– Ты удивлен? Наверное, он исчез. Может быть, я заставила его исчезнуть, как та колдунья в одной из книг, которые ты мне дал.

– Так, Бетти, кое в чем тебе лучше разобраться здесь и сейчас. Я не только дал тебе эти книги; я написал некоторые из них.

– О силы небесные, о чем ты говоришь?

– О чем слышишь! Я, возможно, плохо тебя защищал. Но я не желаю, чтобы тебя повесили только потому, что я написал полдюжины дурацких романов о невероятных преступлениях.

– Не оправдывайся. Не нужно. Ты ведь преуспел в другом, не так ли? Ты замечательно выгородил свою дорогую миссис Боствик.

– Что вы там говорите, – прервал ее чей-то голос, – насчет дорогой миссис Боствик?

Уголком глаза буквально за полсекунды до того, как прозвучал голос, Гарт уловил какой-то дополнительный свет, который, возможно, зажегся не только что. Сводчатый вход в бильярдную был ярко освещен снаружи. Отрезок винно-красного ковра, ведущий к лестнице, такого же цвета ковер на лестнице, прижатый медными прутьями, полированные стены – все было залито светом. Винсент Боствик, с прижатым к груди цилиндром и тростью под мышкой, стоял в шаге от лестницы.

– Да, миссис? – осведомился Винс. – Могу я осведомиться, о чем вы тут говорили?

Бетти не двигалась, ее лицо совершенно ничего не выражало. Но Гарт в три длинных шага покрыл расстояние до арки.

Весь коридор наверху был освещен хрустальными люстрами, висящими под расписным потолком. На середине лестницы у левых перил стояла Марион Боствик, и голубые глаза ее были так же невыразительны, как у Бетти.

– Я спрашиваю… – повторил Винс.

– Да, – прервал его Гарт, он и сам уже кипел, – но мы думали, что ты ушел, Винс. Точнее, что вы с Марион ушли. Мы думали, ты всегда сопровождаешь Марион.

– Старина, – проговорил Винс уже другим тоном, – так и есть. Именно поэтому я вернулся. Марион подумала, что ты захочешь поиграть здесь, и я дал денег портье, чтобы он зажег свет.

– А с какой стати Марион подумала, что я готов играть?

– Ну, старик…

– Не позволяй ему запугивать тебя, Винс! – закричала Марион, губы ее подергивались от страха и злости. Она смотрелась восхитительно в своем белом платье на фоне винно-красного ковра и полированных дубовых панелей, но почему-то рот бросался в глаза. – Не позволяй ему запугивать тебя, – повторила она, наклонившись вперед. – Ты вечно всем уступаешь. Нам нет нужды бояться, что бы Дэвид ни сказал.

Винс склонил голову набок.

– Временами, старушка, тебе недостает благопристойности. А порой тебе недостает кое-чего другого. Я не собираюсь устраивать здесь скандал, чего, очевидно, ты от меня ждешь.

– Тогда я устрою, Винс, дорогой. Будь уверен!

– Попробуй, Марион, – сказал Гарт.

Но он так и не узнал, что могла бы сделать или сказать Марион. Еще две фигуры появились наверху лестницы – бледный молодой человек и озадаченный пожилой мужчина с пышными седыми усами, крепко державший молодого человека за руку выше локтя. Они стояли и смотрели на троицу внизу.

Свет хрустальных люстр хорошо освещал новоприбывших. Пожилой мужчина был Каллингфордом Эбботом, молодой человек – Майклом Филдингом.

– Идите туда, – прорычал Эббот Майклу, отпуская его руку. – Идите туда, прошу вас, и объяснитесь. Сегодня утром я собирался выпороть юнца примерно вашего возраста. И подобное желание возникло у меня снова. Спускайтесь, сэр!

И Майкл заковылял вниз по лестнице.

Его появление, казалось бы, должно было бы разрядить напряжение, но этого не произошло. По затравленному взгляду, оцарапанным ноздрям, неестественному глянцу высокого воротничка Гарт многое понял и подумал, что, возможно, дело обстоит хуже, чем он ожидал.

Все произошло слишком неожиданно, и Гарту не удалось разглядеть выражение лица Марион. Все – и Марион, и Винс, и Гарт – смотрели вверх. Выбежавшая из-под арки Бетти тоже смотрела туда.

Эббот, стоя наверху лестницы, вытащил из рукава носовой платок и промокнул губы, как ловкий фокусник стерев гримасу. Убрав платок обратно, он сделал правой рукой знак кому-то невидимому. Люстры погасли, весь свет погас, кроме слабого отсвета из бильярдной. За спиной Эббота Гарт видел прямоугольник дневного света в приоткрытом витражном окне и (чего он раньше не заметил) вертикальную полоску света из боковой двери.

В темноте Майкл споткнулся и едва не упал. Первой заговорила Бетти.

– Надеюсь, ты доволен, – бросила она, поворачиваясь лицом к Гарту. Надеюсь, вы все довольны!

Гарт успел прочитать отчаяние на лице Бетти, но тут она, придерживая юбки, как слепая побежала вверх по лестнице. Марион засмеялась, когда Бетти пробегала мимо нее. Гарт не пытался остановить девушку. Сейчас его чувства (и очень сложные) были заняты в первую очередь Марион Боствик, а во вторую Майклом Филдингом.

– Теперь, дорогой Гарт, – продолжал резкий голос Каллингфорда Эббота, величественно спускавшегося по лестнице, – давайте выясним некоторые недоразумения.

– Обязательно.

– Первое: я избавился от Твигга. Умоляю, не спрашивайте как, но с этого момента он вас не побеспокоит. Второе: вы, со своими тревогами и догадками, поставили в глупое положение всех, в том числе самого себя.

– Не совсем понимаю вас.

– Нет? – Эббот не спеша вставил монокль. – Твигг наводнил полицией весь отель, чтобы найти вас. Мой добрый друг секретарь (зовите его, пожалуйста, секретарем, а не управляющим отеля) был крайне возмущен. А я всего лишь пошел в… вымыть руки. И там обнаружил этого молодого человека, которого вы искали, целого и невредимого, как видите.

– И все-таки я не понял. – Гарт резко обернулся. – Майкл, что случилось?

– Да, Майкл, – закричала с лестницы Марион, – что случилось?

Майкл бросился вниз по лестнице, в то время как Бетти бежала вверх. Он ворвался в бильярдную и прислонился к ближайшему столу. Взгляд у него был диким и недоверчивым.

– Господи помоги, вы сошли с ума. – Голос Майкла стал тоньше. Случилось? Ничего не случилось! Это был обман.

– Что?

– Обман. Шутка. Хотя и не очень удачная. Вы сами там были, правда ведь, когда этот официант подкрался ко мне в зале и зашептал?

– Да, я там был. Что сказал официант?

– Он сказал, что какая-то леди желает приватно поговорить со мной в «гротто» (именно такое словечко он употребил) по какому-то «делу». Ну, естественно, что я подумал в первую очередь? – Майкл сглотнул, будто у него что-то застряло в горле. – Я подумал, что он имеет в виду убийство. Я даже не знал, что это за «гротто», но здесь везде висят указатели и стрелки.

– Он сказал, кто эта леди?

– Нет. Он не видел ее. Потом, по дороге, я опомнился и удивился. Под словом «дело» можно ведь понимать все, что угодно.

– Ах, – вздохнул Каллингфорд Эббот, стоявший рядом с Марион Боствик, и пригладил усы. – И, осмелюсь предположить, вообразили себе красотку, страстно ждущую тайного свидания? Разве не так?

Они все столпились вокруг Майкла. Юнец раздраженно мотнул светловолосой головой:

– Что бы я себе ни воображал, длилось это недолго. Бильярдная не лучшее место для романтического свидания. Я подождал здесь, в темноте, минут восемь-десять. Потом понял, что это была глупая шутка, и ушел. – Майкл повернулся к Гарту: – Доктор, к чему вся эта суматоха? Кто здесь рехнулся? Я всего только пошел вымыть руки и освежиться, а этот пожилой джентльмен с моноклем схватил меня, словно я украл королевские драгоценности. Возможно, я говорил с ним немного резко: я сказал ему, чтобы он занимался своим делом. Но у меня и так сегодня много чего было.

– И будет еще больше, если станете себя так вести, – сказал ему Эббот. Однако все уладилось, извинения приняты. Вам понятно, Гарт?

– Что?

– Что все уладилось!

– Значит, Майкл, – мягко спросил Гарт, – вы никого здесь, в этой комнате, не встретили? И ничего плохого не случилось с вами в темноте?

– Но, доктор, что могло со мной случиться? Со мной все хорошо, сами не видите? Даже воротничок в порядке. А в чем дело?