Гермершхейм перевидал за свою историю многое. Разбогател, окреп, оброс надежными стенами, ощетинился верной милицией, готовой помочь родному городу... А потому на десяток шварцрейтаров, столпившихся на рассвете подле восточных ворот, местные жители обратили мало внимания. Стоят спокойно, коней на поводах держат, на крепостные стены не лезут, со стражей не задираются... Кому они нужны? Вот рассветет, ворота откроют, тогда можно будет и озаботится, выпускать их из города или нет.

Мужчины тихо переговаривались между собой, знакомясь, выясняя, кто в какой кампании служил. А там глядишь и наниматель подъедет...

Мадельгер чувствовал себя чужим на этом празднике жизни. Конница - это не пехота. У них свой жаргон, свои байки... Даже крутившийся рядом Кайо, нахватавшийся за время ученичества каких - то вершков, чувствовал себя как рыба в воде.

А вот Оффенбаху было очень неуютно.

Узкий ворот камзола натирал горло, подобранные приятелем сапоги явно были малы, да и вообще, в черном одеянии шварцрейтара, заменившем привычные петушиные окраски ландскнехтского наряда, мужчина чувствовал себя каким-то вороном. Даже конь был траурных оттенков...

Кайо, кстати, действительно было проще. Во-первых, к ученикам никогда не было таких жестких требований, а потому мальчишка мог остаться в своем привычном наряде разных оттенков рыжего цвета, а во-вторых, на пони денег все-таки не хватило, пришлось обходиться серым осликом.

Серым, а не черным, что несомненно важно. По крайней мере, для Мадельгера - хоть какое-то разнообразие будет.

Барнхельм, правда, предлагал купить ишака пуатусской породы, вороного, - мол, это больше пристало ученику рейтара - но Оффенбах послал его ко всем скримслам, добавил вдогонку пару страшно звучащих выражений на непонятном дертонжском... Росперт сдался.

В любом случае, сейчас рейтар вовсю болтал с новыми знакомцами: обсуждал контракты, спорил о "волчках" на клинке, клеймил позором недостойных нанимателей, повадившихся разрывать договора с наемниками, не заплатив ни пфенига...

Вдали послышался цокот копыт, и спорщики прервали разговор на полуслове: солнце еще не встало, а наниматель должен скоро появиться.

Вверху улицы появилась кавалькада всадников, освещаемых неверными отблесками уличных фонарей. Впереди ехала карета, украшенная резьбой и позолотой.

За нею следовали несколько юношей в одежде попроще да тянулись пара телег. Слуги и припасы в дорогу. А за ними тянулись еще несколько всадников в черных одеяниях. Рейтары. Наемники. В самом конце псевдокаравана ехал, отчаянно зевая и потягиваясь давешний вербовщик. Удивительно, как он только с коня не упал.

Странно. Если всех людей, что ожидали прибытия заказчика, наняли для сопровождения каравана, то где же все остальные? Или всю толпу собрали для обеспечения безопасности этого дворянина?

Когда до ворот оставалось всего ничего экипаж остановился и из него выглянул мужчина лет сорока на вид, крепкий - поперек себя шире - простоволосый, обряженный в расцвеченный всеми цветами радуги камзол - Оффенбах завистливо вздохнул, - на пальцах сверкали многочисленные перстни, пуговицы на одеянии были выточены из драгоценных камней, а висевшая на шее золотая цепь могла, наверное, выдержать вес храмового колокола.

-Позер, - насмешливо фыркнул один из рейтаров.

Нет, это ж каким идиотом надо быть, чтоб ехать из Гарделлегенера в Борн, нарядившись в бархат и нацепив на себя кучу золотых украшений? Или этот придурок решил поработать наживкой для всех разбойников Ругеи?

Или вот еще интересный вопрос. Этот барон фон Мецгер - а то, что это именно он сомнений не остается - как он вообще мог решиться отправиться в путешествие, прихватив с собой столько богатств и взяв с собой всего пару слуг. Нет, чтоб найти с десяток охранников. Наемники -- это, конечно, хорошо, но - будем подходить к своей профессии самокритично - слишком уж ненадежно. Кто-то служит верно, а кто-то готов переметнуться на сторону врага при малейшей возможности получить на пару монет больше...

Выглядывавший из кареты мужчина, нахмурившись, мерил взглядом столпившихся наемников.

-Кто ваш офицер? - в голосе звякнули надменные нотки.

По толпе рейтаров пронесся ветерок усмешек.

-А он нужен?! - фыркнул кто-то.

Одно дело, когда наемников целая рота, предстоит осада... Тогда и капитан найдется. А когда всех рейтаров - десяток, да и то - в одной команде никто отродясь не работал... Тут уж приходится обходиться чем есть...

Небо начало розоветь, и ворота протяжно заскрипели: стражники готовились выпускать ранних путешественников.

Наконец проснувшийся вербовщик с рванными ноздрями понял, что пора брать дела в свои руки, иначе наниматель рискует остаться без рейтаров. И если сам барон после этого может и уедет из города, то тот, кто искал вояк, останется. И именно у него будут выяснять, из-за чего сорвалась сделка.

И хорошо, если после этого не придется обращаться к лекарю.

-Ваша Милость! - корноухий обогнал сопровождающих нанимателя рейтаров. Он искренне хотел, чтоб на него обратили внимание, но не знал, как это сделать - видимо, столь высоких клиентов у него пока не было. - Ваша Милость!

Не дергать же, в самом деле, за рукав, как какого-нибудь купца.

Фон Мецгер бросил на него короткий полупрезрительный взгляд:

-Ну?

-Господа рейтары, - широкий жест должен был обхватить всех присутствующих, - приняли ваше предложение и готовы сопровождать...

Вербовщика оборвали на полуслове:

-Это я понял. Кто у них главный?

Корноухий зашуршал бумагами:

-Сейчас... Понимаете, ваша милость, это не одна рота, а разные люди, набранные по разным контрактам... Я могу лишь сказать вам, у кого самый большой опыт, и если вы согласитесь назначить его главным...

-Ну?

-Вот! Мортен Кристенсен - шестнадцать лет рейтаром...

-Кристенсен? - поморщился фон Мецгер. - Дертонжец, что ли?

-Гэрулец, - рявкнул из толпы грубый мужской голос.

Мадельгер покосился на говорившего. Если сравнивать сроки службы, получается, всего четыре года разницы. Сбежал бы из монастырской школы лет в одиннадцать - двенадцать, и сам мог бы претендовать на роль командира. Вот только вопрос встает - а оно надо?..

Ох, зря его Росперт в этот маскарад втянул. Не приведи Единый будет серьезная битва. Ландскнехт ведь отродясь на коне в атаку не ходил. Хорошо, если неловко замахнувшись во время боя Оффенбах всего лишь попадет по лошади. А если себе ногу отрубит? Вот весело будет...

Мортен Кристенсен по величине мог посоревноваться с бароном фон Мецгером. Крепкий, мускулистый, два элля пятнадцать золлов ростом, не меньше. На левом глазу - черная повязка, из-под которой на щеку спускался длинный рванный шрам...

Барона увиденное удовлетворило. Мужчина мотнул головой в сторону своих сопровождающих:

-Переходите вместе с отрядом под командование Гаримана Рауха.

Росперт, затерявшийся в толпе новичков, заржал в полный голос. Стоило выяснять, кто главный, чтоб потом быстро от этого "главного" избавиться. Скоро вообще выяснится, что барон не знает даже за какую сторону меча держаться.

Хохот мгновенно поддержали остальные, смех разнесся над просыпающейся улицей. Лицо барона побледнело, пошло красными пятнами...

Один из сопровождающих фон Мецгера наемников - видно, тот самый Раух, - понял, что клиента пора выручать. Выдвинулся вперед и зычно скомандовал:

-Выезжаем!

Отряд, сопровождаемый негромкими смешками, потянулся к открывшимся воротам.

Винтар ожидал, что в дорогу отправятся на рассвете, как и вчера. Но, видно ратмана Таузига хватило всего на один день. Поутру, когда Кенниг, низко надвинув капюшон на лицо, вышел из палатки, выяснилось, что путешественник сладко спит, поручив лакеям охранять бивуак - из второго шатра доносился звучный храп.

У палаток сидел, зевая и потягиваясь, знакомый секретарь. Тот самый, что предлагал продать информацию о доме, принадлежащем Кенингу, подешевле, а потом, в лавке у травника, случайно проболтался об особняке инквизитора.