Вот уже пять лет Харли пытался переарендовать участок вокруг дома Джей Си, но старый упрямый осел, хоть ему и было наплевать на свои земельные владения, наотрез отказывался сдавать их соседу. Он, видите ли, любит жить в уединении и не желает, чтобы орды ревущих коров нарушали его мир и покой.

С трудом сдерживая смех, Коди глубокомысленно кивнул.

— Так оно и было, пока пару недель назад Мэри Клер Рейнольдс, племянница мисс Гарриетты, не велела ему собираться и уезжать прочь, — хмыкнул он, явно наслаждаясь зрелищем, которое являло собой пораженное лицо Харли. Проблемы земляков шерифу были известны не хуже, чем свои собственные: он прекрасно помнил, как страстно желал Харли заполучить эту землю. — Так что теперь можешь ее навестить, — почесав подбородок, добавил страж порядка. — Я слыхал, она развелась и переехала сюда из Хьюстона. Надеюсь, к твоему предложению арендовать землю она отнесется разумней, чем Джей Си. Полагаю, ей больше нужны деньжата, нежели пастбища. — Он рассмеялся и хлопнул друга по плечу. — Только не вздумай снова трогать ее детишек, слышишь? А то больно уж неохота тащить тебя за решетку по обвинению в похищении малолеток.

И, расхохотавшись, он покинул Харли, застывшего на тротуаре, словно обескураженный пес, минуту назад проигравший схватку со скунсом.

— Ты поступил правильно, Джимми, — нагнувшись к сыну и ободряюще похлопав его по коленке, сказала Мэри Клер. — Ведь ты же просто хотел защитить свою младшую сестричку. И надо сказать, проделал это отлично.

Услышав такую похвалу, Джимми гордо выпятил грудь.

— И у тебя тоже неплохо вышло, — хитро сощурив глаза, промолвил он.

Мэри Клер покачала головой, вспомнив силу и тяжесть мужчины, пригвоздившего ее к земле.

— А ведь он был такой здоровенный, верно? — слабым голосом заметила она.

— Больше медведя-гризли и в два раза свирепей, — подтвердил Джимми.

— А по-моему, он очень даже милый, — пропищала с заднего сиденья Стефи.

Мэри Клер взглянула на отражающееся в зеркале личико девочки. Милый? Этого она как-то не заметила. Теперь у нее вся спина будет в синяках. Но не стоит пугать дочь, пусть чувствует себя спокойно в своем новом доме. Мэри Клер неуверенно улыбнулась отражению дочурки, пытаясь ради нее придумать какой-нибудь комплимент в адрес незнакомца.

— Он очень хорошо поступил, вытащив твою занозу, — наконец выдавила она.

— Все было бы в порядке, если бы она послушалась меня и не сняла туфли, — проворчал Джимми.

Стефи обиженно надула губы.

— Мама говорила, что всегда бегала босиком, когда играла здесь летом, и что очень приятно чувствовать траву под ногами.

— Вот именно: «траву», — сухо бросил Джимми. — Только там ничего не было, кроме лопухов да колючек.

Стефи собралась было продолжить спор, но тут вмешалась Мэри Клер:

— Да прекратите вы оба. — Она напряженно пыталась разглядеть что-то сквозь залитое солнцем ветровое стекло. — Лучше помогите мне отыскать дом тети Гарриетты.

— А как он выглядит? — спросил Джимми, тут же принявшись исследовать пробегающий за окнами пейзаж.

— Большой двухэтажный дом в стороне от дороги за невысоким белым заборчиком.

— Это не он? — откликнулся Джимми, указывая вперед.

Мэри Клер сбавила скорость и подрулила к обочине. С дороги обнаруженный сыном дом был едва виден сквозь чащу ветвистых дубов и толстых кедров, беспорядочно разросшихся вокруг. Если бы не Джимми, Мэри Клер наверняка проскочила бы мимо.

— Кажется, он, — пробормотала она, все более поражаясь произошедшими вокруг переменами. Когда тут жили тетя Гарриетта и дядя Берт, деревья были аккуратно подрезаны, лужайки покрывала свежая зеленая трава, широкое парадное крыльцо окружали цветущие клумбы и пестрые кустарники — отрада и гордость тетушки. Но нынешний облик усадьбы ничем не напоминал ее былой вид.

Когда Мэри Клер свернула на подъездную дорожку, горло ее сжалось от переполнивших сердце смешанных чувств. Она представила, что сказала бы тетя Гарриетта, если бы увидела свой дом сейчас, — и тут же осознала, что во всем виновата сама: ей стоило бы проявить побольше активности ради благоустройства полученного наследства, которое позволило им выбраться из Хьюстона и перебраться сюда.

— Ты чего, смеешься, что ли? — приплюснув нос к стеклу, пробормотал Джимми, увидев заброшенное строение во всей его красе.

— Точно! Он самый. Наш новый дом. Разве не хорош?

Снова повернувшись к ней, Джимми кисло скривил губы.

— Ну, как скажешь, — бросил он и пинком распахнул дверцу.

— А по-моему, очень даже милый домик, мамочка, — ободряюще проворковала Стефи.

Мэри Клер обвела взглядом облупившиеся стены, разбитые окна, многолетние заросли сорняков и, едва сдерживая навернувшиеся на глаза слезы, похлопала лежащую на плече ладошку.

— Спасибо, Стефи, — шмыгнув носом, проговорила она и добавила, глубоко вздохнув: — И он будет еще лучше, когда мы приведем его в порядок. Вот увидишь.

Ей не понадобился заботливо припрятанный в сумочке ключ — незачем отпирать и без того полураспахнутую дверь. Чуть помедлив, Мэри Клер решительно переступила порог. Следом за нею гуськом шагнули и дети.

Привыкнув к полумраку, царившему в холле, Мэри Клер огляделась — и сердце ее замерло. Как ни мерзко выглядел дом снаружи, внутреннее его состояние и вовсе не поддавалось описанию. Устланный многослойным ковром мусора коридор упирался в выщербленные лестничные ступени, обрамленные свисающими со стен клочьями обоев, — и все это, вместе взятое, источало ужасающий запах стародавней плесени и скопившихся за долгие годы отбросов.

Задыхаясь и проклиная пресловутого Виккерса, не удосужившегося потратить даже малую толику своих сил на уход за домом, Мэри Клер поплелась на кухню, с каждым шагом все более падая духом и теряя остатки радостного возбуждения, охватившего ее по прибытии в Темптейшен, вотчину ее любимой тетушки Гарриетты.

Все будет в порядке, энергично засучив рукава и нетерпеливо осматриваясь вокруг, стала внушать она себе. Стоит только как следует прибраться!

— А ну, давайте-ка, — скомандовала Мэри Клер остолбеневшим детям, — бегите к машине и тащите все, что мы там в городе купили для уборки.

Когда те бросились выполнять ее указание, она пораспахивала окна. Радостно вдохнув глоток свежего воздуха, в кои-то веки проникшего наконец в это помещение, Мэри Клер крутанула ручку водопроводного крана и возблагодарила Бога, когда чистая струя прохладной воды хлынула на дно обколотой фарфоровой раковины.

По крайней мере колодец не высох.

Отправив коня пастись неподалеку, Харли задумчиво оперся об ограду, отделяющую его участок от усадьбы Бичемов, прикидывая, что понадобится проделать в дальнейшем, чтобы пасти свой скот на соседских пастбищах. Оглядел завалившуюся там и сям ограду, кинул взор на провисшую под тяжестью опутавших ее плющей проволоку. Да и ворота неплохо бы поставить: куда как легче станет перегонять скот с одного пастбища на другое. И не забыть прицепить косилку к трактору, повыкорчевывать вылезшие повсюду ростки молодых кедров. А может, и вовсе поставить новую ограду и разделить большое пастбище на два участка — тем более что неведомо, когда снова поднимутся цены на скот. Во всяком случае, без этой земли ему не обойтись.

Харли перевел взгляд на стоящее в глубине здание, поблескивающее отражающимися от поверхности старой жестяной крыши лучами яркого солнца. На дорожке возле дома примостился видавший виды микроавтобус, от которого к дому сновали, таская коробки, кажущиеся отсюда парой муравьишек дети.

Тем временем распахнулась дверь кухни, и на узком крыльце, сгибаясь под тяжестью переполненного ведра, появилась миссис Рейнольдс собственной персоной. Поднатужившись, она подняла свою ношу и опрокинула мутную струю грязной жидкости на окружающие крыльцо сорняки. После чего, отступив на шаг и перевесив ведро на запястье, устало отерла другой рукой лоб.