***

Куэтра видела, как он прыгнул с корабля, через какое-то время всплыл и направился к ней. Она опасливо осмотрелась, боясь, что мерфолки ещё поблизости, но все они ушли на дно, оставив лодку с девушкой тонуть в кровавой реке. Куэтра попыталась подняться, но бедро отозвалось режущей болью. Она опустила взгляд и увидела три устрашающих следа: разорванную до мяса плоть. Кровь так и текла потоком. Девушка застонала. Вода в лодке преодолела середину и стала затягивать её на дно. Она вновь перевела взгляд на плывущего к ней мага. Его красные волосы облепляли лицо, но руками он махал часто и быстро, так что едва вода успела достигнуть края лодки, он ухватил Куэтру за талию, не давая ей пойти на дно вместе с судёнышком. Трясясь от страха, девушка обхватила его шею спину руками, прижалась, как к спасительному бревну и стала отчаянно всхлипывать.

- Успокойся. Давай, плыви, - обратился к ней Аэдан.

- Я не могу, не м…могу, - трясущимися губами, ответила она.

- Пытайся, если не хочешь, чтобы мы вдвоём утонули. Худшее ещё не позади.

Стиснув зубы, Куэтра высвободила одну руку и стала пытаться грести ей, как веслом. Получалось у неё это жалко и беспомощно. Из-за слёз, она даже не видела, куда они плывут, но чувствовала, как Аэдан тащит её за собой. Она чувствовала боль и страх, но так же понимала, что жива. Её не разорвали на части, как темнокожую. Ей повезло.

108 год четвёртой эпохи Над…

«Давно меня посетило чувство, что нахожусь я на месте мне ненадлежащем. И тогда я решил, во что бы то ни было – вознестись. Она меня не поддержала. И тогда я заставил её…», - Дарэтта сжимала в руках пожелтевшие листы пергамента. Те самые записки отца, которые оказались в руках Праведника перед его гибелью. Девочка до сих пор вспоминала, как он выхватил их из рук, как изменилось выражение его лица и тон голоса. Она скучала по нему. Каждый раз, вспоминая, что именно она стала причиной его смерти, девочка начинала чувствовать дрожь. Перед сном мысленный образ часто рисовал его лицо, улыбку, грубые, но теплые ладони. В памяти воскрешался образ защитника, просветителя, человека, которому она могла доверять. Тогда на глазах выступали слёзы. Теперь его тело лежало в земле, а над ним строился храм. «Я убила его…убила из-за страха», - думалось ей. В такие моменты Дарэтта обхватывала руками подушку, и тихо, чтобы никто не услышал, рыдала. Она проклинала себя и своих мёртвых родителей, ненавидела свою сущность, свои действия и мысли. Но затем она успокаивалась. Внутренний голос шептал: «отпусти всё», и она отпускала. Отпускала память о Праведнике, старалась схоронить его образ так же, как и тело. Тогда слёзы сами собой пересыхали. Она вновь и вновь пыталась убедить себя, что всё это лишь средства для достижения её главной цели, цели её покойного отца.

Дарэтта пыталась читать его записи, не всегда разбирая слова или понимая их значение.

«Я смотрю на их лица, и они мне презренны. В них не осталось и капли былого величия. С годами каждый из них утратил то, чем наделили его сами боги и стал больше похож на придворного шута, нежели обладателя Силы. Даже лидер их более ничего не стоит, хотя и считается властителем свыше. Мне придётся доказать им, что они ошибаются. Я встречался с Моркантом, и он сказал мне: «Мир падёт к ногам чистой крови». Я почти уверен, что мы с Мерной способны породить то, что, наконец, порвёт общую петлю…»

Дарэтта ещё раз пробежала глазами по строчкам. Она спрятала записки под покрывало и в спешке покинула комнату. Не смотря на то, что в последние дни она уделяла много времени прогулкам по замку, ей всё ещё было сложно выучить его запутанные коридоры и двери. Она постоянно осматривалась. Каменные стены казались ей чужими. Иногда она думала, что здесь бродят призраки тех, кого она убила, и кто погиб до её рождения.

Блуждая в лабиринте лестниц и ходов, девочка вышла к библиотеке – богатейшему месту Хелеста. Множество рукописей, толстых кожаных и стальных переплётов, пожелтевших от времени страниц. Здесь пахло воском и пергаментом. Всегда царил полумрак. Высокий потолок, куполообразные своды, стеллажи, - всё это привлекало внимание Дарэтты, словно магнит. Книгу Душ она предпочитала прятать от лишних взоров, считая её наиболее ценной из всех, но здесь, среди вековых знаний и историй она терялась и понимала, сколь мало она знает в жизни и сколько ей ещё предстоит узнать.

- Ваше Величество…- тишину нарушил мягкий мужской голос. Рыжеволосый юноша выплыл из тени, отвесив поклон вошедшей Королеве. Дарэтта едва заметно улыбнулась, обрадовавшись тому, что оказалась в этом месте не одна. Необходимость поговорить с кем-то росла с каждым днём. Девочка никак не могла определиться: может ли она доверять Эгилю или нет, но его присутствие уже не вызывало лишних опасений.

- Почему ты здесь? Решил почитать?

- Дело в умиротворении, - отозвался юноша, неспешно зашагав вдоль стеллажей. Солнечные блики иногда падали на его рыжие пряди, заставляя их переливаться, а после снова погружаться в тень, - Здесь спокойно, безлюдно. Это место тысячи мыслей во имя тишины. Прислушайтесь…- он выдержал паузу, - это идиллия.

- Что такое идиллия?

- Нечто совершенное, комфортное, то, что приносит душе удовлетворение.

- И что же это?

- Что угодно. У каждого понятие идиллии сводится к чему-то неоднозначному.

- Для тебя это тишина?

- Не только, но это один из вариантов.

Дарэтта задумалась, наблюдая за неспешным передвижением юноши.

- А что скажешь…на счёт понятия «общая петля»?

- Петля? – Эгиль задумался, выдержав паузу, - Наверное, то, в чём погряз этот мир или его содержимое. Где Вы услышали это выражение?

- Не важно, - Дарэтта качнула головой, - Ты веришь в богов?

- Разумеется. Мы ведь пришли с их стороны. Разве в Книге Душ об этом не говорится?

- Говорится, - согласилась девочка, - Но ведь до явления Святого люди ничего не знали о богах.

- И не были отягощены моралью, как ныне. Во всём есть положительные и отрицательные стороны.

- В каких богов ты веришь? Светлых? Или темных?

- Боги, как люди, моя Королева. Они не могут быть только светлыми или только тёмными. Всё это две половины одной сущности. В наших краях поклоняются сёстрам близнецам Нотс и Фрит. Олицетворение хаоса и порядка.

- Да, Праведник рассказывал мне. В других землях иначе?

- На севере веруют в богов Асгеры. Это древний северный пантеон: Талас мудрый, Кхен прекрасная и Лито воинственная. На юге поклоняются богу солнца Илару.

- И все эти божества появились благодаря Святому?

- Верно.

- Почему он не создал единых богов?

- Он не создавал богов, он был их посланником и всего лишь выполнял свою роль.

- А Праведник продолжил его дело?

- Как я могу судить, со своей задачей они справились. В народе довольно крепко утвердились имена божеств.

- А если кто-то не верит?

Эгиль слегка поморщился.

- Такое встречается лишь среди людей. Эта раса отличается инакомыслием.

- К ним вера не проникла?

- Проникла, но не в абсолютном размахе. Мир не такой уж пологий.

- Ты скучаешь по нему? – после нескольких минут тишины, задала вопрос девочка. Эгиль остановился и вопросительно взглянул на неё, - По Праведнику…Что ты почувствовал, узнав, что он мёртв? Ненависть? Злость? Желание убить меня?

- Вовсе нет…

- Не лги мне, - голос девочки зазвучал строже, - Я хочу знать правду. Хочу знать, как к нему относились, любили ли его…

- Любили, - согласился Эгиль, - особенно его невеста леди Фелария.

- Невеста? – удивилась девочка.

- Без пяти минут жена. Они собирались обвенчаться.

На мгновение глаза Дарэтты распахнулись, затем она побледнела. Почувствовала, как тело сначала пронзает дрожь, затем слабость и тяжесть. На её плечи словно бы рухнул большой валун.