Не знаю, что толкнуло барона, но он с каким-то остервенением начал выгребать из ниши черепа, ничуть не заботясь об их сохранности. Постепенно барон все больше и больше скрывался в толще скалы, до меня доносился только сухой звук бьющихся костей и невнятные бормотания барона, больше всего похожие на проклятья. Неожиданно раздался его голос.

– Сергар, лезь сюда.

Я заглянул в нишу. Черепов в ней уже не было, а свет факела барона отодвинулся метров на двадцать и продолжал неспешно отдаляться. Ниша оказалась низким и узким проходом, ведущим куда-то дальше. И похоже, что барон если и не знает куда именно, то догадывается. Что мне оставалось делать? Бросить, пусть и номинального, но отца здесь одного, а самому спасаться, даже не зная от чего. Перехватив шпагу поудобнее, я полез у проход. Барон пер как трактор, поэтому, когда внезапно исчез свет его факела, я слегка запаниковал. Благо, что через несколько секунд я вновь увидал его отблески. Оказывается, барон просто достиг конца прохода и вывалился на той стороне.

Выход оказался значительно выше входа, точнее пол следующего зала был ниже, чем в предыдущем, ненамного, метра на полтора, но ниже. В мерцающем свете факела я с трудом рассмотрел окружающую нас обстановку. Этот зал был заметно меньше предыдущего и здесь было ощутимо теплее, чем во всех остальных местах пещеры. Глухая стена делала зал тупиковым, другого выхода не было, но не это в первую очередь обратило на себя мое внимание.

Две мощные колонны, выступающие из стены, образовывают обрамление каменного арки, перед которой возвышается самый настоящий алтарь. Алтарь какого бога? Есть у меня предчувствие, что никто не смог бы дать ответ на этот вопрос. Но первое впечатление именно такое – алтарь. Гладкая каменная плита в основании имеет слишком правильную форму с вполне узнаваемым углублением по всей длине – чуть заглублённый контур человека, с несколькими кровотоками, сходящимися в одну большую каменную чашу у подножия алтаря.

– И что мы должны сделать? Разрушить алтарь? У меня есть «разрыв-камень», но что-то мне подсказывает, что это гиблая затея и из нее ничего не выйдет.

– Нет, Сергар, мы должны пройти туда и забрать Щит Агибала. – барон указал рукой на пространство за алтарем. Я только сейчас сообразил, что то, что я принял за тень между колоннами, на самом деле представляет собой клубящуюся Тьму. Я непроизвольно поежился.

– Отец, а ты уверен?

– Да. Об этом месте уже тысячи лет ходят легенды. Все сходится. И озеро в центре котловины, окруженное скалами и пещера, и горы черепов, которыми так любил украшать себя Тзота, и его алтарь, и портал, соединяющий сердце Великой Пущи с пещерой. Все сходится.

– Кто такой Тзота, кто такой Агибал, что это за Щит и что ждет нас по ту сторону портала?

– Тзота, это древний Бог аталов. Кое-кто считает, что Сагди его новое воплощение. Бог смерти, мучений и Зла. Агибал, это древний герой, один из первых настоящих людей, он осмелился бросить вызов Тзоте, а его Щит, это подарок ему от самого Творцом, он защитил Агибала от чар Тзоты и позволил ему победить. Правда сам Агибал был так сильно изранен, что не смог выбраться назад и умер на теле поверженного им Бога. Что нас может ждать по ту сторону портала, я не знаю. Ходят слухи, что в сердце Великой Пущи скрываются выродившиеся аталы, потомки жрецов Тзоты, те, кто бежал тысячи лет назад, из страха перед людьми, в непроходимую чащу, потомки тех, кто пережил час падения Империи Аталов, те, кто поклялись возродить своего темного Бога и отомстить всем людям.

– Если Щит находится в сердце Пущи, то почему Лесная Дева сама не заберет этот Щит? Зачем ей мы?

– Щит не в Пуще, Щит в Храме Тзоты, в его истинном Храме. Туда нет хода никому даже Деве. Есть мнение, что этот Храм, единственное место, где Тзота все еще силен и где он обретает плоть и кровь. Это настоящий Дом Бога. Ладно, хватит разговоров. Мы идем вперед, или отступим и нарушим твой договор с Лесной Девой?

– Боюсь, что особого выбора у нас нет. Дева ведь ясно сказала, если я вспомню о своем договоре, то мы выйдем, а если нет…

– Значит не отставай! – и барон шагнул в тьму портала. Досчитав до десяти, я шагнул за ним.

После темноты пещеры, резанувший по глазам дневной свет был неприятен. Мы оказались на пригорке и смогли оглядеться. Прямо под нашими ногами начинается болото и простирается оно на многие лиги во все стороны. Приглядевшись, я сообразил, что болото это необычное, вся его поверхность, практически лишенная иной растительности кроме мха, бугрится и топорщится, словно поле, облюбованное сотнями кротов. Вся местность изрезана складками, точно исполинское зеленое покрывало, откинутое великанской рукой, и на ней равномерно рассеянны камни, если бы не их правильный облик и четкие, хотя и полустертые временем грани, я решил бы, что раньше здесь была гора, разобранная неведомыми каменотесами на отдельные глыбы.

Однако я не сомневаюсь, что перед нами мертвый город. Руины, некогда огромного поселения дышат древней силой и тайной. Если честно, то я не чувствую в ней враждебности, но все же портал привел нас именно сюда и именно здесь Лесной Деве требуется наша, или моя, помощь. Мой взгляд поневоле все время возвращается к одному и тому же месту, где среди развалин и остатков фундаментов громоздится непонятное сооружение в виде огромного каменого кольца, опоясанного цепью каменных колонн, наполовину разрушенных и поваленных, но все еще сохраняющих былое величие циклопической колоннады. В самом ее центре находится небольшая четырехгранная пирамида, с крохотным глазком чернеющего входа в подземелье. Именно оттуда так и тянет угрозой и могильным холодом, чувствующимся даже на расстоянии.

Мы с бароном внимательно разглядывали развалины древнего города, но никакого движения в нем так и не заметили. Жди не жди, а идти надо. Где ползком, где короткими перебежками, мы постепенно приблизились к колоннаде и вступили под ее мрачные своды. А через полсотни шагов оказались возле убегающих куда-то вниз лестничных ступеней. К нашему удивлению, внутри подземелья оказалось просторно и сухо. Болотная грязь, еще покрывала верхнюю часть лестницы, но чем глубже она уходила под землю, тем становилась суше и чище. Высокие потолки, идеально ровные, гладкие стены и полы из плотно пригнанных друг к другу плит, между которыми почти не различаются швы кладки, строго выдержанные прямые линии и углы – творения рук неизвестных строителей, все это вызывает какие-то неопределенные ассоциации и ощущение нереальности происходящего. С каждым пройденным шагом, с каждой ступенькой, ведущей вниз, с каждым новым подземным залом, становится все холодней вокруг, и это вовсе не походит на зимнюю стужу. В морозном воздухе подземелья слились могильный холод и леденящее кровь чувство чего-то потустороннего, абсолютно враждебного всему живому, что давно покинуло этот мир, превратившись в частицу вечности. Каменный лабиринт дышит ужасом, заставляя учащенней стучать сердца и будоражит воображение немыслимыми кошмарами. Мрак клубится по углам величественных залов, на серых стенах танцуют замысловатые, зыбкие тени, словно ожившие чудовища подземных недр, как бы предупреждая: «Встреча с неведомым, притаившимся где-то там, в глубине, под сенью гнетущих сводов, не сулит для смертных ничего хорошего».

Наш путь по бесконечному лабиринту коридоров и переходов, чередовавшихся с залами и лестничными маршами, этого Храма, был долог. Нам встретилось огромное множество помещений, различных кладовых и складов, забитых припасами до потолка, совсем недавно и многие сотни лет назад, молелен со статуями звероподобных богов, давно исчезнувших из памяти людей, крохотных жреческих келий, где мы могли с трудом развернуться. Я видел, каким огнем горят глаза барона, когда мы проходили мимо золотых статуй какого-то многорукого Бога со связками черепов на шее, я видел, какими глазами смотрел барон на мифриловые подсвечники, украшенные огромными драгоценными камнями, но нигде и ни разу барон не замедлил шага, он продолжал все так же целеустремленно идти вперед, хотя и было заметно его сожаление, что он сейчас не может предаться грабежу. Так длилось до тех пор, пока мы не оказались в оружейной. По крайней мере я именно так оценил это помещение. Оказавшись в совсем немаленьком зале и только бросив взгляд по сторонам, барон застыл как вкопанный и уже никакая сила не смогла бы его сдвинуть с места. Стало ясно, что здесь мы задержимся и задержимся надолго. Барон с огромным изумлением рассматривал диковинное, искусно сделанное оружие неведомых мастеров. Он брал в руки то один меч, то другой, перебирал в руках почти невесомые кольчуги и примерял себе по руке шестоперы. Его не интересовали богато, даже чересчур богато отделанные ножны, или чьи-то парадные доспехи, целиком изготовленные из золота и усеянные огромными рубинами и сапфирами, его буквально заворожила смертоносная красота и совершенство боевых клинков. Беря в руки очередной меч или иное орудие смертоубийства, он баюкал его как ребенка, а потом со вздохом клал, или вешал на место, но только для того, чтобы взять соседний. Несколько раз мне казалось, что сейчас барон расплачется как дитя, или откажется идти дальше и если честно, то я его прекрасно понимаю, просто в отличии от него, я оказался несколько лучше подготовлен к чему-то подобному, ведь я уже столкнулся с подобным, пройдя пещеры вампирши. В конце концов, барон сумел взять себя в руки, но его взгляд красноречиво говорит, что он сюда еще вернется и вот тогда…