— Да какая ведьма из тебя?! — стоим супротив друг друга, думается мне, одинаково злые, чисто петухи бойцовские.

— Ведьмы — они мудростью владеют, а у тебя ума — ложка на кадушку! — говорю.

— Что?! — побелела Середа. В чем-чем, а в глупости ее за всю жизни не обвиняли! — Ты знать, умен был, когда в ловушку ведьмину попался? — все-то случай тот ей покоя не дает!

— Да что б с тобой было, — спрашивает, — если б мы с Храпом дверь сломать не догадались?! Пошто ты вообще меня не пустил, когда кричала, балда?!

Задохнулся я от такого наскока, кулаки сжал:

— Так о тебе же, дура, подумал, как бы чего плохого тебе кудесница эта не причинила! Зря, видать!

— Обо мне?! Никак, вспомнил, что сам герой и девке нечего в дела геройские лезть?! — а если присмотреться, то у Середы и губы дрожат от обиды и глаза как-то странно блестят… Да ну сама виновата!

— Ничего я не вспоминал, о тебе просто позаботился! Да тебе-то что, в лесу выращенной? Тебе метла эта паршивая подороже будет!

— Значит, все это от заботы великой?! — едва ль не охрипла Ягишна.

— А сама не видишь, что дорога мне?

Смолкла Середа. Посмотрела мгновенье, а потом как крикнет:

— Так поцеловал бы хоть раз, олух, а не про геройство свое вспоминал!

Я только приготовился ответ достойный дать, как смысл до меня дошел. Вмиг подскочил — хоть раз, хоть два, хоть десять раз… Ведьма, царевна… да какая, к лешему, разница!

Обмякла разом Середа, глаза зажмурила, бормочет рассеянно:

— А то, что ты не зря богатырем царским зовешься, это мне и так ясно…

— Ты б расплакалась еще, чудушко, — говорю ласково, отпускать ее не торопясь.

— Шиш тебе, — вздыхает Ягишна, — ведьмы так просто не ревут…

Я улыбнулся, хотел еще поцеловать, да только голос внезапный будто водой ледяной окатил:

— Дюже мило… Думала я, они тут головы ломают, как от смерти спастись, а они!

— Ну что, Середушка, нас тут Моряновна на смерть зовет, — смеюсь я. — Пойдем? — а мне сейчас все по плечу, и море это по колено! Если уж песню вспоминать, то счастье свое я нашел…

— Да ну ее…

— Ч-что?! — Моряновна словом подавилась, ногой притопнула.

Стоит в дверях царевна — очи грозные, брови нахмурены…

— Ладно, — говорю я, — что надобно? На какую такую помощь подряжать хотела?

— Узнаете, — усмехается царевна.

— Да что тут гадать, — говорит Середа. — Убить ведь хочешь, Моряновна?

— Догадалась, — оскалилась Боряна.

— Да немудрено. Вот зачем только — понять не могу. Никак, глупой, не уразуметь…

И понесло-о-ось!.. Мы-то, мол, люди простые, глупые, немест… тьфу! Ну и вот: объясни нам, неучам бестолковым, что ж за мысли великие бродят в головушке светлой?.. Сколько живу, все думаю — почему вот злодею какому только бы послушать, какой он умный да разумный, всех обманул-провел, ай да молодец?! Вот и Моряновна плечиками повела, спину выпрямила, гордость неприкрытая в глазах.

— Ведаете ли, звезда-полынь снова видна?.. — говорит царевна, улыбается гаденько.

Что тут стало с Середой! Да и мне поплохело. Самую страшную мысль отогнал, спрашиваю вроде бы безразлично:

— Временное усиление болезни?

Моряновна смотрит непонимающе.

— Какой такой болезни?

— Бешенства, — поясняю я, слова Кощея припоминая. — А то в прошлый раз, как звезда появилась, нечисть бесилась страшно.

— Да кто здесь нечисть?! — взбеленилась Боряна, вмиг подлетела, по щеке ладонью хлестнула, я даже дернуться не успел. Середа кошкой злой зашипела.

— А то я и гляжу, — хмыкнул я, — больно нервная ты, царевна. Так зря волнуешься, звезду тебе все равно не подчинить.

— А это поглядим!

И вытолкнула нас из комнаты — прямо к стражникам-уродам в руки.

— Не выйдет ничего, Моряновна! — Середа смотрит отчаянно, даже вырваться не пытается. — Звезда-полынь до земли сгорает, зря силу потратишь!

— Нынче не сгорит, — смеется царевна. — То еще мать моя предвидела… В чаше колдовской усмотрела! Звезда нынче упадет… в море. И ход в морское царство закроет.

Пригляделся я внимательней — как в лихорадке горит царевна. Выходов из царства морского, как и входов, я слыхал, множество. Говорят, и из колодца простого туда попасть легко можно. Но есть один — главный, магией сотворенный, через который чудо-юдо к берегу выплывает. Этот ход море-то с царством и связывает навроде главного узла — разрежешь такой, и остальные по нитке распустятся.

— Так может, и лучше оно, Моряновна? — шепчет горячо Середа. — Никто ж не тронет ни тебя, ни людей твоих?

— Лучше?! А может, ведьма, лучше будет, ежели звезда царство Кощеево или еще какое накроет?!

— Не повернуть звезду! — говорю я. — Никакой силы не хватит!

— А отколь тебе про силу мою знать?

Не нашел я что ответить. Язык отнялся, едва в залу огромную нас вытолкнули.

— Метла! — вскрикнула Середа, палку свою ненаглядную на полу увидев.

Подбежала, в руках стиснула. А кроме метлы тут еще много интересного было. Противоположная стена в темноте теряется, а на потолке — окна, где большие, где совсем маленькие, формы разной. И в окнах — вода! Плещется, будто так и надо! Чудо! Видать, это и есть ходы-выходы наружу. Стражники-слуги скрылись быстрехонько, двери затворили. Моряновна платье богатое одернула нервно, волосы откинула.

— Э-эх, где ж вы мои пленники-затворники? Где ж вы, люд наземный?! Появись, появись, покажись, племя людское! Покажитесь… к жертве готовьтесь…

Из ниоткуда появляются люди — все парни молодые, да девушки. Лица испуганные, щеки бледные, очи погасшие.

— С-с-светояр? — кто-то голос подал. — С-светояр Вячес-славич? Гордеев дружинник? Богатырь?

Что тут со мной стало! Где ни бывал — в такие передряги не попадал! И ведь ждут помощи, а что сделать? Боряну эту схватить, связать — так в доме ж ее находимся, стражи не счесть. И выход — наверху, только высоко, не допрыгнуть…

— В круг! — шепчет Боряна.

Ровно кто за нити потянул пленников — медленно-медленно, а стали выстраиваться. Колдунья треклятая!..

— Знаю, как можно спастись, — вдруг говорит Середа. У Моряновны в глазах пелена темная, на руках огоньки пляшут — не слышит ничего.

И показывает плат связанный — синий, с елочками…

— Помнишь, как встретились, а воду под ноги платком постелила? Зацепили слова, что мелковато это как-то… Так что вот.

— Середа! — только и ахнул я.

— Сбей ты ее с ног и держи, царевну эту! — выпалила ведьма.

— Лес же крышу дворца пробьет, вода сюда хлынет, — представил я задумку ведьмину.

— Верь, Светояр! — шепчет Середа. — Я все продумала!

И когда ж успела, интересно? Только вздохнул я, на Моряновну посмотрел, кивнул — и кинулся к ней. Локтем в бок толкнул, на пол уронил. Та воздух ртом захватила, глазами бешено повела.

— Не спастись так, Светояр! Лишь смерть отсрочишь! — крикнула. Подняться попыталась, я не даю, на Середу оглянулся. Царевна тоже заметила — и вовремя, плат лесом ввысь стал подниматься, деревца быстро-быстро растут, ветви раскидывают, листьями украшаются.

— Крышу пробьете, придурки!!! — не своим голосом завопила Боряна.

Да только Середа и вправду продумала, шепчет что-то, руки крыльями мечутся — и стволы как по порядку, ровнехонько в окна попадают. Люди за них хватаются — сбегают! Опомнилась, видать, Моряновна — слово колдовское сказала, мне руки огнем обожгло.

— Еще немного, Светояр! — кричит Середа.

Зубы стиснул, еще крепче вцепился в плечи Моряновны, не даю подняться, даже рукой двинуть не даю! Еще что-то сказала царевна — мне в глаза будто песком швырнули.

— Держись, Светояр! Еще немножечко!

Держусь. Глаза, чтоб Боряну проклятую на полу удержать, не нужны… Снова шепот ведьмин — ровно чужие руки на шее сошлись, горло сдавили.

— Еще чуточку, Светояр!

Конечно…

— Все!!!

Ладонь теплая глаза накрыла — просветлели очи, удавка невидимая пропала, только руки и вправду в ожогах, кожа пузырится. Ничего, больней бывало… Да и Середа что-то бормочет, знать, боль забирает…