А еще раньше детей находили в капусте с соской во рту. Это чтобы тихо вели себя, не распугивали белых и радужных бабочек, что поют детям в капусте колыбельную, забавляют их, пророчат долгую и светлую жизнь. Капуста все еще растет по нашим огородам, не перевелись и мотыльки. Но самих детей все чаще находят на мусорниках. Порвалась пуповина меж детьми и родителями. И торопятся отойти в мир иной родители, чтобы не видеть этого. Чтобы не слышать и не видеть того, что творится на свете. И радуются, когда настигает их время ухода, а нет - то и ускоряют его. Та же петелька на шею - и бывайте здоровы, живите богато.

Идет, идет комета на Землю, надвигается черной тучей новая черная звезда Полынь. На медянок, что спрятались от меня и сохранились, на тихих барсуков, которых не смог отловить человек, извести на сало. И старый одинокий барсук, как тот седой ворон в чистом поле, плачет в своей хате в недрах заповедного леса. А может, с того уже света плачет по тому, что было и что еще будет. Плачет о том, кого уже не будет. Плачут по весне березы, срубленные еще зимой. Березовые пни плачут. Пускает слезу, оплывает смолой старая хвоя.

Идет, идет комета на Землю. Млеют, теряют сознание от солнечных объятий кроваво-красные земляничные и брусничные поляны. И спеет на тех земляничниках и брусничниках отравная красная ягода, одна в одну, отборная, буйная и сочная. Но зверь обходит их стороной, птица пролетает мимо. Не удержится, нагнется, сорвет человек - упадет и не поднимется. Ягода та за колючей проволокой - как лагерник в зоне. И десять лет уже не ступала там нога человека. Это драконовы ягоды. Десять лет назад дракон наслал сюда звезду Полынь, чтобы она растила их и сторожила. Звезда Полынь - это было предвестие кометы, предвестье дракона. Сегодня он соберет здесь хороший урожай, наестся и напьется вдоволь людской крови. Стоят в ожидании его там с забитыми крест-накрест и просто разбитыми, разверстыми проемами окон и

наливаются в садах яблоки и груши. Приходи, дракон, приходи. И он идет.

По ночам я иной раз открываю настежь двери своей новой хаты. Сажусь на пороге, смотрю на звездное небо и слушаю себя, свои годы и судьбу, время, потраченное на борьбу с ними, то, на что ушла моя жизнь. Ко мне из избы выходит рыжий мой лобастый коток Михля, трется у ног, просится на колени. Живя рядом со мной, он не выпускает уже, как раньше, когти, хотя, надо сказать, не всегда это получается. Нет-нет да и охватит его такая радость жизни, что, каким бы понятливым он ни был сейчас, не выдерживает, полной мерой одаривает, обжигает тем кошачьим восторгом счастья и меня.

Я больше не выговариваю ему, потому что и сам, глядя на небо, окутан печалью и равнодушием вечных звезд. Где-то там, среди звезд, не только комета, но и хлопчик Михлюй, его избытая мною тень. Есть и еще одна, бегущая, пробежавшая уже давно тень. Врут, когда говорят, что тень бесцветна. Мои тени разноцветные. Все они - это радуга на голубом шатре неба, радуга после теплого дождика летом. Радуга по всему небу, от края и до края земли.

Я знаю одно, прохаживаясь себе по той радуге. Это моя дорога, мой шлях небесный к земле. И одновременно мой путь в небеса. Пойду по зеленому, успокоюсь и выйду где-то в зеленом лесу, который не знает ни мороза, ни зимы. Голубой ведет меня к воде. Если это речка-невеличка, поплыву по ней рыбой-плотвицей, попаду в море-океан синий, стану китом. Потому что и киты бывают голубыми, а еще кит способен сам для себя сотворить радугу. Ему нравится радужный зонтик над его покатистой головой. Зонтик из капели, брызг и струй воды. Как я, как и все дети, влюблен в свой радужный зонтик и кит. Солнышко не печет голову, солоноватая прохлада снимает боль, лечит раны. Хорошо и киту и мне жить под зонтиком.

Пожелаю попасть на солнце, изведать боль, ступлю на красное. Красное ведет к солнцу и на тот свет уводит. По нему лучше ходить с кем-то на пару. И пара есть мне, была. Сотканная из дождя, солнца, неба и воздуха - та же самая радуга. И на той радуге я ищу свои и ее следы. Где они затерялись, куда исчезли, куда вели - к солнцу или к земле? Кто-то, кажется, уже прошел моим путем до самого ада. Я согласен повторить. Но куда и как идти? На той дороге от нас не останется следов.

Я обнимаю и целую радугу. И особенно выделяю в ней голубое. Призрачное и голубое марево, что сгорело вместе со мной на красной дороге, что должно было привести к солнцу, а завело в небытие.

Пустое это и недостойное обижаться на свои дороги, побивать камнями свою собственную тень. Выстилать камнями дорогу идущему за тобой следом.

И сейчас передо мной звездное небо. И это совсем не небо. Это опрокинутая Земля. Земля опрокинулась где-то во Вселенной. И ее отражение легло на небо. И это не звезды светят там, а наши опрокинутые души. Невозможно же, чтобы столько было во Вселенной планет. И это совсем не планеты, а наши земные опрокинутые солнца. Большая звезда - большой город, маленькая - маленький, а еле видимая, что уже почти отсветила свое и вот-вот погаснет, - деревня.

Среди тухнущих тусклых звезд я ищу свою деревню, ищу себя. И не нахожу. Думаю, что так оно и должно быть. Моя деревня уж очень маленькая. Она уже давно спит, ни одно окно не светится. Как такой деревеньке отразиться в небе, занять там свое место и начать светиться звездой?

Но я все же не теряю надежды и до рези, до слез в глазах вглядываюсь в небо, в звезды на его равнодушном бархате. Нахожу и вижу Нью-Йорк и Москву, Минск, а моей деревни, меня - нету. Только оглобли да опрокинутый воз Большой Медведицы. Телега, которая все едет и едет, и неизвестно, когда и куда приедет. На пути той чумацкой телеги тоже нигде не видать моей деревни, нету и меня. И тогда я обращаюсь к коту:

- Михля, Михленька, у тебя же глаз острее, постарайся, отыщи меня на небе.

Кот до крови раздирает мне когтями колени, спускает на землю. Но я не унимаюсь. Я направлен в небо и жажду поговорить с котом, потому что он больше и чаще меня находится в астрале.

- Уммница ты, Мммихля, ммолодчина, - мурлычу уже и я, изо всех сил удерживая кота на руках, хотя чувствую, что колени мои разодраны до крови. И в этом он тоже, видимо, прав в своем кошачьем праве, хотя мне и больно. Но я ублажаю сегодня кота, подлизываюсь к нему еще и по той простой причине, что мне нужна его помощь. У нас с ним впереди общая забота и большое дело. Благородное дело и великая цель. И чтобы достигнуть ее, я должен сегодня жить в мире и согласии даже с котом, быть в ладу с жуком и жабой, чтобы не одному бродить в космической темени.