от гнева сберечь
В том будущем бывшем, сейчас — настоящем
Вечном
Бомбардировщики напали на меня
От них бежал я в страхе превеликом
Бежал и падал с громким к Богу криком:
Дай истребителя на них! Спаси меня!
Бог отвечал с укрытою улыбкой:
Беги, беги родства не поминя
А то вот может дать тебе зенитку
Да ведь промажешь, попадешь в Меня
Американцы в космос запустили
Сверхновый свой космический корабль
Чтобы оттуда, уже с места Бога
Нас изничтожить лазером — во бля!
Ну хорошо там шашкой иль в упор
Из-под земли, из-под воды, из танка
Но с космоса, где только Бог и звезды!
Ну просто ничего святого нет! –
Во, бля!
Когда я в армии служил
Мой командир меня любил
За то что храбрый был и смел
Шутник я был, танцор я был
Хоккей смотрел, поделки делал
Стихи писал, жену любил
Солдат клонит голову
Словно она оловом
До ушей налита
А она не оловом
А чем?