— Не скажу за гражданские суда, — начал он, — но на всех наших стояли полноценные искины. Не самого последнего поколения, конечно, но не кастраты.

— Это полностью подтверждает мою версию. И вносит в мои планы серьёзные корректировки, — кивнул Ян. — То, с чем столкнулись вы, является одной из разновидностей ксеноформов, окружающих Конгломерат. Они научились проникать в искины, пользуясь их полноценностью. Искин, подобный моему, мало чем отличается от человека. А во многом даже превосходит его. Можно сказать, что Индиго — личность. Со всеми вытекающими из этого проблемами, метаниями и сложностями. В то же время, сознание полноценного искина невозможно без наличия нейронной сетки и нервной цепи, взятых у людей.

Карла едва не выматерилась. До сего момента она была уверена, что слухи о переделывании людей в искусственный интеллект являются только детскими страшилками. Но теперь эта сторона жизни заиграла для неё новыми красками.

— Ксеноформы достаточно изучили нас, чтобы пользоваться нашими слабостями, воздействуя на нейронную сеть, как агрессивный вирус. Суда, лишённые полноценных искинов, были уничтожены или остались на поверхности. Те, кто успел подняться, сейчас дрейфуют к границам системы, получив повреждения или в виду наличия на борту кого-то из заражённых, распространивших вирус на всех выживших, — продолжил комитетчик. — У меня так же имеются данные, что Иридия в тайне приторговывала неудачными моделями искинов, поставляя их на гражданские или торговые суда содружества. Результат ты видела с лихтером «Золотой Берег», — обратился он к Карле, посмотрев на женщину.

— Надо же, какой ты информированный, — с иронией сказал подполковник. — Может, ещё и предложишь способ справиться с проблемой?

— Может, и предложу, — не стал спорить Карилис, — но для этого мне потребуется твоя помощь. Твоя и твоих людей.

— И чего же ты хочешь? — поинтересовался Госсершвейн. Ян снова взглянул в лицо подполковнику, произнося слова очень тихо, размеренно и твёрдо:

— Плазменная бомба, пара десятков людей и все данные про Иридию-альфа.

Атарх хмыкнул, немного обалдев от такой наглости комитетчика, но открыто спорить не решился. Янис отпустил его, договорившись встретиться на этом же месте через десять часов. С подполковником пошли Вильям и Элвис, успевшие наладить между собой контакт, пользуясь невербальными способами общения. Немногословный Элвис отлично подходил в пару Вильяму, не привыкшему говорить вообще.

— Капитан, какие будут указания? — спросил Индиго, едва шлюз за гостями закрылся. Карилис прошёлся по командной рубке, заложив руки за спину и сцепив пальцы.

— Индиго, подготовь резервную копию себя. Системы жизнеобеспечения, вооружение, реактор и всё необходимое.

— Ян, что ты задумал? — спросила Карла, когда он едва не наткнулся на неё, прохаживаясь по решетчатому полу. Карилис весело улыбнулся, щёлкнул пальцами и сказал:

— Мы садимся на планету без Индиго. Ваш выход, мисс Миролич, — картинно поклонившись, указал он на кресло пилота на капитанском мостике. — Сможешь посадить судно так, чтобы мы сумели из него выйти на своих ногах? — пытливо взглянул на неё Ян.

— Смогу даже поднять, — ответила Карла. На самом деле она вовсе не была так уверена в своих силах, как хотела, чтобы о ней думал Карилис. Но выбора у неё всё равно не оставалось.

— Я думала, ты мне больше не доверяешь, — сказала она. Ян неожиданно подошёл к Карле, нагнулся и шепнул ей в самое ухо:

— Я полон сюрпризов.

Остальные уже собрались, готовые к выходу или к аварийной посадке. Подполковник Госсершвейн смотрел на Карлу скептически, но спорить открыто не решился. У него наверняка были в запасе с десяток прекрасных и опытных пилотов, за плечами которых вился длинный хвост заслуг, полётов и выходов из экстремальных ситуаций.

Но Ян был непреклонен: судно будет сажать Карла, и точка. Атарх скрипнул зубами, но согласился. Он не был дураком, хотя и проявлял все качества человека с заскорузлыми предрассудками, и потому настаивать он не стал. Попытка узнать об «Игле» чуть больше провалилась, натолкнувшись на вежливую и ледяную улыбку комитетчика. Сам Карилис занял место второго пилота, чтобы подстраховать Карлу при посадке, но потом, перед самым стартом передумал. Он сходил в оружейную, захватив оттуда два тяжёлых пистолета с плазменными зарядами, которые крепились на поясном ремне. Так же он надел на себя свою старую замшевую жилетку, будто она являлась талисманом в каждом выходе, если предполагалась стычка.

Карла села в кресло капитана. Страховочные ремни тут же мягко обтянули её тело, кресло начало опускаться, подправляя в нужных местах валики и крепления. Последним, что сделала Карла, было сосредоточение на предстоящей работе. Она почувствовала, как из подголовника кресла на голову медленно надевается мягкий шлем, который должен был затвердеть после окончания процедуры. Едва корабль коснётся твёрдой поверхности, шлем снова изменит структуру материала, становясь мягким и эластичным.

Пространство и звук вокруг отошли на задний план, вскоре исчезнув полностью. Карла видела приглушенный свет, из которого постепенно начали выплывать контуры приборных досок и предметов. Она неуверенно заёрзала в кресле. Работать с полноценным искином ей ещё не приходилось, а когда тот был отключён…

— Расслабься, — послышался голос Индиго рядом. Карла поняла, что обстановка изменилась. Теперь она не видела приборов и очертаний, а стояла в большом зале, где никого, кроме неё и Индиго не было. Уходящие на невероятную высоту своды зала терялись где-то в полумраке, пол под ногами был выстлан ценными породами дерева, и по нему к ней шёл Карилис.

Нет, не Карилис, Индиго, как правильно поняла Карла. Звук от шагов искина эхом разносился по пустому помещению, теряясь под сводчатым потолком.

— Карла, я ждал тебя, — он поклонился, прикоснувшись губами к пальцам женщины. Она с удивлением поняла, что касание искина материально. Его губы были тёплыми и настоящими. Карла удивлённо смотрела на него. Индиго улыбнулся, кивая на неё, и слегка поклонился, щёлкнув каблуками. Сегодня искин выбрал для себя расшитый цветными камнями темно-синий камзол, высокие сапоги и облегающие штаны. На бедре Карла увидела шпагу с тонкой гардой, витиеватым рисунком которой можно было залюбоваться.

— Я прошу тебя оказать мне честь, — с этими словами Индиго махнул рукой, продолжая смотреть на женщину глазами Яна, — подари мне этот танец.

Из углов зала полилась дивная музыка, наполняя пространство вокруг звуками, подхватывая Карлу и унося её прочь. Она шагнула к искину, понимая, что её одежда тоже изменилась. Теперь на ней были туфли и облегающее шёлковое платье, держащееся только на атласной ленте, завязанной на шее.

Индиго мягко обнял Карлу, и они начали свой танец.

Карилис сидел рядом с подполковником Госсершвейном, чувствуя напряжение военного. Когда судно развернулось, корректируя траекторию, подполковник напрягся, но Ян продолжал сидеть совершенно спокойно. Комитетчик не знал, какую именно программу симуляции движения предложил на выбор Индиго, пользуясь встроенными функциями и самоустранившись от управления. Ян только знал, что искин всегда выбирает что-то, подходящее пилоту в данный момент. И какое-то, почти забытое, чувство ревности кололо грудь Карилиса, словно сейчас Карла проводила время не с ним, а с другим мужчиной, помахав на прощание крылом.

Янис задумался. Аналогия, только что пришедшая ему на ум, поразила его своей простотой и элегантностью, приоткрыв заодно и тот пласт подсознания, о котором Ян старался не думать.

Карла ему нравилась, в этом была огромная проблема. Карилис уже расстался с отговорками о том, что в его штате нет пилота, лишней боевой единицы и флегматичного спутника этой самой единицы. По всем параметрам Элвис подходил для работы с Комитетом куда лучше. У него был опыт в различных сферах деятельности, упорство, неконфликтность, и стойкость к проявлениям эмоций. Карла пока что просто была нужна. И важна. В каком именно качестве, Ян не думал. Ему нравилось проводить с ней время, разговаривать и просто видеть рядом. Возможно, он использовал её, как анонимный личный дневник, как слушателя, не заинтересованного в нем лично и в выгоде от его историй. В последнее время, правда, иллюзия незаинтересованности потихоньку угасала, уступая место въедливой паранойе, но комитетчик гнал подальше эти мысли.