Саша начал раздумывать, кто еще, кроме Ромаша и, выходит теперь, Лидки, может ему помочь в раскрытии тайны. Большинство одноклассников разъехалось на летние каникулы кто куда, но кое-кто еще остался в поселке.

Для успеха операции первым делом надо приручить собаку лесника, потому что она будет все время мешать. Свирепая, как волк, она и днем-то никого не подпускает к кордону без разрешения хозяина, а уж о том, чтобы спрятаться где-либо во дворе — вот бы здорово можно было тогда подследить! — даже и не думай. Да, собаку надо обязательно приручить. И сделает это… конечно, лучше всех сделает это Захарка! Этот грубоватый и неторопливый Захарка на всю школу славится как заядлый собачник. Его и прозвали-то так — «Захарка-собачник». На лето он обычно уезжает к родным в деревню и каждый раз привозит оттуда новую собаку. Во дворе у них целая собачья пасека: одна конура за другой. И ругали его дома, и конуры ломали и выбрасывали, а он все равно свое: отремонтирует или заново их сколотит. Родители со временем махнули рукой: пусть его возится, не ахти уж какое озорство. И собаки липнут к нему, все поселковские дворняги — его друзья. Так что если кто и сможет найти общий язык с лесниковой овчаркой, так это — Захарка. Ладно еще нынче он что-то задержался с поездкой в деревню… Ко всему, Захарка, поди, самый надежный из всех мальчишек. Ему смело можно доверить любую тайну. Не зря же шутят, что со своими собаками он разговаривает больше, чем с ребятами.

К исполнению операции «Треструб» Саша решил привлечь еще близнецов Гену и Геру, живущих в конце улицы. Оба быстрые, ловкие, бегают лучше всех в поселке. Когда они одеты одинаково, их просто отличить невозможно друг от друга: у них и волосы одного цвета, и глаза — всё-всё.

И без Лидки теперь уж ничего не сделаешь: таки будет она ходить да выслеживать самих выслеживающих. А станешь ее избегать — еще напортит чего-нибудь от обиды. Да и дело ей можно найти подходящее; пусть она попытается подружиться с Риммой и будет потом через нее узнавать, что происходит в доме лесника. Девчонки, они быстро сдруживаются. Здорово было бы — иметь свои глаза и уши прямо под боком у Садкова! Может, с помощью Лидки удастся еще раз подержать в руках ту треснутую трубку, изучить ее получше. И вообще, может, и ребятам не мешает заиметь точно такую же? Если она так важна для Садкова, так однажды может понадобиться и им? Конечно, даже при везении Лидка не сможет дать им трубку надолго, поэтому ее сразу надо показать Мите Карачкарову. Да Саша и подумал-то о копии трубки, перебирая в уме всех оставшихся в поселке одноклассников и вспомнив о Мите. Единственный в классе очкарик, но прозванный по-другому — «Скульптором», настоящий мастер резьбы по дереву. Его деревянные изделия в прошлом году были даже представлены на республиканской выставке детского творчества, которую они посетили всем классом. Любуясь всякими диковинными зверями и человечками, вырезанными Митей, ребята страшно гордились тем, что в их классе учится такой талантливый мальчик. Сам же Митя вернулся с выставки с Почетной грамотой.

Напоследок Саша задумался еще об одном из своих одноклассников. Он долго колебался, брать или не брать его в свой оперативный отряд, но наконец соображения, что этот Никон-Ника очень может им пригодиться, взяли верх. Правда, Саша никогда не дружил с ним по-настоящему, но не раз заступался, когда ребята начинали обижать его, хиленького и несмелого.

А мог он очень пригодиться потому, что мать Никона часто ходит к жене лесника, о чем Саша хорошо знает. Да и тетя Агафья, бывая в поселке, всегда заходит к матери Никона. Так что Никон запросто сможет узнавать что-нибудь о происходящем на кордоне. Это им могло бы здорово помочь! Ведь взрослые часто разговаривают между собой о том, что, по их мнению, совершенно не интересует детей…

Перебрав в уме все кандидатуры, Саша обрадовался. Восемь человек — это уже сила! С такой силой можно решать любые задачи. А тайна треснутой трубки, что ни говори, посложнее даже любой алгебраической задачи.

Саша облегченно вздохнул, вышел из-под навеса и, поднявшись снова на крыльцо, сел на перильца. Теперь ему не терпелось дождаться Ромаша.

…В овраге, что между поселком и лесом, чуть повыше дощатого перехода, любимое место купания ребят. В одиннадцать часов к речке спустилась группа ребят, но эти не поспешили скинуть с себя одежду и нырнуть в воду, а медленно перешли через овраг, поднялись на противоположный берег и расселись на лужайке. Проходящий мимо них наверняка обратил бы внимание, что ребята эти и одеты-то совсем не по-купальному, что на шее у них алеют галстуки. А приглядевшись повнимательнее, он наверняка заметил бы, что все они, в том числе и девчонка, перевязавшая косички широким синим бантом, не сводят глаз с мальчика, стоящего на коленях в середине круга. Кончик носа у этого мальчишки совсем обгорел на солнце и облупился, и кажется, что сам он вот-вот вскочит на ноги и, опередив других, бросится в воду, но он не двигается с места, а его большие чёрные глаза смотрят на товарищей серьезно и внимательно.

— Ну, зачем ты, Саша, притащил нас сюда, чтобы помолчать, что ли? — не выдержал, наконец, один из братьев-близнецов, кажется, Гена.

— И то — стоит и смотрит! — поддержал его второй, — выходит, Гера, если первый был Гена.

Саша почесал свой облупленный нос, поправил галстук и взглянул на Никона. «Нет, зря его не любят ребята — смотри, какие у него глаза умные», — мелькнула в голове мысль. И порывисто выдохнул:

— Я вас не шутки ради собрал сюда, ребята. С галстуком не шутят… Мы с Ромашем хотим попросить вас помочь нам в одном деле…

Ребята насторожились. А когда Саша попросил всех вспомнить содержание книг Аркадия Гайдара «На графских развалинах», «Тимур я его команда», «Судьба барабанщика» и других, когда он заговорил, что рядом с ними тоже вполне может действовать враг и что пионеры всегда должны быть начеку, все навострили уши и затаили дыхание.

— Мы назвали свою операцию «Треструб»…

— Как, как? — переспросил кто-то из ребят.

— Потом все поймете, не мешай… Так вот, если мы сможем ее провести успешно, то сделаем большое дело. Кто хочет принять в ней участие, пусть поднимет руку…

Руки подняли все.

— Но это еще не все, — продолжил Саша. — Для того, чтобы в наш отряд не попали трусы, все желающие вступить в него должны пройти испытание. Ну, показать свою смелость. Что должен сделать каждый, я скажу, если вы согласны.

— Согласны!

— Конечно!

После этого все поднялись и вслед за Сашей спустились по склону к переходу через речку.

— Первая проверка — перейти по настилу, не держась за перила, прыгая на одной ноге! — объявил Ромаш. — Сейчас Саша покажет, как это делается.

Саша подошел к переходу, поднял правую ногу, попрыгал на левой, пробуя свою устойчивость, и запрыгнул на доску мостика. До половины он допрыгал хорошо, но тут взглянул вниз и покачнулся… Но тут же, сжав зубы, удержал равновесие, двинулся вперед и уверенно доскакал до конца настила.

Вторым через мостик пропрыгал Ромаш.

За ним ступил на мостик один из близнецов — кажется, Гена, — но, видно, и тут поторопился, заспешил, как всегда, и, чуть не сорвавшись в воду, обеими руками вцепился в перильца. Лидка, увидев это, засмеялась.

— Эх, еще в разведчики хочет! Гляди, как это делается!

Гена, покраснев от стыда и злости на себя, как рак, сошел с настила. А Лидка проскакала по доске так легко, будто играла в классики на асфальте.

— Ну, не злишься теперь? — подошла она к Ромашу, поблескивая глазами.

— Ладно уж, — буркнул тот, не смея смотреть в ее озорные глаза. — Злился бы — и в отряд бы тебя не позвал.

Саша, услышав его слова, про себя улыбнулся: еще вчера вечером Ромаш даже слышать не хотел о том, чтобы принять в отряд Лидку и Никона, и еще утром сегодня возражал так горячо, а сейчас — смотри-ка…

— Ого! Что я вижу! — прервал его мысль голос Ромаша.

По мостику скакал Никон. Вот он добрался до середины, покачнулся и как ни в чем не бывало двинулся вперед.