Девушка пожимает плечами.

— С удовольствием, но я забыла микроскоп дома.

Я пытаюсь сохранить серьезное лицо, пока Мейсон и София сваливают от нас.

— Ну, может быть, нам стоит сгонять за ним прямо сейчас? Я помогу тебе в поисках.

— В поисках чего? Микроскопа или члена? Неужели, чтобы найти его, нужно целых два человека?

Я больше не могу скрывать улыбку.

— Откуда ты такая взялась?

Лори словно другой гребаный вид.

— Я не скажу тебе, где живу, придурок.

Я пожимаю плечами.

— Думаю, увижу позже своими глазами.

— Ты ко мне не поедешь.

— Пока что.

— Никогда. Ты всегда такой?

— Сексуальный и очаровательный? Да, — громко вздыхаю. — Это, бывает, изматывает.

— Ты изматываешь.

— Ты еще ничего толком не видела, сладенькая.

— И я намерена все так и оставить.

Оу, она такая наивная. Так чертовски мило. Долго она не продержится.

— Если захочу, то ты влюбишься в меня уже сегодня, — заявляю я, садясь на диван рядом с нами.

— О, да ладно?

— Ага, но тебе повезло, мне нравятся сложности.

Лори закатывает глаза.

— Действительно повезло, — я сижу и жду. В любую секунду она заглотнет наживку. Любую секу... — Как же ты будешь заставлять меня полюбить тебя?

Бинго.

— Я не уверен, что ты переживешь это.

— Хватит паясничать и говори уже. На меня не действуют твои фразочки.

— Окей. Уверена, что хочешь этого? Если ты влюбишься в меня, дороги назад уже не будет.

Она пересаживается напротив меня.

— Абсолютно уверена.

— Если бы ты могла пригласить на ужин кого угодно, кто бы это был?

— Какое это имеет отношение к делу? — хмурится Лори.

— Просто ответь на вопрос.

— Ченнинг Татум.

— Ты серьезно? Ты можешь пригласить кого угодно, но выбираешь Ченнинга Татума?

— Угу. Он сейчас в разводе. Это твой супер-план? Потому что, знаешь, если ты сможешь устроить мне свидание с Ченнингом, я, вероятно, влюблюсь в тебя. Хотя сначала в Ченнинга.

Я хихикаю.

— Сначала в него? — Она кивает. — А если ты его не заинтересуешь, тогда ты вся моя?

— Само собой.

Надо запомнить. Если ничего не сработает, я знаю агента, который, вероятно, мог бы дать мне контакты актера.

— Хочешь стать знаменитой?

— Нет, наоборот. Люблю уединение. А ты?

— Я и так уже большая шишка.

— Хорошо, Мистер Большая Шишка.

— О, мне нравится, как это звучит из твоих уст, — особенно нравится моему члену. — Можешь всегда звать меня Мистером Большая Шишка. Вообще-то, лучше Мистером Огромная Шишка.

Она приподнимает бровь.

— Нет, извращенец.

— Перед тем как позвонить, ты думаешь, что будешь говорить?

— Мне казалось, ты собирался влюбить меня в себя...

— Да. Просто смирись с этим уже.

Она пожимает плечами.

— Ненавижу болтать по телефону. Любой ценой избегаю таких разговоров. Если систематизировать мой предпочтительный способ общения, то список будет выглядеть следующим образом: Facebook, Instagram, Twitter, СМС, электронная почта, почтовые голуби, записка в бутылке, телефонный звонок.

Я смеюсь.

— Мне нравится твой голос. Я бы звонил тебе каждый вечер.

— Пожалуйста, не надо.

— Почему это тебя раздражает?

— Понятия не имею. Наверное, потому, что человек на том конце провода ожидает немедленного ответа. Я не могу остановиться и подумать о том, что собираюсь сказать или придумать оправдание. Предпочитаю сначала ввести сообщение, а затем отредактировать его пятьсот раз. Мир слишком развит для телефонных разговоров. Их пора запретить.

— О да, они представляют опасность для человечества. Еще скажи, что мы слишком продвинутые для бесед лицом-к-лицу.

Она делает вид, что раздумывает.

— Ну... Я стараюсь избегать людей, насколько это возможно.

— Ложь, иначе тебя бы здесь не было.

— Я здесь только потому, что здесь не ловит связь, что означает, никто не может мне позвонить.

Я усмехаюсь.

— Какой для тебя идеальный день?

— Проваляться в постели с утра до ночи...

— Договорились, — перебиваю я. — Я поддерживаю. Как насчет завтра?

— Как насчет «нет»?

— «Нет» на мне не работает.

Лори закатывает глаза.

— Как я уже говорила, прежде чем ты грубо меня прервал... я бы целый день читала в постели.

— Читала бы? — я стону.

— Ага. Это когда отрываешь книгу и читаешь слова, пока не добираешься до последней страницы. Возможно, ты слышал о таком.

— Нет. Завтра обязательно мне покажешь.

— Ты напористый, да? Так ты собираешься заставить меня влюбиться в тебя? Доставать меня, пока я не сдамся, лишь бы ты замолчал?

— Нет, но это хороший «План Б». Так что еще? Чтение и…

— И ничего. Я бы вставала только чтобы поесть и пописать. Я быстро читаю, так что, возможно, смогла бы одолеть за день три или четыре книги, — сказав это, она счастливо вздыхает.

— Ну, если бы я был там, то приносил бы тебе еду, так что тебе нужно было бы вставать только чтобы пописать.

— Или я могла заказать еду на вынос, а София ее приносила бы мне в постель.

— Не стоит беспокоить Софию.

Она вскидывает бровь.

— Меня тоже не стоит беспокоить, но ты все равно это делаешь.

— Когда ты в последний раз пела?

— Эм, в душе или...

Я опускаю подбородок в сцепленные ладони.

— Да. Расскажи мне, когда ты в последний раз пела в душе. Нарисуй мне красивую картинку, — я закрываю глаза, но открываю их, когда она швыряет подушку в мою голову. На фига в клубе подушки? — Эй! Душ — твоя идея, а не моя.

— Я много пою. Пою, когда готовлю, или убираюсь, или да-да, когда принимаю душ.

— Спой мне.

— Гм, нет. Ни за что. Только если как следует выпью.

Я делаю вид, что встаю.

— Пойду принесу напитки. Серьезно, недалеко есть потрясающий караоке-бар...

— И ты тоже мне споешь?

— Конечно. Когда захочешь, солнышко.

— Тогда вперед. Хочу сейчас.

Я встаю и начинаю приподнимать футболку, напевая: «It’s getting hot in here, so take off all your clothes...» (прим.перев.: из песни Nelly — «Hot In Herre»: здесь становиться жарко, так что снимай свою одежду...)

— Тебе было велено петь, а не раздеваться. Пожалуйста, оденься обратно.

Она соединяет ладони вместе и смотрит в потолок.

— Ты молишься? — хихикаю я.

— Нет. С чего бы это? — она поворачивается ко мне, но с закрытыми глазами. — Серьезно. Надень футболку. — Но она ничего не может с собой поделать и украдкой подглядывает. — Господи, дай мне сил.

Я подмигиваю группке хихикающих женщин, проходящих мимо.

— Тебе не нравится то, что ты видишь? Окей, теперь ты определенно молишься.

Она краснеет.

— Так и быть. Я молюсь, чтобы ты надел свою чертову футболку.

Я неохотно опускаю майку.

— Итак, что ты думаешь о моем пении?

— Пении? Ты что, пел?

Я вздыхаю.

— Знаешь, у меня ведь не только отличный пресс, — перевожу взгляд на свою промежность. — У меня также офигенный чл...

— Следующий вопрос, — выкрикивает Лори.

Я снова сажусь.

— Представим ситуацию: ты можешь дожить до ста лет, но сохраняешь либо разум, либо молодое тело. Что выберешь?

— Определенно, способность мыслить. Все мои чудесные воспоминания. А ты? Полагаю, ты хочешь сохранить свой идеальный пресс и... кое-что еще.

— Мой член и так будет идеальным, даже когда мне стукнет сто.

Она наклоняется вперед и шепчет:

— Возможно, он не поднимется, когда ты станешь таким старым.

— Если ты будешь рядом, он всегда будет в строю.

— Это самый странный разговор в моей жизни.

— Как, по твоему мнению, ты умрешь?

— Все стало еще более странным. Для чего все эти вопросы? Такое чувство, что я на этих «быстрых свиданиях» или типа того.

Я приподнимаю бровь.

— О, у нас свидание? Тогда тебе стоит знать заранее, что я не двигаюсь дальше третьей базы на первых свиданиях. Надеюсь, для тебя это не проблема. (прим. перев.: «третья база» — трогать можно, проникать нельзя.)

— Мы оба в курсе, что не на свидании, так почему это может стать проблемой?

— Дело в том, что как только ты прикоснешься ко мне, ты захочешь меня всего. Ты будешь умолять о большем, но мне придется сказать «нет». У меня есть моральные принципы.

Лори вздыхает.

— Отвечаю на твой вопрос: при такой скорости допроса я, вероятно, умру в этом клубе. На алкоголе и чипсах долго не протянешь...

— Почему нет? Я же выжил в колледже! С тобой все будет хорошо.

— А ты?

— Я, вероятно, во время секса.

Она закатывает глаза.

— Когда тебе будет сто?

— Ты там будешь, так что будешь знать мой возраст.

— Он всегда говорил, что умрет во время секса. Слава богу, он успел подарить мне последний умопомрачительный оргазм, — Лори говорит это старушечьим голосом.

— Да, черт возьми, я — молодец, — смеюсь я. — Можно это будет написано на моем надгробии?

— Да, если тебя не особо волнует, что это прочитают твои правнуки.

— Наши правнуки заценят факт, что я удовлетворил тебя напоследок.

— Следующий вопрос.

— Назови три вещи, которые, по-твоему, нас объединяют.

— Таких нет.

— Ой, да брось!

— Думаю, мы оба дышим кислородом.

— Ну, противоположности притягиваются, — замечаю я. — Помни об этом.

— Давай следующий.

— Из-за чего ты по-настоящему счастлива?

Она переводит взгляд на Софию, которая смеется над чем-то, что только что сказал Мейсон.

— Из-за Софии. Теперь она моя семья.

Я киваю.

— Мне знакомо это чувство. Мейсон мне как брат, — мое сердце сжимается, вспоминая, что теперь он мой единственный брат. — Он помог мне пережить действительно дерьмовые времена.

— Что произошло? — спрашивает Лори с мягким взглядом.

Я пожимаю плечами.

— Не хочется портить настроение.

— Ты и не испортишь. Мне интересно.

— У меня умер брат несколько лет назад.

— Соболезную, — говорит она.

— Мама и папа развелись, когда я был совсем ребенком, поэтому старший брат заменил мне отца. Его потеря сильно отразилась на мне. Но тут появился Мейсон. Я подшучиваю, что он мой папочка, но я на самом деле пытаюсь равняться на него. Он направляет меня в нужную сторону. Он привел меня сюда сегодня вечером. Он направил меня к тебе, — я подмигиваю, пытаясь поднять настроение.

— Я рада, что он это сделал.

Мы смотрим друг на друга несколько минут.

— Уже влюбилась в меня?

Она сглатывает.

— Пока нет.

— Тогда, наверное, следует продолжить. Если бы ты могла изменить что-то в своем воспитании, что бы это было?