— Вместе все-таки идете? Ну и хорошо… А дело такое… А были ли вы у моря? Нынче худо там живется. Повадилось чудище морское со дна подниматься. Отдают местные ему всегда человека — парня или девицу, — только молодых и сильных, других чудище не берет. Думается мне, чудище то под рукою колдуна находится, а людей в морское царство уносит… Понимаешь, что сделать нужно, Светояр?

— Людей вытащить?

— Богатырь, сразу видно, — ворчит чародей. — А подумать? Спросить не хочешь, чего это я о море вам на крыше рассказываю и ночью?

— А чего тебя спрашивать, — ответствую нагло, — ты и сам скажешь.

— Даже покажу!

И отодвигается Кощей, трубу подзорную показывая. Большая такая труба, на подставке деревянной. Середа быстрей меня к ней рванула.

— Видишь? — тихо спрашивает Кощей.

— Это же… — оторвалась Середа от трубы, лицо белое повернула.

— Что такое? — глянул и я на небо — звезды враз близко-близко оказались. Одна звездочка оранжевым светит, на копье похожая.

— Звезда-полынь! — ахнул я. — Только от дедов о ней и слышал! А те слыхали от своих дедов, а те от своих, а те…

— Не увлекайся, Светояр, — махнул рукой Кощей. — Давно она в последний раз появлялась.

— Бабушка говорила, что беды предвещает! — выпалила Середа.

— Эта звезда скоро-скоро уже приблизится, — кивает Кощей. — Думается мне, что морской царь что-то об этом знает. Иначе с чего бы ему людей с земли воровать? Странно это. Нечисть же… Вдруг подгадает время и войной пойдет?

— Ну, это ты, Кощей Кощеич, перегнул, — говорит Середа неуверенно.

— В прошлый раз в лесах дремучих все чудища как с цепи сорвались, — пожимает плечами кудесник. — Почему б сейчас морю не взволноваться?

— Ты что ж, помнишь? — я только ахнул, возраст Кощеев прикидывая.

— Я ж Бессмертный, — оскалился Кощей.

Посмотрел на меня и вздохнул:

— Да не смотри так, богатырь. От деда слышал. А тот — от своего деда. А тот…

Усмехнулся я, еще раз в трубу поглядел на бед вестницу.

— Значит, надо вам в царство морское пробраться, узнать, что царь задумал. И предотвратить. Я бы сам пошел, — словно оправдывается Кощей. — Да меня царь морской сразу узнает. И жена… Люта бы послал — да только он теперь тоже…

— Пустил бы я Люта от жены невесть куда… — отозвался я мигом. — Не для того воровали! К тому же, мне дочку царскую отыскать нужно, а вы, чародеи, ничего за просто так не скажете…

— Даже гадалка базарная за просто так не говорит, — смеется Кощей. — Хотя я сказать могу… Хочешь знать, что ждет?

— Хочу, — подумав, решил я.

— Тогда слушай, Светояр! — Кощей пальцем поманил, голосом на шепот перешел. — А ждет тебя, богатырь… Путь-дорога длинная к морю-окияну! — гаркнул колдун. Я отшатнулся от неожиданности — а ведь как чувствовал, что подвох! — а тот знай скалится. На Середу посмотрел — и эта туда же.

— Эх, нечисть вы все-таки, потому и веры вам у честного люда нет, братия колдовская…

Развернулся я и спать пошел — завтра ж снова в путь. На лестнице Середа догнала, на плече повисла.

— Ой, и прав ты, Яр! — шепчет. — С нечистью-то у нас много схожего, так что не принимай уж близко к сердцу шуточки чародейские! Сам ведь шутить горазд!

— Да ничего я не принимаю, привык уже, — говорю я, а сам думаю: а вот то, что она руками шею обвила, губами чуть ли не к уху приникла, дыханьем теплым щекочет — это она тоже шутит? А если я вот к примеру… вот сожму ее в объятьях крепко-крепко и расцелую лицо это веснушчатое — она смеяться будет?! Думал я так, думал, ведьму до комнаты ее доводя… Даже попробовать захотелось, только Середа по плечу меня хлопнула и дверь затворила. К тому же Елена тут как тут — стоит, улыбается лукаво:

— Что, Светояр, никак комнаты перепутал?

— А ты сама, часом, в ведьмы не подалась, Елена Гордеевна? — спрашиваю я, от дум своих отвлекшись. — А то выпрыгивать невесть откуда уже умеешь! Еще на метле летать научиться — и готово!

— Так я ж жена Кощеева и хозяйка дома чародейского! — подбоченилась Елена гордо.

— Спокойной ночи, хозяюшка…

У самой двери слова ее меня нагнали, серьезные на диво.

— Ты береги ее, Светояр…

— А тебе-то какая разница, царевна? — обернулся я, на тон непривычный откликнувшись.

Удивленно Елена брови подняла, не сразу ответ нашла.

— Так молодая она еще, — говорит, — а уже с тобой связалась!..

И шмыг на лестницу, только косы свистнули. Пожал я плечами, спать пошел.

А как поутру заря по облакам алым цветом растекалась, как солнышко небо вызолачивало, ветерки по земле-матушке бежали, травы пригибали, как копыта коня по мокрой росе ступали — выезжали герои на подвиги…

Да уж, герои… Как на подбор. Усмехнулся я криво. Опять какое-то непорядочное сказание получается. Один богатырь — кольчуга дырявая. Другая вообще ведьма — метла за спиной. И конь вредный, говорящий. И выезжают эти герои славные из Кощеева терема. А хозяин им вслед глядит задумчиво.

Подступила сзади Елена, обняла чародея, поверх мужниного плеча на уходящих смотрит, журит с улыбкой:

— У-у, окаянный! И ведь даже поговорить с сестрицей родной не позволил…

— Нельзя, голуба моя, — винится Кощей. — Стали бы вы с Ясногорой шушукаться-переглядываться, Светояр бы заметил, неладное бы заподозрил… Я ведь и Люту говорить что-либо запретил…

— Ладно, понимаю, Светояр — он такой… Ну а почему бы просто не попросить насчет царства-то этого морского? Неужто не пошли бы они людей высвобождать хотя бы? А тут и парня обманом заморочил, и девушку запугал намеками своими…

— А почему-у, — отвечает Кощей замогильным голосом, разворачиваясь и жену любимую на руки подхватывая, — это тайны великие колдовские! И женам колдовским это знать не положено!

— Ой ли, Кощеюшка? — смеется Елена, ногами болтая, словно девчонка какая-нибудь.

— Да, именно так, — наставительно говорит Кощей. — Ну что ж ты от меня хочешь, Елена? Я вообще-то не «Кощеюшка», а Кощей Бессмертный, чародей страшный и ужасный! Мне положено людей морочить и пугать! Злодей я в конце концов или не злодей?!

— Глянь, хозяин! — говорит конь.

Я в седле спать умею — еще в начале службы бывалые дружинники научили, — так глаза пришлось открыть. Середа сзади проморгалась, пробормотала что-то неразборчиво спросонья. Тоже, что ли, спала? Ну просто на ходу учится!

— А ты дороги не перепутал? — у коня спрашиваю.

— Как ты показал, так и еду. Конь я, по-твоему, или осел?

— Баран, — хмуро отвечаю я. — Кощей на прямую дорогу к морю нас направил, никакой развилки не предвиделось. Да еще и такой… Снова.

Слезли мы с коня, смотрим. Стоит камень большой, от него — три дороги.

— На-пра-во пой-дешь, — читает Ягишна, каракули разобрать пытается, — бо-га-ту быть… На-ле-во пойдешь… жи… же-на… Какая жена, какое налево?..

— Женату быть, — объясняю я. — А прямо пойдешь — мертву быть.

— Откуда знаешь? Здесь же все стерлось от времени…

— Ты что, раньше камней таких не видела? — удивляюсь я. — Их же по земле русской тьма-тьмущая!

— Да я сама один ставила, — пожимает плечами ведьма. — Чтоб к Бабе-Яге всякие проходимцы не частили. Я там ужасов всяких понаписала… Направо топь была с болотницей злобной — там, стало быть, смерть. Налево — там великан-коноед вроде жил — там, значит, коня потерять. А прямо — вот там написала, что женату быть. Там и избушка бабушкина стояла. Веришь, нет, Яр, но за все время лишь пара человек прямо ходила! И тем жениться расхотелось, как Ягу увидали…

Усмехнулся я, потом голову почесал.

— Боло-о-отница, говоришь? И коноед?

— Ну да… Э, Светояр, ты что?

Потянулся я, чтоб придушить ведьму конопатую, она отпрыгнула, моргает удивленно.

— Да вот как-то послал меня царь Гордей — буквально ну и года не прошло! — к той Бабе-Яге! Сказал, вернуть ему что-то надо… А, да то не суть! И коноеда того там теперь нет, и с болотницей я так распрекрасно пообщался! А Яги так и не нашел!