Самолеты капитана Васильева, старшего лейтенанта Федорова и старшего политрука Гудкова нуждались в серьезном ремонте. Особенно в плачевном состоянии оказалась машина комиссара эскадрильи. На ней осколком снаряда пробило маслопровод. Техники и механики удивлялись, как старший политрук с таким повреждением не только держался в воздухе, но и долетел до своего аэродрома? Не сделал в пути вынужденной посадки?

Младший лейтенант Носов и младший лейтенант Марютин оказались в этом полете удачливее своих товарищей. Отделались всего-навсего незначительными пробоинами в крыльях и фюзеляжах самолетов. Марютин - семнадцатью, Носов сорока.

После полетов Носов помогал своему технику латать пробоины. Когда осматривал "работу" вражеских зениток, всегда удивлялся неприхотливости и выносливости штурмовика. Иной раз в дыру, проделанную осколком снаряда, пролезала не только рука, но и голова техника.

И это никого не смущало. Как само собой разумеющееся Черяпкин невозмутимо изрекал:

- Как пить дать - к утру заштопаем. Носов мысленно сравнивал штурмовик с подорожником. Растет это растение обочь пыльной дороги, а она бывает разная: твердая, каменистая, глинистая. И рискует подорожник ежеминутно. Его могут раздавить прохожие, копытами - лошади, колесами - телеги или машины. Что за удовольствие и странная привязанность цветка ютиться у дорог? Как он ухитряется добывать свое ежедневное пропитание? С каким трудом ловит каждую каплю росы? Рядом, стоит только чуть-чуть отойти от дороги, начинаются вольготные луга. Селись там, размножайся, расти себе на здоровье и на радость людям! Нет, оказывается, не может подорожник расти и жить в лугах. Высокие сочные травы глушат его, держат в темноте, а ему необходимо солнце.

Так и штурмовик на фронте. На земле кажется горбатой акулой или нахохлившейся ночной совой, а в воздухе - стреловидной ракетой. На стоянке выглядел тяжеловесным и даже неуклюжим, а в бою - легким и маневренным, послушным каждому движению руки летчика. На бреющем полете штурмовик - смерч свинца и огня. Не было ему равных в ударах по вражеским аэродромам и танкам, по штурмовкам железнодорожных магистралей и переправ.

Продырявят в бою фюзеляж штурмовика пулеметными очередями. Располосуют осколками снарядов крылья. Наставят зияющих черных точек на элеронах, рулях поворота и высоты. Перебьют маслопровод или пневмосистему выпуска и подъема шасси. Сорвут фонарь кабины. Отхватят кусок стабилизатора, а штурмовик держится. Не падает. Не сдается, сражается до конца и летит домой. На свою самолетную стоянку. И здесь долго не прохлаждается. Делает только небольшую передышку для ремонта. И снова - в бой. Его призвание - атака. Его сила в броне и огне. Штурмовик - оружие наступательное. Его излюбленный полет бреющий. Его стихия - борьба. Его место в сражении там, где всего труднее.

Однажды, вернувшись с боевого задания, Носов долго ходил по летному полю, а потом пошел в штаб, взял лист бумаги и написал заявление в партийную организацию полка. Он просил принять его в члены партии. "В боях с немецко-фашистскими захватчиками, - писал летчик, - хочу сражаться коммунистом. Готов отдать за любимую советскую Родину и свою кровь, и свою жизнь..."

Так, в октябре 1941 года, после 54-го боевого вылета, его приняли кандидатом в члены партии. Когда парторг авиаполка зачитывал анкету, заявление, рекомендации, кто-то из авиаторов предложил:

- Пусть расскажет биографию.

Биография у Носова была очень короткой. Он изложил ее за две-три минуты. Сказал, где родился, жил, учился, на каких самолетах летал.

- Ну а как воюю, вы сами знаете.

- Воюет, как надо, - сказал майор Дельнов. - Предлагаю принять Носова Александра Андреевича кандидатом в члены партии.

Других предложений не было. И когда парторг произнес: "Кто - за", дружно взметнулись вверх руки всех присутствующих. Верили, что не подведет их Носов ни в бою, ни в жизни.

Батальонный комиссар Калугин, поздравляя Носова с получением партийного документа, сказал:

- Теперь ты один из бойцов ленинской партии. Продолжай и дальше беспощадно громить врага.

Звание коммуниста ко многому обязывало. Глубокого смысла полна для члена партии скромная книжечка в красной обложке. Она всегда хранилась у Носова возле самого сердца. Если бы пуля врага пробила сердце, она пробила бы и партийный билет.

Так младший лейтенант А. А. Носов стал на фронте коммунистом. В тот день комиссар полка дал ему почитать "Памятку коммуниста на фронте", подписанную В. И. Лениным еще в 1918 году. Но как она злободневно звучала в октябре 1941 года! Строчки, которые особенно понравились Носову, оказывается, были подчеркнуты Владимиром Ильичем. Летчик запомнил их наизусть: "Завоюй внимание и уважение к себе не должностью, которую ты занимаешь, а своей работой". И еще: "Ты должен в бой вступать первым, а выходить из боя последним".

"Выходить из боя последним..." - медленно повторял Носов. В эти минуты он глубоко сознавал, что отныне он стал бойцом ленинской партии. Ленинцами не числятся по списку. Ленинцами становятся в борьбе.

30 октября 1941 года штурмовики нанесли удар по аэродрому Старой Руссы. На боевое задание группу "илов" повел командир авиаполка майор И. В. Дельнов. За ним следовали старшие лейтенанты Никитин и Фролов. Замыкать строй было приказано младшему лейтенанту Носову.

В условленном квадрате штурмовики встретились с истребителями сопровождения. Поприветствовали друг друга покачиванием крыльев и взяли курс на Старую Руссу.

Погода на маршруте не радовала Носова. Чем ближе подходили к вражескому аэродрому, тем она становилась хуже. Облачность все настойчивей прижимала "илы" к земле. Порою приходилось лететь просто на ощупь, нарушая все допустимые пределы безопасности полета.

Над озером Ильмень в кабине у Носова вдруг потемнело. Мощные заряды снега обрушились на самолет и залепили переднее стекло фонаря. В белой круговерти он на какое-то мгновение потерял из виду машину майора Дельнова. Глянул на приборы. Вроде бы все в порядке. Курс... Высота... Не зацепиться бы за верхушки волн. Стоило хоть на какую-то долю секунды уклониться от маршрута, допустить малейшую оплошность в пилотировании, дрогнуть перед призрачной стеной снежного бурана, как наступит конец полета...

Носов на мгновение оторвал взгляд от приборной доски. Перед глазами продолжали рябить циферблатами навигационные приборы: тахометр, вариометр, компас, указатели скорости, поворота, высоты... Тяжело вздохнул. Прислушался к работе двигателя. Тот, как и он, не думал сдаваться. Работал бесперебойно, мощно врезаясь в серебряное месиво неба. Летчик очень верил в мотор, верил в самолет. И все же почувствовал, как сильно забилось его сердце.

Пребывание в снежном заряде длилось, может быть, какую-нибудь минуту. Носову же эта минута показалась вечностью. Оказывается, по-настоящему в небе страшны не вражеские истребители и не осколки зенитных снарядов, а потеря чувства локтя боевого товарища. "От товарища отстать - без товарища стать", - гласит пословица. Носов помнил об этой народной мудрости и упорно пробивался вперед, полностью доверившись приборной доске. На него неслись, мимо него пролетали тысячи и тысячи снежинок. Они клубились за фонарем кабины, обволакивали ее серой непроницаемой массой.

Вдруг Носову показалось, что самолет как-то напружинился, рванулся вперед. Он глянул вправо и увидел первый просвет. Снежный заряд оставался позади. Облачность уменьшалась. В кабине становилось светлей. Похоже, погода начинала резко меняться в лучшую сторону.

И верно. Но видимость теперь была выигрышем для противника.

Штурмовики могли быть обнаружены гитлеровскими наблюдательными постами. Но все обошлось. Майор Дельнов точно рассчитал и определил момент для первого захода на штурмовку и подал команду:

- В атаку!

И тут по штурмовикам ударили вражеские зенитки. Внизу, под самолетом Носова, промелькнули какие-то аэродромные строения. Но он не открывал пулеметного огня, не сбрасывал бомбы и "эрэсы". Пикировал на батарею зенитной артиллерии. Она раньше других обнаружила себя, открыв огонь по штурмовикам. К тому же занимала, очевидно, в системе противовоздушной обороны аэродрома ключевую позицию. Не давала прицельно бомбить склады с горючим и боеприпасами. И при уходе от цели могла доставить "илам" большие неприятности.