Нельзя было исключать и еще один вариант: фуцзяньские власти решили отказаться от выполнения своих обязательств. Когда речь идет о национальных интересах, можно ожидать всего, что угодно. В таком случае ему отводится жалкая роль мраморной фишки в игре го, цель которой отвлечь внимание противника.

Но строить догадки просто бессмысленно. В своей речи об экономических реформах в Китае товарищ Дэн Сяопин использовал выразительную метафору о том, что переходить реку следует осторожно, поочередно перескакивая с камня на камень. Когда невозможно предвидеть, какие проблемы могут встретиться на пути, даже самый тщательно продуманный план не поможет их избегнуть. Так что на данном этапе Чэню оставалось только выжидать.

Открыв портфель, он хотел достать фото инспектора Рон, чтобы освежить в памяти ее лицо, но вместо нее достал фотографию китаянки – Вэнь Липин.

Худое, измученное лицо, тусклые неухоженные волосы, глубокие морщины вокруг потухших глаз, чьи уголки, казалось, пригибает невидимое бремя. Такой была эта женщина на недавно сделанной фотографии, приложенной к заявлению о выдаче паспорта. Совершенно не похожей на более раннее фото, где она снята школьницей: там Вэнь, полная радостных ожиданий счастливого будущего, выглядела юной, прелестной, вся светилась восторгом и энергией, на вскинутой в хунвейбинском приветствии руке алела красная повязка. Наверняка в школе Вэнь считалась королевой красоты, хотя в те годы такой конкурс не проводился.

Особенно сильное впечатление на Чэня произвел снимок Вэнь, сделанный на шанхайском вокзале: она танцевала, держа в руке вырезанное из бумаги красное сердце, на котором был нарисован иероглиф «верность». Высокая грациозная шея, красивые стройные ноги, по щекам разметались пряди густых черных волос, на рукаве зеленой рубашки опять пламенеет красная повязка. Она находилась в центре группы выпускников школы, ее миндалевидные глаза щурились от яркого солнца, на заднем плане – толпы людей под морем красных знамен били в барабаны и гонги. Подпись под снимком гласила: «Выпускница Вэнь Липин, закончившая в 1970 г. школу «Большой скачок». Эта фотография появилась в газете «Вэньхуэй дейли» в начале семидесятых, когда выпускники городских школ, которых называли «грамотной молодежью», отправлялись в деревню в ответ на призыв председателя Мао: «Грамотной молодежи необходимо получить новое образование у бедняков и крестьян».

Вэнь попала на перевоспитание в деревню Чанлэ, находящуюся в провинции Фуцзянь. Вскоре – не прошло и года – она вышла замуж за Фэн Дэсяна, человека на пятнадцать лет старше ее, председателя ревкома народной коммуны Чанлэ. Этот брак знакомые Вэнь объясняли по-разному. Некоторые называли ее слишком ревностной сторонницей идей Мао, другие утверждали, что причиной замужества стала ее беременность. На следующий год у нее родился ребенок. Вряд ли кто признал бы «грамотную девушку» из Шанхая в женщине с привязанным к спине новорожденным младенцем, босой, в пропитанной потом черной домотканой одежде, работающей на рисовом поле. В последующие годы она приезжала в Шанхай только раз – по случаю похорон отца. После культурной революции Фэн лишился своего руководящего поста. Чтобы прокормить семью, помимо тяжкого труда на рисовом поле и в огороде, Вэнь пришлось работать на фабрике деревенской коммуны. Затем при трагических обстоятельствах погиб их единственный ребенок. А несколько месяцев назад Фэн покинул родину на борту «Золотой надежды».

Ничего удивительного, с грустью думал Чэнь, что она такая разная на фото для паспорта и на снимке после окончания школы.

«Опадают цветы, утекает вода, и проходит весна. / Все изменчиво в мире».

Двадцать лет пролетели как одно мгновение; Вэнь закончила школу всего на два-три года раньше Чэня. И старший инспектор подумал, что, несмотря на последнее нелепое задание, пожалуй, ему самому нет причин жаловаться на жизнь.

Он взглянул на часы, убедился, что до прибытия рейса еще есть время, и направился в телефонную будку, откуда позвонил Цянь Цзюню в управление.

– Следователь Юй звонил?

– Нет, еще не звонил.

– Рейс задерживается. Я должен дождаться американку, а потом отвезти ее в гостиницу. Думаю, сегодня я уже не попаду в управление. Если Юй позвонит, передайте, чтобы он перезвонил мне домой. И посмотрите, можно ли ускорить получение акта о вскрытии тела, найденного в парке.

– Постараюсь, старший инспектор Чэнь, – сказал Цянь. – Значит, убийство в парке расследуете вы?

– Да, труп, обнаруженный в парке Хуанпу, – дело политическое.

– Понятно, старший инспектор Чэнь.

Затем он позвонил Пэйцинь, жене следователя Юя.

– Пэйцинь, это Чэнь Цао. Я в аэропорту. Извините, что пришлось так срочно отправить Юя в командировку.

– Вам не за что извиняться, старший инспектор Чэнь, это же ваша работа.

– Он звонил домой?

– Нет, пока нет. Думаю, он сперва позвонит вам.

– Он наверняка уже прибыл на место, живой и невредимый. Так что не волнуйтесь за него. Возможно, он позвонит мне сегодня вечером.

– Спасибо.

– Ну, будьте здоровы, Пэйцинь. Передавайте привет Циньциню и Старому Охотнику.

– Обязательно передам. И вам желаю здоровья.

Он жалел, что рядом нет Юя, его всегдашнего напарника. Сейчас бы они обсуждали с ним разные версии, хотя Юй не очень хотел браться за дело Вэнь – еще меньше, чем за расследование убийства в парке. Несмотря на полную несхожесть характеров и вкусов, они подружились. Чэнь несколько раз ходил к Юю в гости, и ему там очень нравилось, хотя следователь с женой и сынишкой ютился в одной комнате. Юй был гостеприимным хозяином, отлично играл в го, а Пэйцинь изумительно готовила и любила поговорить о китайской литературе.

Вернувшись в свое кресло, Чэнь решил почитать о нелегальной эмиграции из провинции Фуцзянь. Доклад был на английском, так как в Китае его запретили публиковать. Он успел прочитать лишь несколько строк, когда к соседнему креслу подошла молодая женщина с детской коляской. Это была очень миловидная женщина лет двадцати пяти, с тонкими чертами лица и с легкой тенью под большими глазами.

– Английский? – сказала она, взглянув на бумаги у него в руках.

– Да.

Видимо, она решила сесть рядом, потому что заметила его материалы на английском.

На ней была длинная кофта поверх белого платья из легкой материи, полы которого взлетали вокруг ее длинных ног в сандалиях, когда она толкала перед собой коляску со спящим белокурым ребенком.

– Он еще не видел своего папу-американца, – сказала она по-китайски. – Посмотрите на его волосы! Такие же, как у отца, – совсем золотистые.

– Чудный малыш.

– Блондин! – сказала она на английском. Последнее время ходило много рассказов о смешанных браках. Спящий ребенок был очаровательным, но старшего инспектора покоробил подчеркнутый восторг матери по поводу цвета волос сынишки. Как будто она считала, что любое явление, связанное с Западом, достойно того, чтобы им гордиться.

Чэнь встал, чтобы сделать еще один телефонный звонок. К счастью, он нашел будку, которая принимала за междугородные звонки монеты. «Время – деньги». Данный лозунг в девяностых стал особенно популярным. В аэропорту он звучал особенно верно и актуально. Чэнь набрал номер товарища Хун Ляньсина, комиссара управления полиции Фуцзяни.

– Комиссар Хун, говорит Чэнь Цао. Товарищ секретарь парткома Ли только что передал мне дело Вэнь, но мне ничего не известно о ходе расследования. Я всецело полагаюсь на вас – вы, конечно, в курсе всей ситуации.

– Оставьте, старший инспектор Чэнь. Нам известно, что решение о вашем назначении было принято наверху. Так что постараемся всеми силами помочь вам.

– Для начала обрисуйте мне всю картину, комиссар Хун.

– В нашем районе незаконная эмиграция давно уже превратилась в настоящую проблему. А с середины восьмидесятых она еще больше обострилась. Благодаря политике «открытых дверей» люди получили доступ к западной пропаганде и стали мечтать о том, чтобы самим уехать в Америку и разбогатеть. На Тайване возникли целые преступные организации, которые занимаются контрабандной переправкой людей за океан. У них в распоряжении огромные современные суда, так что путешествие за океан стало доступным для желающих, а главное, очень доходным делом для гангстеров.