Татьяна слушала с умилением, сразу было видно, что своего хозяина она любит и уважает.

— А какой он сейчас я даже не знаю, — растеряно сказала я, глядя на кофейную гущу на дне чашки, — изменился, стал важным, серьезным?

— Да ну что ты Владимир Константинович очень добрый, а то, что серьезный так это все работа его проклятущая! — выпалила Татьяна, — а после того как Наташа ушла, так вообще только и разговоров что о работе! Сил нет, ходит нервный, по каждой мелочи срывается, сюда только спать приезжает, боюсь сегодня тоже только ближе к ночи приедет.

— М-да. Ну да ладно, не мое это дело, он мальчик большой справится, — но Татьяна отреагировала на мои слова странным образом.

— Поговори с ним, может он тебя послушает? Ну, пожалуйста!

— Но что я могу?

— Я не знаю, но мне кажется… — женщина опустилась на стул напротив меня, — что еще немного и он сломается. Это так, кажется, что он сильный, только я вижу, какой он стал.

Татьяна действительно искренне переживала, и отчаянно пыталась помочь. Я же считала, что Вовка как человек взрослый вполне сможет справиться со всеми проблемами сам.

— Владимир сильный, жалко, что Наташа оказалась такой стервой. Ну ладно, пойду я, что ли работать, спасибо за завтрак, — я поднялась со стула, намереваясь вернуться наверх, но Татьяна перегородила мне выход. На ее лице была, написала какая-то обреченная решительность. Что ж, похоже, мне придется выслушать ее.

— Саша, я прошу тебя, поговори с Владимиром! Я не знаю, быть может, все это глупости, — она нервно тряхнула головой, руки судорожно сжимали полотенце, — но вдруг это поможет?

— Татьяна, — я сложила руки на груди, — не честно лезть к человеку в душу!

— Я не прошу лезть в душу, просто отвлеките его, — она отошла от дверей, — поговорите, вспомните детские проделки. Большего я не прошу…

— Ну, хорошо, — устало отозвалась я, выходя с кухни.

Оставшуюся часть дня я провела на верху, в обнимку с объемистыми каталогами, коими меня снабдил шеф. А когда большая часть вещей составляющих интерьер была подобрана, с удивлением обнаружила что уже время позднего обеда. Да и теперь можно было ехать обратно в офис, для согласования с начальством и уже следующим составлением заказов. Вещи для меня эти были в новинку, поэтому я постоянно путалась.

Набрав номер шефа, я долго слушала длинные гудки.

— Слушаю, — отозвался он после продолжительного ожидания.

— Это Саша, слушай, я тут закончила, мне нужно в офис, ты меня заберешь? Или мне отсюда своим ходом?

— Мне совершенно некогда! На меня свалился один многообещающий клиент, так что давай сама, ладно?

— Можно подумать у меня есть выбор? — проворчала я и отключилась.

Перспектива вырисовывалась не самая радужная. Сюда мы ехали почти два часа, обратно соответственно, да еще плюс время, но то чтобы дождаться такси. Черт! Лучше всего конечно спросить Татьяну, может здесь можно найти машину, а не вызывать ее из города.

Я спустилась вниз, где застала Татьяну на кухне, за чтением книги.

— Долго ты, — сказала она, откладывая книгу, — обедать будешь? — я отрицательно покачала головой.

— Мне нужно ехать, я итак очень задержалась.

Татьяна понимающе улыбнулась и заговорщицки подмигнула.

— Звонил Владимир Константинович, он скоро будет, так что подожди, за одно и поговорите, а потом он тебя отвезет, — Татьяна, вероятно, была рада такому стечению обстоятельств, хотя ее эта радость какой-то слишком многообещающей.

— Думаю, общаться мы будем уже по дороге в город, если у него окажется желание провести еще два часа за рулем, — честно говоря, я уже страстно желала разделаться с сегодняшними делами, и заняться приготовлениями к встрече гостей.

— Ты не переживай, он сейчас много мотается, поэтому нанял водителя, — вот теперь отмазаться мне точно не грозило.

Я тяжко вздохнула, и под внимательным взглядом настырной женщины села рядом. Ох, и зря я согласилась на эту авантюру. Тоже мне нашлась знаток чужих душ, своя-то сплошные потемки.

Вот так просто сидеть и нечего не делать, долго я не смогла. В голову полезли совершенно ненужные мысли, о том, что я так тщательно забывала в течение трех месяцев. Поэтому я принялась обзванивать те фирмы, вещи которых отметила в каталоге. Меня интересовало наличие, или если нет, то сроки заказа и доставки, уточнение цветов и размеров и прочей мелкой, но очень нужной информации. Странно, что такая, в общем-то, рутинная работа увлекла меня настолько, что я пропустила появление Вовки. А когда спохватилась, меня душили очень крепкие мужские объятья. Я смотрела в радостные и такие знакомые черные глаза своего друга детства Вовки, но вот лицо — темные круги под глазами, лучики морщин в уголках глаз, все это просто кричало о его горе.

— Вовка — это правда, ты? — тихо прошептала я.

— Конечно, я! Откуда ты здесь? Я когда увидел тебя, подумал, что с недосыпа галлюцинации начались, — смеясь, ответил он, голос тоже изменился, впрочем, как и положено взрослому мужчине. А этот мужчина вполне мог считать себя очень привлекательным.

— Я? Ты же меня нанял, — я глупо захлопала ресницами.

— В смысле? — кажется, не одна я оказалась в радостно-глупом состоянии.

— Я твой дизайнер.

— Аааааа, ну так бы сразу и сказала. Я так рад тебя видеть, — но тут он нахмурился, и наконец выпустил из объятий, — жалко только, что я на секундочку, забыл документы дома, пришлось вернуться, как оказалось на зря!

— Да я, в общем-то, тоже в город собиралась, не подбросишь? — я собрала в кучу разбросанные по столу каталоги.

— Конечно, как раз по дороге успеем поговорить, — на его слова я только кивнула и пошла одеваться.

Сев в машину мы некоторое время молчали, каждый, думая о своем, а я все никак не могла найти слова, чтобы начать разговор. Вовка выглядел задумчивым, бездумно перебирал бумаги в папке, а потом неожиданно спросил:

— Тебя Татьяна попросила поговорить со мной? — он нервно взъерошил темные короткие волосы.

Я закусила нижнюю губу, облизала пересохшие губы.

— Я не хотела, сказала, что ты большой мальчик, но эту женщину тяжело остановить, проще пообещать, — тяжело вздохнув, продолжила, — но мне бы и без ее просьб, очень хотелось поговорить с тобой, все же такая дружбы была.

— Это да. А ты в столице, какими судьбами? — спросил Вовка, звонко захлопнув папку.

— Как тебе сказать, решила сменить обстановку, попробовать начать новую жизнь с чистого лица.

— Значит, не у меня одного все не сладко сложилось, — полувопросительно сказал Вовка, и горько усмехнулся.

— Да, Вов. Но я справилась, как видишь, осталось только убедить в этом остальных.

— А у меня Аль, все хреново! Поганая нынче жизнь пошла…

— Ты друг эту песню заканчивай. Бороться тебе надо, а не сопли на кулак наматывать, подурит твоя Наташка, да и надоест, — прямо и очень грубо сказала я.

Вывести Вовку из такой тоскливой меланхолии, в которую перешло его отчаянье, могли только очень сильные слова, сказанные уверенно, без тени сомнения.

— Ты так думаешь? — он поднял на меня глаза побитой собаки, сердце больно защемило.

— Конечно, да и дочка будет к тебе проситься. Так что никуда она не денется.

Не знаю, насколько убедительно прозвучали мои слова, но мне очень хотелось надеяться, что я права и не зря обнадеживаю человека.

— Ладно, не будем о грустном…

— Не будем так не будем, хочешь, расскажу тебе о планах на комнату?

Но к моему удивлению, Вовка не проявил интереса к моим творческим порывам, и довольно вяло поддакивал в нужных местах, соглашаясь абсолютно со всем.

— А здесь мы поместим террариум с аллигатором, — мстительно вставила я, ожидая еще одного механического…

— Ага.

— Что ага? — вспылила я, — ты хоть слышал, что я сказала?

— Ты говорила про террариум для…стоп, ты что издеваешься? — удивился Вовка, озадаченно оглядев меня.

— А ты все равно не слушаешь, так почему бы не разводить у тебя милых зубастых земноводных? Знаешь, когда мне втирала Татьяна про твою неадекватность, я думала она преувеличивает, но теперь вижу, насколько это добрая женщина, приуменьшила!