— Что ж, идея хорошая. Запишем это в протокол, как отдельную версию. Ты, Константин-прокурор взглянул на Поперечного, — направь необходимые запросы. В РОНО, в спорткомитет… Как он там правильно называется? Короче, разберешься. И еще, Константин: почему у тебя в деле на документах поля разного размера? Ты разве не знаешь, что они должны быть ровно три сантиметра, а не три с половиной или два и восемь, как у тебя?

Слегка удивленный Поперечный хотел защититься:

— Так ведь, Владимир Дмитриевич, когда бумагу в принтер закладываешь — всегда неровно выходит. Как там угадать? — но прокурор его возражений не принял:.

— Не можешь пользоваться компьютером — печатай на машинке! Я пятнадцать лет на ней печатал…

Воробьев помолчал, припоминая что-то не менее важное, чем требования по оформлению деловых бумаг, и, вспомнив, закрыл совещание:

— Волгину нужно обязательно подобрать напарника. Хотя бы на время. Вы что, Анатолий Васильевич, не можете найти одного, пусть самого завалящего, оперативника?

— Найдем, — ответил Катышев, — одного — найдем.

«Да что они все, с ума посходили?» — думал Волгин, глядя мимо собеседницы в окно.

Женщина, которая звонила в 13-е отделение с сообщением об исчезновении мужа, наконец-то добралась до милиции. Сомнения исчезли после пяти минут разговора: вчерашний пострадавший деиствительно ее супруг.

— Вы меня не слушаете? — насторожилась она.

— Слушаю очень внимательно. Вы только что сказали, что на контрольный пакет акций вашей фирмы претендует некая криминальная структура, что борьба за передел собственности в самом разгаре и что убийство вашего мужа — это своего рода предупреждение со стороны бандитов. Я вас правильно понял?

— Да, — веско сказала госпожа Бондарева.

— Извините, — в разговор вклинился Дима Кузенков, вернувшийся в кабинет из дежурной части. — Серега, можно тебя на минуту?

Они вышли в коридор.

— Пришла телефонограмма из «трешки». Бондарев умер…