Джейн Рейб

КОРОЛЕВСТВА ДОБЛЕСТИ

Друид стоял перед видавшей виды дубовой дверью башни. Волосы цвета пшеницы облепили его шею, а темно-зеленая туника плотно, будто вторая кожа, облегла мускулистое тело. Украшенный вышивкой плащ доставал до травы за спиной и неприятно стянул шею, когда мужчина запрокинул голову и взглянул вверх, сквозь ровный спокойный дождь.

Ранним утром синевато-серые камни башни на фоне сумрачного неба мешали друиду увидеть зубчатые бойницы. Щурясь, он всматривался в сумрак, и углядел искорку света в окне последнего этажа.

Друид опустил взгляд, и его подбородок уперся в грудь.

— Я не видел его несколько лет, — тихо сказал он.

В ответ из его туники раздалась стремительная тирада из писка и ворчания.

— Да, слишком долго.

Друид осторожно распустил тесемки туники, ослабляя ворот. Спустя миг, из треугольного выреза промокшей одежды показался блестящий черный нос ласки. Животное снова заворчало.

— Ладно, потороплюсь, — ответил друид, сделав шаг вперед и стучась в дверь башни.

Спустя вечность дверь со скрипом распахнулась внутрь, открывая фигуру в плаще с капюшоном.

— Гэлвин, друг мой! — говоривший откинул капюшон, показав слезящиеся голубые глаза и кожу, бледную и сморщенную, будто мятый пергамент. Его подбородок обрамляла седая щетина.

— Ты должен мне помочь! Она потерялась в моей башне, я не могу ее найти! Я очень волнуюсь.

— Не можешь найти кого?

На бледных губах старика заиграла слабая улыбка:

— Мою внучку, — он помедлил. — Пожалуйста, проходи. По такой погоде ты до смерти простынешь.

Протянув дрожащую руку в старческих пятнах, мужчина схватил друида за рукав и втянул его в башню.

— Ох, Гэлвин, я боялся Илайес тебя не найдет. Я точно не знаю, где ты живешь… И эта гроза…

— Не такая уж страшная, Дролло, — возразил друид, доставая ласку из туники. — Хотя Илайес, кажется, не очень любит дождь.

Старик осторожно взял у друида промокшего зверька и погладил его по макушке. Илайес громко запищал и вытянулся так, чтобы можно было почесать за ушами. Ласка бросила на Гэлвина гневный взгляд и пронзительно взвизгнула.

В ответ тот кивнул и закрыл дверь, приглушив шум дождя и сладкий запах сырой земли. После долгой прогулки на свежем воздухе в башне воняло плесенью. Друид неприязненно наморщил нос.

Внутри было почти не видно больших обтесанных камней, из которых состояло здание. Картины с причудливо одетыми мужчинами и женщинами соревновались с искусными гобеленами, изображавшими жизнь вдоль изгибов близлежащего пролива Драконий Предел. Кое-где картины и гобелены закрывали друг друга. Гэлвин обнаружил себя рассматривающим частично скрытый гобелен с изображением нескольких людей, толкавших в Предел большую лодку. На носу стоял сатир, одним копытом на руле, в слишком большой для него куртке, окутывающей человеческий торс. Целиком лодку было не разглядеть. Гобелен с гарцующими единорогами закрывал ее.

Под картинами и гобеленами вдоль всей стены протянулись груды подписанных и не подписанных ящиков, доходя Гэлвину до груди. Из-за ящиков выглядывали тюки сложенной одежды, кучи разноцветной глиняной посуды, сапоги без пары, дымчатые вазы со стеклянными бусинами внутри, стопки книг, тщательно уравновешенные пирамиды футляров для свитков, и еще множество предметов, которых друид не узнал.

Гэлвин продолжал глазеть на покрытые пылью залежи, пока рука на плече не вернула его внимание к старику.

— Моя внучка, — начал Дролло. — Ей только пять. Я распределял новую поставку, когда она исчезла. Боюсь, я не уделял ей достаточно внимания.

— Твои внуки старше меня, — заметил друид. Когда Дролло не ответил, Гэлвин понял, что разглядывает старика.

Когда-то Дролло был высок, обладал прямыми плечами и широкой походкой, но годы взяли с его тела свое. Сейчас он стоял ссутулившись, сгорбив спину и согнув плечи к груди. Кожа обвисла на его костях, будто принадлежала кому-то покрупнее, пошла складками, как те огромные робы, что он носил. Тонкие седые волосы совпадали цветом с паутиной, висевшей в башне практически везде. Только в его глазах виднелась искра.

С заметным усилием Дролло наклонился и аккуратно опустил ласку в одно из немногих свободных от хлама мест на полу. Животное яростно отряхнулось, избавляясь от дождевых капель на шерсти. Затем ласка прошмыгнула мимо натекшей с мокрой одежды Гэлвина лужи и исчезла за ящиком с пометкой „Перья эльгудуйра“.

Старик вздохнул и протянул руку, чтобы схватиться за ближайший ящик. Используя его как опору, он выпрямился.

Дролло нервно потер ладони и зачем-то огляделся. Наконец, собравшись с мыслями, он встретился взглядом с друидом.

— Я часто играл с твоими внуками, — сказал Гэлвин погромче. — Я часто гонялся за ними на рынке, уже почти три десятка лет тому назад. Они старше меня на несколько зим.

— Я сказал „внучка“? Ну, она дочь одного из моих внуков, или дочь детей моих внуков, — ответил старик, качая головой. — Годы пронеслись мимо так быстро, что я не могу вспомнить. Она зовет меня дедушкой. Важно это.

— И ты уверен, что она здесь?

Дролло рассеяно кивнул.

— Где-то. Я звал ее, но она не ответила. Может быть, играется со мной. А может быть, она в беде.

— Мать?

— Изаура. В сотне миль отсюда, — ответил Дролло. — Девочку оставили со мной на несколько месяцев. Изаура решила, что мне не помешает компания. Но она знать меня не захочет, если обнаружится это.

— И ты послал за мной Илайеса, — сочувственно произнес Гэлвин. Он видел, что старик напуган, и не помнил еще ни разу, чтобы Дролло волновался о ком-то — только о барахле, которое собирал.

— И давно она потерялась?

— Два дня, — быстро ответил старик. — Может быть три. Но не больше, не думаю. Время летит незаметно, — Дролло взглянул в изумрудно-зеленые глаза Гэлвина. — Я отправил Илайеса, как только заметил что ее нет.

— Мы ее найдем, — просто ответил Гэлвин, надеясь, что его тон поможет уменьшить беспокойство старика.

Друид снял свой плащ и огляделся в поисках вешалки. За большим ящиком виднелся какой-то похожий на нее предмет, но до него определенно было не достать. Пожав плечами, друид повесил промокшую одежду на высокий, узкий ящик с пометкой „хрупкое“. За плащом последовали сапоги. Когда мужчина стянул их, раздался хлюпающий звук и наружу выплеснулась вода. Лужа под ним выросла, наполовину перекрыв проход, и вода стала сочиться между ящиков. Он стащил тунику через голову и бесцеремонно бросил ее прямо на плащ, оставив обнаженной мокрую грудь, блестевшую в свете масляной лампы над головой.

Илайес высунул голову и писком упрекнул друида.

— Пол высохнет, — ответил тот.

Босиком, дрожа от сырости в башне, Гэлвин вместе со снующим в его ногах зверьком прошел мимо Дролло.

Медленные, шаркающие шаги старика последовали за друидом, который направился вниз по заставленному ящиками коридору. Кое-где штабеля достигали шести футов[1], в рост Гэлвина, а надписи на большинстве этикеток поблекли от времени. Большую часть ящиков покрывала пыль, указывая на то, что их давно не трогали. Тем не менее, в некоторые уже пробрались. Друид заметил мелкие округлые дыры там, где мыши прогрызли себе путь внутрь.

Войдя в помещение, которое помнил как гостинную, Гэлвин увидел еще больший беспорядок. Некоторые вещи свалились со своих мест, сильнее захламляя комнату. В его детских воспоминаниях деревянные ручки и ножки кресел были идеально отполированы, сейчас их исполосовали царапины. Подушки и столы оказались завалены бумагами, разнообразными безделушками и прочим. Лишь один предмет мебели, черное кожаное кресло, стоял свободным от обломков и мусора.

— Женщина должна быть сумасшедшей, чтобы оставить маленькую девочку в таком месте, — пробормотал Гэлвин.