Что это за существа и как назвать их? Левенгук этого не знает. Они невероятно малы, и он называет их просто «анималькули», что значит «маленькие животные», «зверюшки».

Через полгода, желая узнать, от чего зависит жгучий вкус перца, Левенгук попытался отделить мельчайшую частицу. Когда ему это не удалось, он решил предварительно размочить перец и залил его водой. Несколько дней спустя, посмотрев через линзу на каплю перечного настоя, он и там увидел невероятное число «маленьких животных».

Каждый предмет, каждая соринка в этой капле перечного настоя выглядели теперь увеличенными в двести раз. Мельчайшие песчинки казались Левенгуку довольно крупными белыми и бурыми камнями; мелкие соринки, кусочки перца — грубыми щепками.

Обыкновенная тина оказалась очень красивыми толстыми зелеными нитями, переплетающимися друг с другом. А между нитями тины плавали, вертелись и ползали самые разнообразные существа.

Вот плавают какие-то очень красивые бурые и зеленые челночки или веретенца. Возле них кружатся другие существа, покрытые, как шерстью, множеством тонких волосков. Они быстро шныряют между челночками, машут своими волосками и производят вокруг себя настоящий водоворот. Сколько их здесь, этих маленьких тварей! Одни имеют вид удивительных звездочек, другие — треугольников, полумесяцев, третьи напоминают колокольчики, сидящие на длинных ножках, четвертые постоянно меняют свою форму, как крошечные капли масла, переливающиеся то в ту, то в другую сторону, пятые…

Да разве опишешь все, что можно увидеть в одной только капле перечного настоя! Важно другое: ведь теперь в руках у Левенгука есть способ разводить «маленьких животных».

Банка с настойкой толченого перца стала своеобразным питомником, в котором всегда был готовый живой материал для увлекательных наблюдений.

Оказалось, что «маленьких животных» можно разводить не только в настое из перца, но и в настоях из травы, сена и различных семян.

Теперь-то Левенгук уже знает, какое «ученое» имя можно присвоить этим маленьким животным. Они разводятся в настоях трав, и он называет их «инфузории», то есть «настойные», «наливочные» — от латинского слова «инфузум», что значит «настой», «наливка».

Антоний Левенгук не устает наблюдать. О результатах своих наблюдений он сообщает в Лондон, в Английское королевское общество, объединявшее в те времена крупнейших ученых мира.

Левенгук подсчитывает, что в каждой капле перечного настоя плавает от шестисот до тысячи «маленьких животных». Он сообщает, что в свежей воде ему не всегда удается заметить таких животных, но, если дать воде постоять несколько дней, в ней появляются и ежедневно размножаются эти удивительные создания. А каждая капля мутной воды из дельфтских каналов прямо-таки кишит ими.

Левенгук ищет их повсюду. Даже в собственном рту. И находит там существа еще более удивительные. Взяв немного белого налета, образующегося на зубах, разболтав его в воде и поместив каплю под линзу, он убеждается, что «маленькие животные» из капли воды вовсе не самые маленькие существа на свете. Теперь он видит еще более мелких, массу невероятно крошечных созданий в виде палочек, шариков, гибких змеек и спиралей. Последних особенно много. Все они живые и извиваются в воде по всем направлениям.

Но как сообщить ученым мужам из Английского королевского общества об этих существах, с чем сравнить их, когда они во столько же раз меньше «маленьких животных» из перечной настойки, во сколько раз пчела меньше лошади! Левенгук перебирает в памяти самые мелкие предметы, которые ему приходилось рассматривать в свои непревзойденные линзы. Наконец ему кажется, что найдено подходящее сравнение и он записывает: «Каждое из этих крошечных животных в тысячу раз меньше глаза взрослой вши».

Но раз они так малы, сколько их может поместиться в одной капле воды? Левенгук попробовал подсчитать, потом отступился. Даже ему эта задача оказалась не под силу. Чтобы помочь людям понять размеры этих мельчайших из мелких существ, он опять ищет подходящее сравнение, и обязательно такое, чтобы оно было понятно английским ученым, которым надо сообщить о новом открытии.

«Я исследовал, — пишет он, — слизь, которая залегает между зубами человека, и увидел множество мельчайших животных, весьма оживленно двигавшихся… В моем рту их больше, чем людей в Соединенном королевстве» (то есть в Англии. — И. В.).

Открытия Левенгука и его сообщения были так необычайны, что ученые встретили их с недоверием. Ведь только один Левенгук располагал такими хорошими линзами. Поэтому никто не мог повторить его наблюдения. А принимать на веру сообщение какого-то чудака о существах настолько малых, что они в количестве нескольких миллионов уместились бы на поверхности одной булавочной головки, это уж слишком. Никто не мог заставить себя всерьез поверить в существование бесчисленных армий «маленьких животных».

И все же сообщения смотрителя дельфтской ратуши отличались такими подробностями и такой точностью, что над ними не могли не задуматься члены Английского королевского общества.

Особенно интересовался открытиями Левенгука президент общества Роберт Гук. Он также пользовался при изучении природы увеличительными стеклами.

Однако секрета изготовления таких мелких и таких выпуклых линз, какие изготовлял Левенгук, никто не знал.

Поэтому, для того чтобы достигнуть большего увеличения предметов, нашли другой способ. Вместо того чтобы употреблять очень мелкие и очень выпуклые стекла, стали пользоваться двумя или тремя увеличительными стеклами, накладывая их одно на другое. Так придумали инструмент, состоящий из нескольких луп, вделанных в одну общую трубку. Инструмент этот получил название «микроскоп» (от греческих слов «скопо» — смотрю и «микрос» — малый).

Лучшие микроскопы того времени были у Роберта Гука. С их помощью он сделал немало важных открытий. В 1667 году, работая над усовершенствованием микроскопа и желая испытать силу его увеличения, Роберт Гук положил под микроскоп тонкий срез пробки. Присмотревшись, он увидел, что пробка состоит из мелких ячеек, напоминающих пчелиные соты.

Эти ячейки он назвал клетками, а в дальнейшем убедился, что из таких же клеток построены ткани других растений.

Но даже в микроскопы Роберта Гука не удавалось увидеть существа, описанные Левенгуком.

Шли годы… И вот 15 ноября 1677 года Роберт Гук сообщил изумленному собранию ученых, что ему после долголетних стараний удалось сделать микроскоп, подтвердивший, что смотритель городской ратуши из голландского города Дельфта прав.

Теперь все могли увидеть в капле перечного настоя «маленьких животных».

Левенгука часто называют первым охотником за невидимками. Но любой охотник всегда имеет определенную цель, знает следы и повадки зверя, которого выслеживает. Антоний Левенгук никакой цели перед собой не ставил. Он только наблюдал и первый искренне удивлялся увиденному. Нет, он еще не был охотником. Но он первым открыл новый мир, он был Колумбом страны невидимок.

Слава о его необыкновенных открытиях прокатилась по миру.

Знали о Левенгуке и в России. Поэтому, когда Петр Первый совершал свое путешествие по Голландии, он в мае 1698 года прибыл на яхте в город Дельфт специально для того, чтобы повидать Левенгука и самому посмотреть в его необычайные стекла.

Желая избавиться от докучливой толпы любопытных, Петр не поехал к Левенгуку, а пригласил его к себе на яхту.

И вот Антоний Левенгук неторопливо расставляет на палубе свои микроскопы. Он демонстрирует глаз насекомого и чешуйки бабочки, блоху и комара и даже собственный волос. Потом приглашает Петра заглянуть во второй микроскоп. В нем, как и в первом, к металлическому держателю прикреплена при помощи винта крошечная двояковыпуклая линза. Но, кроме того, в отверстие держателя вставлен стеклянный цилиндрический сосуд с рыбкой. И сделано это так ловко, что хвост рыбки приходится как раз против линзы.