В коридоре было тихо и пусто. Все, кто мог убежать, уже давно убежали, а те, кто не мог, притаились, в надежде, что их никто не найдет.

— Куда идем? — вяло поинтересовался Крепнев. Ему начинало казаться, что нынешняя ночь больше никогда не кончится — по крайней мере, для него лично.

— На автостоянку. — шепнул паренек в очках. Он был не просто безумен — он был совершенно, немыслимо и бесповоротно безумен. — Подкинешь нас до следующего города — и свободен. Идет?

— Свободен?

— Честное слово. И накину пару сотен в придачу, за работу. Я не убиваю положительных персонажей!

Крепнев невольно улыбнулся. Хотя от психов можно ожидать всего, чего угодно, но с надеждой жить как-то легче…

Неожиданно рядом раздался невнятный шум, будто кто-то очень большой (просто огромный) пытался протиснуться через узкую дверь. Створки дверей с треском разлетелись в стороны, и Крепнев обнаружил, что за последние полчаса не разучился удивляться: в коридоре появилась трехголовая каменная псина.

— Блин! — выдавил Крепнев.

Псина сделала несколько шагов, обтирая боками стены, и застыла.

— Умник! — рявкнула средняя голова. — Не могу поверить своим глазам!

— Я тоже, Церб, я тоже. — прошептал паренек в очках. — Только у меня теперь есть имя, знаешь ли.

— Ты вырубил крысолова? Молодец! Я услышал выстрелы и сразу все понял!

Крепнев напрягся. Кажется, псина не догадывалась, что происходит.

— Я так рад тебя видеть! — произнес пес. — А где остальные?

— В палате. Мне очень жаль.

— Почему? — искренне удивился пес.

— Ты же меня просто так не пропустишь, верно?

Кажется, пес ничего не понял.

— К чему ты это, Умник? Я думал, мы вместе работаем. Мы же одна команда, верно? С самого начала…

Паренек в очках грустно улыбнулся.

— Это был так давно, что мне иногда кажется, будто это сказки. Я стал другим, Церб. Я не понимаю всей этой вашей справедливости. Мне нужно найти Брокка и уничтожить его.

— Ты уверен, — осторожно спросил Церб, — что поступаешь правильно?

— Я думаю, да.

Церб тряхнул всеми тремя головами одновременно.

— Тогда, боюсь, я действительно не смогу тебя пропустить.

— Ага. Мне очень жаль. И я это уже говорил — паренек в очках поднял револьвер и выстрелил два раза.

Первая пуля снесла ощутимый кусок с центральной головы, вторая пуля проделала дыру в груди, аккурат под левой головой. Паренек в очках с треском оторвал вторую пуговицу от рубашки — в его руке она засветилась изумрудом. Пес пошатнулся. На мгновение Крепневу показалось, что он сейчас кинется на обидчика и разорвет его в клочья. Но пес просто упал на передние лапы.

— Вы такие наивные. — пробормотал паренек в очках. — Как можно было доверить вам охрану этого мира? Я не понимаю.

Он швырнул пуговицу в сторону пса. Пуговица ярко вспыхнула, забирая себе весь свет, погружая пространство вокруг в темноту. Крепнев невольно прикрыл глаза рукой. Раздался страшный треск и хруст, а потом все стихло. Свет снова стал прежним. Крепнев убрал руки и увидел, что на месте пса кружится легким завихрением пыльный миниатюрный ураган. Пыль заскрипела на зубах и забилась в ноздри.

— Ты его убил! — пробормотала муза.

— А у меня был выбор? — паренек в очках взял музу под локоть и повел его по коридору. — Теперь нам точно нужно торопиться.

Крепневу показалось, что в голосе паренька в очках возникли совсем другие нотки, чем прежде.

Неужели, это была горечь?

Бабушка Фима несколько томительных секунд смотрела на разбитые зеркала, из которых валил густой черный дым. По гостиной распространился запах горелой пластмассы. Если бы кому-нибудь из присутствующих предложили на выбор — умереть сейчас или же остаться наедине с разгневанной бабушкой Фимой, все бы, без раздумий, выбрали мгновенную и безболезненную смерть.

Семен посмотрел на пустующее кресло, где только что сидел Клим. От Клима остались точно такие же воспоминания, как и от Наташеньки и от бродячего волшебника.

— Так. — произнесла бабушка Фима решительно. — У меня складывается стойкое ощущение, что Вячеслава осталась на завтрак без сладкого.

— Ба! Мне его и так нельзя! — заметила Вячеслава, стараясь оказаться как можно дальше от бабушки.

— Я сколько раз тебе говорила, чтобы ты не совала нос в дела взрослых? — голос бабушки Фимы, вначале совсем тихий, внезапно стал расти, подобно ртути в градуснике подмышкой у тяжело больного. — Сколько раз я могу повторять, что если случиться какая-нибудь гадость, меня твои родители живьем съедят?! Да я сама себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится! Да я руки на себя наложу, если с внученькой моей, с радостью моей единственной что-нибудь произойдет! А если бы сейчас и ты пропала? Что бы я без тебя делала? Я бы сразу бы тут и померла. Для чего я живу на этом свете, карга старая, если не ради тебя? Ну, подойди, успокой бабушку, обними родимую, чтобы сердце мое дряхлое успокоилось, да слезинушка не покатилась…

Вячеслава отрицательно покачала головой.

— Ну-ка марш сюда! — рявкнула бабушка Фима, да так, что Семен подпрыгнул от неожиданности. — Дьявол ты во плоти, а не ребенок! Вот поймаю — убью! Дед, чего стоишь? Поймай и выпори хорошенько, чтоб у нее в следующий раз и мысли не было совать свои лапищи, куда не следует!.. а вы еще кто?

Последнее обращение адресовалось совсем не любимой внучке, а призракам, сидящим по периметру большого овального зеркала, свесив ноги в центр.

Призраков было пять. Все похожие друг на друга — одинаково мерзкие, одинаково полупрозрачные и одинаково мертвые. Все пятеро заинтересованно наблюдали за происходящим.

Господин Виноградов судорожно подскочил, опрокинув стул.

— Призраки! — в волнении воскликнул он. — Я же говорил, что мне не показалось! Это они!

— Не нервничай, все под контролем. — заверила бабушка Фима. — Вы, вероятно, пришли сообщить, что видите во мне силу, а потом спросить, готова ли я пройти множество испытаний и кого-то там убить?

Один из призраков повернул голову. Глаза-то у него были на месте, но зато отсутствовала кожа на лице, обнажая редкие зубы и натянутые мышцы.

— Истинно! — сказал он, слегка шепелявя. — Гляжу, не обманул Кристофер!

Господин Виноградов отошел на несколько шагов от стола. Ему явно было не по себе. Честно сказать, Семен тоже был бы не прочь оказаться сейчас где-нибудь в другом месте, но его охватило некоторое нездоровое любопытство. В конце концов, бесы — это еще куда ни шло, но не каждый же день приходится слышать о конце света от призраков.

— Изгоните их! — попросил господин Виноградов. — Призраки! Или дайте выпить, чтобы я поверил. Где мой бар? О, где же мое драгоценное виски!

Цепляя мебель, господин Виноградов бросился прочь из гостиной. Бабушка Фима проводила его снисходительным взглядом.

— Не обращайте внимания. Это мой сын. Он такой лапочка. — обратилась она к призракам. — Можно узнать подробнее о сути вашего появления? И, да, первый призрак говорил, что вас будет много, а я вижу только пятерых. Так и задумано?

— Скоро придут остальные! — сообщил призрак. Голос у него был низкий и чрезвычайно хриплый. — Я предвестник перемен! Имя мое — Гайозет. Историк в прошлом, призрак в нынешнем и великий дух в будущем!

— Звучит не очень впечатлительно. — пробормотала бабушка Фима. Семен поежился. Он бы ни за что не стал спорить с призраками. — Тогда у меня к вам, предвестник, несколько вопросов. У меня внук пропал. Только что, можно сказать, мгновение назад. Не знаете, где он?

— К сожалению. — вздохнул Гайозет. — Тайна волшебства мне неизвестна. Не для этого я прибыл.

— А ваши помощники?

— Они равные мне! — объяснил Гайозет. — В мире призраков нет помощников, подчиненных или начальства.

— Тогда объясните мне, в чем причина такого вселенского переполоха?

Остатки бровей Гайозета удивленно поползли вверх.

— В вас же сила!..

— Да, да, я это слышала. И про конец света тоже, а еще один безумный волшебник тут говорил о другом безумном волшебнике, который задумал уничтожить мир. Но неужели вы, призраки, думаете, что я поверю во всю эту чушь с первого слова? Или вам кажется, что я, Фимиана Семеновна, всю жизнь совершала безумные и непродуманные поступки? Может быть, вы решили, что появление призрака должно привести меня в благоговейный трепет, и я буду бежать за вами на цыпочках? Нет, уж. Я требую объяснений! И немедленно!