— Хранить секреты от Легиона? — я усмехнулась. — И это предлагаешь ты?

— Легион не готов к этому. Раны, нанесённые нам Хеллфайром и кругом его перебежчиков, всё ещё свежи. Может, когда-нибудь Легион сумеет услышать о нашей магии, не поддаваясь паранойе и ненависти.

— К счастью, нет тестов на определение пассивной магии, иначе они давным-давно нашли бы наши способности на регулярных магических сканированиях.

— Действительно, повезло, — согласился он. — И вся наша магия светлая, дарованная богами. Она прикрывает наши тёмные силы, рождённые нашим Бессмертным происхождением.

Верно. Бессмертные обладали и светлой, и темной магией, и активной, и пассивной магией. Значит, у нас с Дамиэлем имелась и тёмная магия вдобавок к светлой. Но Легион её не определил, следственно, наша дарованная богами светлая магия всё перекрывала.

Легион не догадывался о существовании активной или пассивной магии. Они не осознавали, что магический спектр — это не просто линия, а крест из четырёх видов магии.

Дамиэль подумал обо всём, что могло нам угрожать. Я не удивилась. Как он и говорил мне ранее, именно извечная паранойя сохраняла ему жизнь до сих пор.

— То есть, мы в безопасности.

— Пока что.

Мы стояли так близко, что я едва могла дышать — но рот у меня не закрывался.

— Что ж, похоже, всё сложилось так удачно, — произнесла я.

— До тех пор, пока ты не выдашь никакой информации.

— С чего бы мне это делать?

— Ты же идеальный солдат, — его пальцы прошлись по линии моего подбородка.

Моё сердце грохотало так громко, что он, должно быть, это чувствовал. В конце концов, между нами оставалось не так уж много пространства.

— Нет, на самом деле, я не идеальная, — выпалила я. — Как и ты не бессердечный ублюдок, которым тебя все считают. Видимо, люди — действительно нечто большее, чем кажутся на первый взгляд.

— Может быть.

— Скептик, как всегда, — я усмехнулась.

— Быть скептиком — это по-прежнему моя работа, Каденс.

— Но, может, теперь ты попытаешься время от времени видеть в людях хорошее, а не только плохое? — произнесла я с надеждой. — Вот почему ты притворяешься таким плохим, таким жестоким. Ты боишься, что если кто-то увидит в тебе хорошее, ты окажешься уязвимым. И тебя предадут.

— Я вижу хорошее в тебе, — его глаза пленяли меня. — Все остальные ещё под вопросом.

Я улыбнулась.

— Это уже начало.

Он ничего не сказал.

— Дамиэль?

— Да?

— Ты… — я отвернулась, впервые желая, чтобы он мог прочесть мои мысли, и мне не нужно было их проецировать. Чтобы он знал, что я так стеснялась спросить. — Ты собираешься меня поцеловать? — я вновь застенчиво посмотрела ему в глаза, и мои щёки опалило румянцем.

Он наблюдал за мной. Молчание затянулось. Наконец, я не выдержала.

— Ну? Собираешься? — спросила я.

Он выгнул одну бровь.

— Я всё ещё пытаюсь решить.

— О, — я попыталась не выдать разочарования, но уверена, что мои плечи чуточку опустились.

— Ты не очень-то хорошо отреагировала, когда я поцеловал тебя в прошлый раз. Насколько я припоминаю, ты врезала мне кулаком.

— Ты был ранен и использовал этот факт, чтобы подманить меня достаточно близко и поцеловать меня.

Он пожал плечами.

— Тебе же понравилось.

— Это… — чистая правда. — К делу не относится.

— Вот как? Тогда почему сейчас ты просишь поцеловать тебя?

Тут он меня подловил.

— Я не прошу тебя поцеловать меня. Я спрашиваю, собираешься ли ты поцеловать меня, — я играла со словами, и мы оба это знали. — Чтобы я могла подготовить ответ.

На его губах заиграла улыбка.

— И что это будет за ответ? — он преодолел последние несколько дюймов, разделявшие нас.

— Ну, я…

Его рот накрыл мои губы. Дамиэль мягко поцеловал меня один раз, коротким и сладким поцелуем, затем так же быстро сделал шаг назад. Мои ладони стиснули его плечи, пытаясь вновь привлечь его к себе, но он оставался неподвижным, как гора.

— Куда более приятный ответ, чем удар кулаком, — на его лице промелькнуло веселье.

— Ещё не поздно врезать тебе, — проворчала я.

Он усмехнулся, и эта усмешка была тёмной и аппетитной, как вишни в шоколаде.

— Мне пора идти. Надо переодеться. Если ты не хочешь, чтобы я присутствовал на твоей церемонии Дракона в грязной, окровавленной и подпалённой одежде.

Мой взгляд пробежался по его телу. Его одежда пребывала в плачевном состоянии. А волосы торчали во все стороны. Я не замечала этого прежде. Представить себе не могу, что же меня так отвлекло…

— Ну, мы не можем допустить, чтобы Мастер-Дознаватель имел какой-то другой вид, кроме совершенно упорядоченного и почтенного, — мой смешок оказался более бездыханным, чем я намеревалась. Поцелуй Дамиэля, хоть и короткий, явно пробрал меня до глубины души.

— Скоро снова увидимся, — он склонил голову передо мной, затем пересёк мою комнату и открыл дверь.

На пороге стояла Аллегра, уже поднявшая руку, чтобы постучать. Её тёмные глаза выпучились, когда она увидела в моей комнате Дамиэля. Он проскользнул мимо неё прежде, чем она успела оправиться от шока. Его уже и след простыл к тому времени, когда она вошла в мою комнату и закрыла за собой дверь.

— Ты забыла отдать честь полковнику Драгонсайру, — поддразнила я её.

— Его одежда была помятой, а волосы — взъерошенными, — брови Аллегры взлетели вверх.

— Работа ангела может быть рискованной.

— Твоя одежда и волосы выглядят ничуть не лучше, Каденс. Что Дамиэль Драгонсайр делал в твоей комнате посреди ночи? Что вы двое затеяли?

— У нас было приключение.

Глаза Аллегры просияли, а губы изогнулись в усмешке.

— Это я вижу, — она смерила меня взглядом с головы до пят.

— Что ты делаешь? — потребовала я.

— Ищу «отметины любви». Или ему хватило приличия залечить их?

— Нет никаких отметин любви, — хотя мои губы по-прежнему покалывало от его поцелуя; это считается? — Это было не такое приключение.

Она плюхнулась на мою кровать.

— Да ладно!

Я покраснела от её намёка на то, что моё приключение с Дамиэлем носило сексуальный характер. Всё вовсе не так. Наше время, проведённое вместе, было намного глубже чего-то чисто физического.

И всё же в глубине души я невольно цеплялась за прикосновение его ладони к моему лицу и за поцелуй его губ.

Я выбросила эти мысли из головы. Когда мы с Дамиэлем связались друг с другом через кинжалы, мы разделили моменты куда более интимные, чем то, о чём говорила Аллегра. Мы заглянули в души друг друга. И я нескоро забуду такой опыт.

Аллегра наблюдала за каждым моим движением.

— Боги, Каденс, я знаю, что полковник Драгонсайр красив, и он весь из себя такой таинственный ангел, но он же Мастер-Дознаватель. Ты не можешь запасть на него.

— Западают школьницы, а не ангелы, — натянуто сказала я.

— Ну, а этот ангел ещё как запал, — она показала на меня. — Ты по уши втюрилась в Дамиэля Драгонсайра.

— Да не втюрилась я. Просто увидела его в новом свете.

Заглянула за маску Мастера-Дознавателя. В его душу. Вот что показали мне кинжалы.

— Он не тот монстр, которым его все считают, — добавила я.

Аллегра принялась издавать чмокающие звуки губами, изображая поцелуи.

Я закатила глаза.

— Как я и сказала, это было не такое приключение. Мы путешествовали в другой мир. Это была настоящая миссия. Я тебе всё расскажу, пока буду готовиться к церемонии Дракона.