— Большой Орел… Я Лан, сын твой…

Отец открыл глаза. Долго глядел на него.

— Лан… ты?!

— Отец, — Лан собрал все свои силы, чтобы не заплакать. Мужчина-охотник никогда не плачет. Тем более теперь, когда нужно сказать самое главное, ради чего шли они, ради чего выжили. — Мудрый Аун велел мне… запомнить для племени Слово предков… — Заметив движение недоверия в глазах отца, Лан гордо выпрямился. — Да… Еще он велел искать дорогу в Страну Предков…

Теперь Лан говорил торопливо, сбивчиво. Он боялся, что отец прервет его, не поверит. Хотелось поскорее рассказать все сразу… Но он замолчал, велел себе замолчать и сказал внятно и громко:

— Мудрый Аун доверил мне великую тайну рождения огня… — С удовольствием мальчик заметил, как вспыхнули глаза отца. — Черный Ворон поднял руку на Ауна, соплеменника своего. Черный Ворон нарушил обычай племени. Сордо ему!..

— Молчи, — зашипел отец, — пропадешь!

Лан упрямо насупился.

Снаружи послышались яростные крики.

— Слышишь?.. Муна сказала… — И мальчик бросился к выходу.

Лан видел, как Черный Ворон швырнул Муну на землю, и Яна бросилась на защиту дочери.

Никто не спешил защитить их, некоторые кричали вслед за жрецом угрозы. Большинство же соплеменников безучастно наблюдали за происходящим.

— Остановись, Черный Ворон! — громко крикнул Лан. — Люди таж! Этот человек нарушил обычай племени, он убил Мудрого Ауна!

— Замолчи, помесь гиены с шакалом! — взревел Черный Ворон и бросился на мальчика, но тот ловко вскарабкался на скалу.

— Охотники! — повернулся жрец к толпе. — Дивы лишили разума этих детенышей. Вместе с ними дивы вошли в жилище. Убейте их, и всем станет хорошо, станет много сладкого мяса.

Толпа зашевелилась, загалдела. Два охотника бросились к уступу скалы, где стоял Лан.

— Стойте!

Тихий явственный голос заставил застыть всех на месте. У входа в пещеру, тяжко опираясь на камень, в полном охотничьем облачении стоял Большой Орел.

На темном фоне пещеры бледность его лица поражала.

Ропот пробежал по толпе, послышались возгласы удивления и страха. К отсутствию вождя привыкли, о нем перестали думать как о живом. Жрец — вот кто решал все дела племени. Последнее время к вождю не обращались совсем, даже не говорили о нем в присутствии Черного Ворона…

— Пока я вождь… мне говорить первое слово… Выслушаем Лана, Зурра и Муну… Говори, Лан!

— Я сказал правдивое слово: Черный Ворон убил Мудрого Ауна. Пусть люди войдут в пещеру предков. Они увидят рану на голове Ауна…

— Как может детеныш Лан видеть через скалу? Дивы помогают ему? — снова закричал Черный Ворон.

И некоторые люди тоже закричали:

— Дивы помогают ему?!

Вождь поднял руку.

— Пусть скажет Зурр.

— Вуа! — Зурр попятился в страхе.

Черный Ворон всем корпусом повернулся к сыну.

— Ты тоже видишь через скалу? — спросил он громко и насмешливо, чтобы все слышали и видели: он не боится глупых слов детенышей.

— Нет, Зурр не видит через скалу… Зурр видел сам, как Черный Ворон убивал Ауна… Вот так…

И, подняв камень с земли, Зурр показал изумленным людям, как все произошло в пещере предков.

Черный Ворон пошатнулся.

Из всех присутствующих он один мог оценить достоверность сцены, с обезьяньим подражанием представленной мальчишкой. Да, было именно так. Первый раз он замахнулся, но ударить не решился. На второй ударил и потом еще раз, уже лежащего. И пятился он так же, боясь повернуться спиной к убитому.

И вдруг с хриплым воплем Черный Ворон выхватил копье у одного из воинов, но Зурр перехватил его руку.

— Зурр сам видел! — повторил он, глядя в глаза отцу. — Сордо тебе!

Жрец захрипел и обессиленно осел на землю. Мертвая тишина повисла над толпой. Вождь покачнулся. Лан соскочил с уступа и поддержал отца.

— Говори, Муна.

— Лан и Зурр сказали правду. Своими ушами я слышала слова Мудрого Ауна… Еще он сказал Лану тайну рождения огня, великую тайну!

— Что теперь скажешь, Черный Ворон? — спросил вождь.

— Дивы вселились в этих детенышей, — повторял жрец одну фразу.

— Что скажете, охотники?

Люди заволновались, загалдели. Пока невозможно было понять, осуждают ли они Черного Ворона или сомневаются в правдивости слов ребят. Женщины говорили все сразу, ничего не понять… Охотники молчали.

— Хорошо, — сказал Большой Орел, — видно, женщинам придется решать, как жить племени… Пусть охотники откроют вход в пещеру предков.

— Вождь! — раздался из толпы звонкий голос.

В круг вышел Зор.

— Вождь! Меня недавно назвали охотником, но разреши мне говорить.

— Говори, Сокол.

— Сегодня на заре видел я человека. Он прятал в скалах мясо, добычу племени…

Дикие вопли раздались со всех сторон. Голодные люди, казалось, обезумели от ярости.

— Можешь показать это место другим? — Голос вождя был еле слышен в общем шуме.

— Да. Там туши козы, трех сурков и еще много кусков вяленого мяса.

— Кто этот человек?

Тут Черный Ворон с воплем ринулся к скалам.

— Вот он! — громко крикнул Сокол, указывая на Черного Ворона.

Яростный крик многих слившихся воедино женских голосов резанул воздух. Была в этом слитном крике неукротимая злость самок, защищающих в смертельной схватке детенышей от свирепого хищника.

Множество женских рук вслед за старой Уруной схватили жреца раньше, чем он успел взобраться на первый уступ скалы.

Разом полопались кожаные тесемки на черных козьих шкурах, составляющих одежду жреца, и он — о дивы! — остался в одной набедренной повязке.

Пожалуй, только это остановило женщин перед незамедлительной расправой над злодеем, а не поднятая рука и слабый окрик вождя.

Кто это? Разве это мужчина?!

Толстый живот, до сих пор скрываемый под широкими шкурами, превратил грозного жреца в глазах соплеменников в жалкое презренное посмешище.

— И это Черный Ворон? — удивленно вскричала Уруна.

— Хи-хи, — прыснула в кулак Муна.

Сначала робкий, нерешительный, а затем громкий откровенный хохот побежал по толпе, будто круги от камня, брошенного в воду. Хохотала Уруна своим беззубым ртом, хохотали женщины и дети, хохотали охотники.

Тихий голос вождя, слышный всем, прервал смех:

— Не троньте его… Отдайте одежду.

Презрение, с которым сказал эти слова Большой Орел, отвратило от Черного Ворона его последних приверженцев. Только Зурра стояла в стороне, плотно закрыв лицо руками.

— Пусть Сокол и еще два охотника принесут мясо из тайника, а другие соберут хворосту для Большого Костра! — распорядился вождь.

Силы Большого Орла иссякли, и он опустился на камни у входа в пещеру, где стоял.

Забегали вокруг люди, быстро соорудили лежанку: постелили шкуры, сбегали к ручью за водой.

Лан пристально глядел на темные, плотно сжатые веки отца и беззвучно шевелил губами:

— Не умирай, вождь, не умирай!

Принесли груду мяса и свалили у ног Большого Орла.

Голодная молчаливая толпа плотным кольцом окружила вождя и мясо. Охотники и матери отгоняли малышей от съестного жестокими шлепками.

Наконец Большой Орел открыл глаза, обвел собравшихся взглядом и кивнул Уруне. Старой Уруне доверил вождь разделить добычу.

О, как все следили за ее руками! Даже охотники, которые разбирали завал в пещеру предков, оставили на время свою работу.

Люди поедали свою долю тут же, смачно разрывая зубами душистую пищу и громко хрустя костями.

Великое таинство совершалось в центре круга. Никому нельзя видеть, как рождается огонь. Потому-то люди спинами повернулись к мальчику в середине людского кольца. Этот мальчишка, не названный даже охотником, познал тайную мудрость предков. Жрец Черный Ворон, вождь Большой Орел не знают, а он знает. Возможно ли?!

Затаив дыхание, слушают люди тихое жужжание за спиной.

Что может сделать мальчишка без помощи дивов, без жреческого наговора, без жертвоприношения?