Юная госпожа фон Оффенбах напряженно смотрела на него, ожидая ответа. Так и не дождалась, и осторожно уточнила:
-Все в порядке?
-Кажется, - медленно кивнул Винтар, все еще опасаясь, что боль вернется.
Ничего подобного. Ни малейшего намека.
-Вы... Ничего не почувствовали? - осторожно уточнил колдун.
В конце концов, талант Эрменгильды заключается в том, что она чувствует магию.
Девушка сглотнула комок, застрявший в горле, медленно оглянулась по сторонам, словно высматривала что-то и тихо протянула:
-Н-нет. А должна?
То есть свое колдовство она не чувствует. Но в чем оно заключается? Госпожа фон Оффенбах способна исцелять? Ее талант подобен дару Одильхоха, одного из слуг - пленников инквизитора? Тогда она могла бы излечить собственные раны...
Нет, точно бред какой-то получается...
Кенниг мотнул тяжелой головой. Все. Пора спать. Завтра - снова в путь, а значит, опять придется играть спектакль перед Таузигом, скрывая лицо и притворяясь покойным Гиршем. Завтра очередной трудный день.
Водяной маг вздохнул, поднялся с лавки и протянул руку Эрменгильде, помогая ей встать:
-Хозяйка постелила в своей спальне. Идите спать, госпожа фон Оффенбах.
Девушка робко улыбнулась, принимая протянутую ладонь:
-Спасибо, господин Кенниг.
Все-таки, каким бы не был ее дар, боль она сняла профессионально. Так ловко справиться мог, пожалуй, только Бертвальд Шмидт со своими травами. Но тот вообще мастер, даже при родах был способен муки уменьшить...
Кенниг замер ледяной статуей, не обращая внимания на то, что продолжает сжимать в руке хрупкую ладошку Эрменгильды.
При каких родах?!
Бертвальда он узнал только при взятии Бруна. И, кажется, даже чуть его не убил. Значит, к тем недавним воспоминаниям о люльке нынешний мажордом лорд-манора не имеет никакого отношения. Так о чем вообще сейчас шепчет память?! Что за ерунда приходит в голову?!
Юная ведьма встревоженно заглянула в глаза Винтару:
-Все в порядке?! Что-то случилось?!
Маг с трудом разомкнул спекшиеся губы:
-Ничего. Все нормально.
-Точно?! - не успокаивалась девушка, совершенно не заботясь о том, что Менрих уже наверняка заснул, и ее встревоженный голос может его разбудить.
-Точно, - выдохнул водяной колдун. Голова его уже была занята совершенно другим. Все, что ему хотелось, это побыстрее закончить этот разговор и попытаться еще раз поймать за хвост ускользающую мысль, ускользающий обрывок воспоминаний...
А те словно издевались. Перед глазами как наяву всплывали отдельные клочки то ли иллюзий, то ли бреда... Ливень, стоящий стеной... Мчащийся по дороге черный конь...Бьющие по лицу капли дождя... Мокрые волосы, прилипшие к шее...
Эрменгильда поняла, что ответа она так и не дождется.
Девушка мотнула головой в сторону комнаты, в которой обычно ночевала вдова:
-Я... пойду спать? - кровать там все равно одна. Пусть она и получше, чем лежанка в шатре, но все равно, ничего особо хорошего в крестьянском доме не найдешь. Хорошо, если матрас, набитый соломой будет без клопов...
Хозяйка и так уступила самое лучшее, что у нее есть.
-Иди, - выдохнул Кенниг.
Дождался пока за выскользнувшей в соседнюю крошечную комнатку девушкой закроется дверь и опустился на свободную лавку. На миг прикрыл глаза, пытаясь поймать обрывки воспоминаний...
В ту ночь лил дикий ливень...
Девять лет назад.
...Лил дикий ливень. Вороной конь мчался по дороге, разбрызгивая из-под копыт фонтанчики грязной воды.
Всадник прижался к самой шее скакуна. Он спешил как можно быстрее добраться до города, не обращая внимания ни на текущие по лицу струи дождя, ни на мокрые волосы, прилипающие к шее.
Жеребец затормозил только перед городскими воротами, замкнутыми на ночь, и всадник отчаянно заколотил кулаком по тяжелому дереву:
-Открывайте!..- окончание фразы, явно содержавшее какую-то нецензурщину, потонуло в раскате грома.
Из-за ворот послышался флегматичный голос:
-Кого там принесло? Ночь на дворе...
Удивительно, что кто-то вообще рискнул выйти под дождь.
-Открывайте! - вновь рявкнул приехавший.
-Да пошел ты!.. - равнодушно посоветовали ему из-за стены.
В ворота врезался ледяной таран, подкрепленный струями дождя, падающего с небес и мгновенно замерзающего рядом с творением опасной магии. Посыпались щепки, деревянная труха, одна из досок на воротах отлетела в сторону. В сверкании молнии мелькнул прозрачный отблеск, и из-за ворот зачастили:
-Простите нас, господин! Сейчас откроем, господин!
Заскрипел тяжелый ворот, створки распахнулись, и уже через мгновение всадник влетел на улицы ночного города. Вцепился в горло испугано сжавшемуся стражнику, и прошипел, сверкая безумными голубыми глазами:
-Где живет ближайшая повитуха?!
В ответ лишь испуганно мотнули рукой, указывая куда-то в переплетение улочек.
Кенниг сжал губы, процедив ругательство, отшвырнул в сторону перепуганного стражника и пришпорил Уголька.
Он потерял драгоценные полчаса, носясь по улицам ночной Бирикены. Попытался, было, стучать во все двери подряд, но вовремя одумался. Замер, натянув поводья, пытаясь сообразить, что же делать... И решившись, вновь пришпорил коня.
Через несколько минут водяной колдун оказался рядом с каменным особняком. На разъяренный стук в дверь выглянула заспанная служанка, разглядела в отблеске сверкающих молний насквозь мокрого колдуна, и, испуганно охнув, шарахнулась вглубь дома.
Винтар перехватил ее за рукав:
-Ратмана ко мне, живо!
Пусть прошел всего год со времени взятия Бирикены, но колдун уже освоился в незнакомом городе, а уж где живет Таузиг, отдавший Аурунд ключи от города, знал хорошо.
Хозяин дома явился быстро: спустился по лестнице в расписанном павлинами халате, потирая кулаками глаза и сцеживая зевки в кулак с зажатым в нем ночным колпаком.
-Чем могу быть полезен, господин Кенниг? - на губах мужчины плясала заискивающая улыбка.
-Нужна повитуха! - отрывисто обронил колдун. - Срочно!
Ратман на миг задумался, а потом поспешно закивал:
-Моя свояченица, она недавно приехала из Шенфельда, это в Утрехте...
-Короче! - рявкнул на него колдун.
-Она... Она разбирается! Она и роженицам уже помогала, и... - перепуганный ратман болтал без умолку.
-Живо ее сюда!
...Истошный женский крик распорол тишину ночного Бруна. Заметался по коридорам, заставив нервно вздрогнуть слуг, зашептаться меж собой ландскнехтов...
Кенниг тащил за собой повитуху, совершенно не смотря по сторонам. Перед дверью в спальню сестры остановился за мгновение до того, как створки распахнулись, и в коридор буквально выпрыгнул перепуганный Шмидт. Волосы мальчишки стояли дыбом, а в глаза плескался страх:
-Я... Я... Я... Что мог сделал!.. Я госпоже трав дал... И еще дал... И настоя дал... И...
-Пошел вон! - колдун легко отшвырнул в сторону измотанного травника. Подтолкнул женщину в спину к двери: - Идите!..
Та перешагнула порог - кругленькая невысокая дамочка лет тридцати на вид - оглянулась на миг через плечо, и плотно закрыла за собой дверь.
За тот час, пока повитуха пробыла в спальне Аурунд, Винтар чуть с ума не сошел. А та пару раз попросила горячей воды, чистой ткани...
А потом шагнула через порог, улыбаясь:
-Все в порядке...
***
Кенниг сидел, уставившись пораженным взглядом в темноту комнаты.
Он ездил из Бруна в Бирикену за повитухой.
Для Аурунд.
В ушах все еще стоял женский крик. Истошный, громкий... Словно колдун слышал его только вчера.
У Аурунд был ребенок. Не тот безымянный младенец, умерший на второй день после рождения, другой. Рожденный уже в Бруне, после того, как Аурунд стала правительницей всей Ругеи.