— Тебе действительно не обязательно это делать, — я откидываюсь назад. Несмотря на мои слова, я наслаждаюсь тем, что она хочет поиграть со мной в доктора.

Коллетт возвращается и опускается на колени, прежде чем быстро приступить к работе с её самодельной повязкой. Перевязав ногу, она откидывается на спинку стула и любуется своей работой.

— Полагаю, что так будет лучше до тех пор, пока мы не вернёмся к цивилизации, — она снова плюхается рядом со мной.

— Спасибо.

— Конечно, — девушка снова скромно опускает глаза. Но потом она замирает. — А как насчёт других девушек? О Боже, я даже не подумала о них. Я ужасный человек. Сэнди была из Южной Каролины, а Куинн из Флориды. Там была ещё одна. Я не могу вспомнить её имя… — её глаза расширены от паники.

— Тише, мы их забрали. Не беспокойся, — я наклоняюсь, вытаскиваю из-под сиденья свёрток и роюсь в нём. Телефон падает мне на колени. Я провожу пальцем по экрану и ввожу свой 12-значный код агента.

Появляется сообщение:

Статус миссии?

Я печатаю ответ.

Завершённый. Другие девушки?

Я жду несколько мгновений.

Спасены. Разбор полётов в Риме.

Я подавляю улыбку. Я проведу допрос в Риме, а Коллетт будет лежать подо мной и царапать мне спину.

Я кладу телефон в карман.

— Остальные девушки в безопасности.

Она со свистом выдыхает воздух.

— Слава Богу. Я бы себе этого не простила, — она пригвождает меня своим ярким взглядом. — А почему их тоже не спас ты?

— Потому что ты была моей миссией. У других девушек не было отца, ответственного за более половины американских долларов, потраченных на гражданскую оборону и технологии Соединённых Штатов, — я пожимаю плечами.

— Это ужасно, — она качает головой и отодвигается от меня. Мне хочется усадить её к себе на колени, но я не двигаюсь. Я получу её в свои руки позже. Она заслуживает тёплых воспоминаний о том времени, когда её похитили и чуть не продали в египетский гарем. Я хочу стереть ужас, который она, должно быть, испытывала, и заменить его жаром. И я это сделаю. Как только мы приземлимся.

Я провожу взглядом по контуру её милого лица, и мне хочется провести пальцами по той же дорожке.

— Они в безопасности, и ты тоже. Это всё, что имеет значение, верно?

Она снова покусывает свою розовую губу, её ровные белые зубы кусают то, что принадлежит мне.

— Пожалуй, ты прав. Да, — девушка расслабляется и прислоняется ко мне.

Некоторое время мы сидим молча, и она прижимается ко мне всё сильнее и сильнее с каждым мгновением. Я хочу спросить о её жизни, её колледже, что привело её в медицину. Но её дыхание выравнивается, и она засыпает у меня на груди. Я даю ей отдохнуть. Что-то внутри меня согревается при мысли о том, что она чувствует себя в достаточной безопасности со мной, чтобы позволить себе так себя вести.

Самолёт вздрагивает, когда попадает в зону турбулентности, и некоторые из ящиков позади грузовой сетки сдвигаются. Коллетт просыпается напротив меня. Я улавливаю движение в грузовом отсеке, а затем блеск пушки.

— Кэш.

Я вздыхаю и смотрю на очередной пистолет.

— Ибица.

Глава 5

Ибица отбрасывает грузовую сетку в сторону и подходит к нам. Коллетт съеживается сбоку от меня.

Наёмница хмыкает.

— Я не причиню тебе вреда, детка. Нет, если ты не попросишь по-хорошему, — она бросает рюкзак с парашютом к ногам Коллетт, держа пистолет направленным на меня. — Надень его.

— Кэш? — голос Коллетт дрожит.

Палец Ибицы ласкает спусковой крючок, более чем готовый разнести мои мозги по всему борту самолета. У Коллетт есть я. Пока.

— Сделай это. Она хочет получить щедрые деньги, которые твой отец заплатил за твоё спасение. Она не причинит тебе вреда, — я пододвигаю руку ближе к кобуре.

— На твоем месте я бы не стала это делать, Кэш. Мой палец на спусковом крючке немного чешется после трюка, который ты провернул в доме Арнана, — Ибица похлопывает себя по груди через облегающий чёрный топ. Её тёмные волосы собраны в высокий хвост, а к спине уже привязан парашют.

— Ты собираешься прыгать? — я стараюсь говорить небрежным тоном. — Мы ещё даже не зачистили Турцию. Собираешься приземлиться в зоне боевых действий? Присоединиться к террористам?

— Не будь идиотом, — её акцент меняется на французский. — За то время, что ей понадобится, чтобы надеть парашют, мы минуем Эгейское море.

— Значит, греческие каникулы?

Ибица ухмыляется, её красные губы раздвигаются настолько, что я вижу её идеальные белые зубы. Я хочу отхлестать её по губам, придать им более естественный малиновый цвет.

— Давай. Поторопись, — Ибица делает ещё один шаг вперёд, когда Коллетт пытается пристегнуть рюкзак к спине.

Я медленно подношу руку к рукоятке пистолета. Ибица выстреливает выше моей головы. Пуля пронзает металл надо мной, как будто самолёт — не более чем банка из-под содовой. Ветер свистит сквозь дыру, и я убираю пальцы от пистолета. Твою ж мать.

— В следующий раз я буду стрелять на поражение.

— Пошла ты на х*р, Ибица, — не могу поверить, что она так на меня набросилась. Моя потребность в Коллетт затуманила мой разум.

— Мы уже делали это. Помнишь? — она рывком поднимает Коллетт с пола и пятится к двери.

Фарджу снизил свою высоту до высоты прыжка. Я должен был заметить. Коллетт — это всё, о чём я мог думать.

Я пытаюсь придумать какой-нибудь способ остановить её, но его нет, пока она целится мне в лоб.

Ибица берётся за ручку двери.

— Спасибо, Фарджу!

Я слышу ответный крик, когда она тянет рычаг, и дверь открывается внутрь. Ветер адский, когда Ибица выталкивает Коллетт в холодную ночь. Её испуганные глаза — последнее, что я вижу, когда она издаёт крик. Звук резко обрывается, когда Коллетт исчезает из виду. Когда Ибица прыгает, я вытаскиваю пистолет, но она исчезает прежде, чем я успеваю выстрелить.

Я бегу к двери и цепляюсь за неё, вглядываясь в чернильную темноту ночи. Остаётся только одно.

Я прыгаю.

Ряд огней подо мной показывает приближающуюся греческую береговую линию. Теперь всё, что мне нужно сделать, это найти Коллетт и Ибицу, прежде чем я упаду на землю. Ветер жжёт мне глаза. Я щурюсь от его натиска и вглядываюсь в небо. Я замечаю их в сотне ярдов от себя, Ибица сжимает руку Коллетт, пока они падают.

Крепко прижав руки к телу, я маневрирую сквозь ледяной ветер, направляясь прямо к ним с ещё большей скоростью. Я могу подобраться ближе, потому что Ибица ищет только свою посадочную зону под ней, а не меня над ней. Она отпускает руку Коллетт и тянется к её шнурку. Я делаю свой ход и направляю ствол оружия в Ибицу, отправляя её кружиться в ночь.

Я притягиваю Коллетт к себе, когда мы стремительно несемся к земле, окно для открытия её парашюта быстро закрывается. Она обхватывает меня ногами, и я обхватываю её за спину, крепко прижимая к себе. Одним резким рывком я дёргаю за шнурок и держусь за неё изо всех сил. Она кричит, когда парашют раскрывается и замедляет наш спуск резким рывком.

Её крик звенит у меня в ушах.

— Кэш, — она утыкается лицом мне в шею, когда мы опускаемся к земле.

Мои ноги касаются земли, и я падаю на спину, удерживая её на своей груди. Мы приземляемся на береговой линии, мягкий песок подо мной и плеск волн моря в моих ушах.

Есть ли что-нибудь лучше, чем выпрыгнуть из самолёта в темноте, без зоны посадки и без парашюта? Конечно, нет.

— С тобой всё в порядке? — я убираю её волосы с лица.

— Я-я прыгнула с самолета, — её нижняя губа дрожит.

Я улыбаюсь и сажусь с ней на колени.

— Я знаю.

Я поднимаю пистолет и стреляю рядом с головой Ибицы. Она стоит, уперев руку в бедро и направив на меня пистолет. Коллетт резко поворачивает голову и прижимается спиной к моей груди.

Я кладу палец на спусковой крючок.

— Я возьму тебя с собой. Я уже разозлился из-за твоего маленького манёвра с прыжком. Не говоря уже о том, что я устал видеть твой грёбаный пистолет, направленный мне в лицо.

— О, тебе это нравится, — Ибица засовывает пистолет за пояс брюк и расчёсывает пальцами растрёпанный конский хвост.

Я поднимаюсь на ноги и тащу за собой Коллетт. Она сбрасывает рюкзак с парашютом и прячется за мной.

— Ты её не заберешь.

Ибица закатывает глаза.

— Да. Я понимаю это. Ты, кажется, особенно заинтересован в этом маленьком задании.

— Я делаю свою работу.

— Не хочешь поделиться? — она смотрит на Коллетт, которая вцепилась в мою рубашку. — Я неплохо владею языком, малышка.

Я делаю ещё один выстрел, на этот раз всего в дюйме от её уха. «Коллетт — моя, и нет, я не буду делить её ни с кем, даже с такой прекрасной задницей, как ты, Ибица».

Она хмурится и качает головой.

— Собираешься оставить всё веселье себе?

Я протягиваю руку назад и кладу её на бедро Коллетт.

— Я предупреждаю тебя, наёмница. Если я ещё хоть раз увижу твою тень на этой работе, я выдам тебе билет в один конец.

— Да, да, — она вскидывает руки и поворачивается. Уходя, она бросает через плечо. — Ты должен мне два миллиона долларов.

— Приходи и забери, когда захочешь. Ты знаешь, где меня найти.

Она показывает мне средний палец и исчезает в ночи.

— Кто это был? — Коллетт сжимает мою рубашку в кулаке.

— Просто старый друг, которому нужны деньги. Она ушла. Не беспокойся, — я осматриваю береговую линию и нахожу лестницу, ведущую к ряду домов, один из которых похож на небольшой отель.

— Пойдём? — я беру Коллетт за руку и веду её по песку вверх по крутым ступеням. Она всё ещё дрожит, но я намерен в ближайшее время согреть её.

Лестница ведёт в переулок, вдоль которого выстроились причудливые средиземноморские дома, и мы идём, пока не подходим к большому зданию с бассейном с видом на океан.

Я захожу внутрь, Коллетт позади меня, и подхожу к маленькой стойке. Молодой человек играет на своем телефоне и смотрит с улыбкой на наше приближение.

— Мне нужна комната на ночь, пожалуйста. Лучшее, что у Вас есть, — я говорю это по-гречески, и молодой человек кивает.

Парень смотрит на кровь на моей рубашке и начинает качать головой. Я достаю бумажник и вытаскиваю из гладкой кожи пять стодолларовых купюр.