- Вот в этом и есть основная проблема, - с готовностью кивнул, пряча руки в рукавах, Инквизитор. - Люди думают, нет, они верят, что есть нечто гораздо важнее, чем вера. Но только вера отделяет низменного зверя в человеке от духовного начала, той искры, что вдохнул в нас Господь.

Я пожал плечами.

- Возможно, и так. Но я - бессмертен, что само по себе нарушает немного ваши представления о бытие, не так ли?

Брат Томас улыбнулся.

- Открою тебе секрет, Алекс.

От его голоса возникло неприятное ощущение, будто теперь, после этих слов я точно не выйду из застенков Инквизиции, сколько раз бы не перерождался.

- Господь не раз и не два давал своим детям такие испытания, вынести которые обычный человек бы не смог. Но Он так же дал нам и силы, чтобы справиться с любой, пусть и невероятной на первый взгляд, проблемой. И ваше бессмертие - всего лишь уравновешивание весов.

Да, примерно то же самое говорил и отец Генрих. Но тогда почему именно местные церковники вписаны в Дневник как еретики? В чем крамольное отличие, если не могу уловить разницы?

Впрочем, эти вопросы я решил отложить на потом - мы пришли к церкви. Здание угрожающе бросило тень на улицу, откуда нас вывел паладин.

Я ожидал, что пройдем в подвал, но вместо этого брат Томас направился к центральным дверям. Толкнув тяжелую створку, пригласил войти внутрь. У меня даже появилась скромная мысль, что все же выйду из этих стен живым, но постарался задушить ее в зародыше - пока не ясны причины моего пришествия сюда, лучше предполагать самое худшее.

Сотник всегда говорил, жизнь имеет всех, так что всегда нужно быть готовым оказаться в самой заднице. Тогда и будут поводы порадоваться, если этой самой задницы не случилось. А вот если ты ожидаешь благоприятного исхода - разочарований не избежать. И, надо признать, его философия мне близка.

Внутри каменного коридора, украшенного витражами, царили прохлада и полумрак. Проводив вырвавшееся изо рта облачко пара, шагнул вперед. Двери за спиной с громким стуком закрылись, отрезая от мира. Все, обратной дороги не будет, подумал я, по привычке ощупывая меч. Эх, а ведь у Асхана амуницию заказал. Пропадет теперь моя награда в чьих-то чужих руках. Да и Альисьяра не получит обновок. Сколько планов - и все псу под хвост.

В центральном нефе было пусто. Ни прихожан, ни служителей. Только тишина, солнце из цветных стекол да ощущение довлеющей мощи, исходящей от креста, вырезанного из цельного куска мрамора.

Я остановился лишь перед алтарем, покрытым алой парчой. Вокруг пахло ладаном, воском и восточными маслами. Расставленные по всему периметру свечи сейчас были потушены, но я прекрасно представлял, как специальный служка ходит вокруг, разжигая огонь на каждой из тысячи. Интересно, их этому учат или сразу выдают спички, и ходи себе по кругу?

Усмехнувшись, повел глазами по сторонам. Неприметная дверь в исповедальню была приоткрыта. Небольшое свечение в соседнем окошке, предназначенном для священника - там горела тихая лампада. Что ж, судя по всему, мне туда.

Оглянувшись в последний раз, отметил, что брат Томас куда-то испарился, хотя вроде как заходили вместе. Впрочем, так даже лучше - если со мной действительно просто поговорят, ничего страшного не случится. Тоже умение видеть ложь не страшно - мне нечего скрывать даже от еретиков. Я - наемник, мое дело рубить головы, а не плести подковерные интриги. Да и все равно же не понимаю, в чем их разница.

Осторожно прикрыв за собой створку, опустился на жалобно скрипящую лавку.  Мягкое сидение давно продавили тысячи других исповедующихся. Впрочем, Церковь в целом призывает к аскезе, так что хорошо, что подкладка все же хоть какая-то есть. Или это специально, чтобы прихожанин, так сказать, не задерживался?

- Здравствуй, сын мой, - заговорил надтреснутый старческий голос по ту сторону окошка.

- Здравствуйте, святой отец.

- Давно ли ты исповедовался?

Я машинально покачал головой.

- Честно говоря, не помню. Но если можно счесть за исповедь рассказ о нескольких убийствах нежити да разбойников - вроде бы не так уж и давно.

Некоторое время священник молчал. Мне даже показалось, меня попросту разглядывают сквозь мелкое решето окна. Впрочем, пусть смотрит, мне не жалко.

- Бессмертный наемник, - заговорил старик. - Однако ты выбрал интересную профессию, сын мой.

Я пожал плечами.

- Когда привыкаешь умирать, заработок мечом становится самим собой разумеющимся.

- И как много раз ты возвращался с того света?

И в самом деле, сколько же? Помню первую смерть, скорее, как свершившийся факт. С тех пор минуло тридцать лет, память у меня не плохая, но столько воды утекло.

- Не помню, святой отец. Да и не считал никогда.

- Понимаю, неприятные мысли всегда тяжелее всего воспринимать не только умом, но и сердцем, а оно чаще говорит нам, что верно, что неверно. И, судя по всему, твое решило, что помнить о своей гибели - лишнее.

Я пожал плечами.

- Может быть, святой отец. Брат Томас сказал, у вас есть какие-то вопросы ко мне. Не хочу показаться неучтивым, но у меня есть дела, которые нужно решать, так что если мы просто поболтать о пустяках...

- Души твоя - пустяк? - усмехнулся старик за окном. - В таком случае не стану тебя задерживать, сын мой. Ты слишком молод, горяч, наивен и глуп, чтобы понять меня.

- Моя душа - не пустяк, она же моя. Это чужие души для меня - все равно, что не существующие. Но пока я не вижу, чем мы могли бы друг другу помочь, святой отец.

- Все просто, наемник. Тебе нужна работа, у Церкви есть, что тебе предложить.

Хм, странно, зачем тогда столько таинственности?

- Осада города? В таком случае смею вас заверить - ваши паладины неплохо справляются с обороной.

Снова молчание в ответ. Я поерзал на скамейке - все же сидеть на ней действительно крайне неудобно.

- Я знаю, что ты был на площади в момент казни, - медленно заговорил священник. - И, подозреваю, не совсем согласен с нашими методами.

- Отбирать чужие души ради собственного усиления - это не совсем похоже на работу слуг Господа, - пошел я в открытую. - Возможно, я ошибаюсь, но каждая душа после смерти должна отправиться в Чистилище, где будет ждать Судного Дня.

Вот интересно, я его не вижу, и суть вещей никак не дает определить собеседника. Удобно придумано! Так я никогда не смогу даже сказать, с кем общался. Полная анонимность для служителей культа.

- Но ведь и твоя не стала дожидаться, а вернулась в тело, не так ли? - мне показалось, священник улыбнулся. - Да, мы принимаем их души. Но лишь для того, чтобы выпустить в нужный момент. Ты пока еще не осознал, сколь многое решает вера людей.

- Поясните, - почесав заросшую щетиной щеку, попросил я.

- Если человек обладает достаточной силой веры, он сможет в нужный момент высвободить чужую душу. При этом мощь Господа освещает некоторую площадь вокруг такого человека.

- Вы выпускаете души, забравшись в ряды нежити?

- Не всегда, сын мой. Не всегда. К сожалению, враг человеческий имеет сотни обличий. Не все из них восстали из мертвых. Некоторые из этих масок никогда и не умирали, а живут с нами под одним небом.

- Почти то же самое мне сказал брат Томас, - кивнул я. - Но это нисколько не приближает меня к пониманию, чего же вы хотите лично от меня?

- Все просто, сын мой. Ты верно заметил - паладины превосходно сдерживают нежить, не давая ей прорваться за стены. Но, увы, их силы слабеют снаружи.

- Почему?

- Паладин имеет свою силу веры, но в большинстве случаев их питает святилище. Эта церковь, например. Поэтому паладинов не так уж и много на свете. Да и то - большая часть ушла на север. Я же хочу, чтобы ты не защищал город, а пошел вглубь Проклятых Земель, сын мой.

- Но без благословения, как я понял, против нежити выстоять достаточно сложно. Даже с моим опытом.

- Я понимаю, благословение данное церковью защищает лишь временно. Это зависит от силы самого священника, его основной службы.