– А что, должно быть? В действительности я мало что помню из прошлой ночи, – признается Куинн с небольшим румянцем на щеках.

Прежде чем Иззи успевает высказаться, я говорю.

– Ну, ты выпила четыре шота текилы после пары бокалов «Маргариты» и сделала «Сайдуиндер» своей собственной танцевальной сценой прошлой ночью. Когда мы покинули бар, ты заблевала машину Венди Смитсон и тут же отключилась. Я отнёс тебя домой к Иззи и уложил спать.

Её глаза расширяются с каждым словом, пока они не становятся круглыми, как блюдца.

Она спрашивает, шепча.

– Кто переодел меня? – она смотрит на футболку, едва прикрывающую её.

Я подмигиваю ей.

– Иззи сделала это, милая. Не волнуйся.

– Мне жаль, что я подняла такой шум. Когда этот человек прикоснулся ко мне, я просто сорвалась. Кажется, о личном пространстве никто больше не знает.

– Какой человек?! – Иззи и я одновременно восклицаем.

– Просто какой-то парень из старшей школы, который немного переборщил с танцами. Я не была готова к такому. Обычно моя охрана не пускает ко мне никого в радиусе десяти футов.

– Повторяю, какой человек? – моё тело воспламеняется от мысли о том, что кто-то, кого мы знаем, прикоснулся к ней, как будто она его собственность.

– Девин Шомейкер. Я полагаю, он был на год старше нас. Пожалуйста, не делай ничего, Тревор. Я просто хочу забыть об этом и наслаждаться оставшимся временем здесь.

Сочувствие и понимание переполняют меня, но мне нужно будет связаться с Девином, прежде чем я смогу отпустить ситуацию. Не могу представить, каково это постоянно бороться за неприкосновенность частной жизни. Это, должно быть, одна из причин, почему она решила, наконец, вернуться домой.

– Всё в порядке, Куинн. Время от времени нам всем позволено вырваться на свободу, – уверяет Иззи, садясь со своей тарелкой.

– Что ж, дамы, мне пора на работу. Полагаю, мы увидимся сегодня вечером за ужином?

– За ужином? – Куинн откидывает светлые волосы.

– Да, мои родители по-прежнему устраивают семейные ужины по пятницам, только перенесли этот на субботу, чтобы отметить твой приезд. Ты же знаешь, они расстроятся, если ты не придешь.

– Ты же знаешь, я бы не пропустила это. Мне нравится твоя семья.

Я наклоняюсь, чтобы поцеловать Иззи в щеку, а затем делаю то же самое с Куинн, наслаждаясь ощущением её мягкой кожи под моими губами.

– Увидимся сегодня вечером.

Я иду через дорогу с колотящимся сердцем. Я знал, что меня привлекает Куинн – чёрт возьми, почти каждый мужчина на планете испытывает к ней влечение – но я никогда не ожидал искры осознания, когда она рядом пульс электричества пробегает по моим венам при её прикосновении. Это было бы слишком для кого-то другого, но я провёл большую часть своего отрочества, контролируя всё, что касалось Куинн.

Насколько тяжело будет продержаться ещё один месяц?

Как только я прихожу в свой офис, мой мобильный телефон начинает вибрировать в кармане, и на экране высвечивается «Мама».

– Ну, и чем я обязан такому удовольствию? – говорю я в телефон.

Мама хихикает, а потом цыкает на меня.

– Разве это не нормально, что я звоню своему любимому сыну?

– Единственному сыну. И обычно если звонишь в субботу, то тебе что-то нужно.

– Это не правда! – восклицает она.

– Мама… – я выхожу из офиса, ожидая, когда она объяснит, почему позвонила в восемь утра в субботу, если очень хорошо знает, что я на работе.

– Хорошо. Я заказала любимый десерт Куинн в пекарне. Не мог бы ты забрать его по дороге сюда?

– Бостонский пирог с кремом?

Я целую вечность не ел этот пирог, вкус которого напоминал мне о моём любимом лакомстве. Когда она покинула Дейл Сити, то же самое произошло с моим желанием иметь то, что напоминало бы о ней.

– Именно. Я так рада её видеть. Прошло слишком много времени.

– Мама, ты видела её в видеочате с Иззи около трёх недель назад.

– Мальчик, не дерзи мне. Ты знаешь, что это не то же самое, что вернуть её домой. Не знаю, что изменилось между вами, но вы всегда были лучшими друзьями. Тебе нужно немного отдохнуть, чтобы наверстать упущенное.

– Люди взрослеют, мама. И ты знаешь, что я сейчас занят, так как мы потеряли двух офицеров.

– Оправдания. Ну, может она встретит хорошего парня, пока будет здесь, и вернётся домой. Разве это не здорово?

Здорово? Было бы чертовски мучительно видеть, как она разгуливает по городу с кем-то другим.

– Да, здорово, мам. Слушай, мне нужно закончить разбираться с бумагами, чтобы успеть вовремя. Тебе нужно что-нибудь ещё?

– Только пирог. Увидимся в шесть часов.

Повесив трубку, я со вздохом откидываюсь в кресле. Здесь я единственный сегодня, у кого нет семьи, с которой можно проводить выходные, и этого я и хотел. Закрыв глаза, представляю, что бы я почувствовал, если бы Куинн вернулась вДейл Сити, и я бы видел её с другим мужчиной.

В старших классах это никогда не было проблемой, Куинн была сосредоточена сердцем и душой на драматическом клубе и театральной группе, в которых она участвовала, в то время как я гулял с разными девушками каждую неделю. Моя влюбленность в Куинн была тщательно охраняемым секретом, который я планировал унести в могилу.

Не успел оглянуться, как часы показывают, что время обеда давно уже прошло. Положив документы на стол шефа, я еду в пекарню, чтобы забрать пирог для Куинн, а затем – домой.

Обычно я иду к родителям прямо в форме, но сегодня, по какой-то причине, я хочу показать Куинн, кем я стал. То, что она упустила за шесть лет, прошедших с тех пор, как мы потеряли контакт. Я чувствую себя злым после того, как всё утро представлял её с кем-то другим. Я знал, что она была влюблена в меня, когда я был молод. Это было одной из причин, почему мне нужно было держаться подальше от неё в подростковом возрасте, потому что я знал, что если бы она дала мне дюйм, я бы взял милю. Но и мили Куинн Миллер никогда не будет достаточно.

Я надеваю облегающую серую рубашку, которая, как мне неоднократно говорили, демонстрирует мои мышцы, и джинсы, которые обтягивают мои бедра. Мои тренировки интенсивны, и я получаю удовлетворение от демонстрации резко очерченных мышц.

В последний раз, взглянув в зеркало, я беру пирог со стойки и сажусь в машину. Мои родители живут всего в пяти минутах езды, и, когда я подъезжаю к дому, вижу, что моя сестра и Куинн уже прибыли.

Оказавшись в доме, я направляюсь на кухню, но дверь в дамскую комнату распахивается, и коробка с пирогом врезается мне в грудь.

Карие глаза Куинн расширяются от удивления, а затем от отчаяния, когда она видит расплющенную коробку напротив моей груди, теперь уже промокшей от её содержимого.

– Тревор, мне очень жаль.

Видя, как она расстроена, я отпускаю одну из своих фирменных ухмылок и смотрю, как румянец появляется на её щеках.

Коробка ещё больше прижимается к моей груди, когда наклоняюсь к её уху, чтобы прошептать.

– Не волнуйся, Куинн. Я всегда хотел размазать твои сливки по себе.

Вздох, который звучит при моём отступлении – всё, что мне нужно знать. Я не так безразличен Мисс Кинозвезде, как кажется.

Глава 4

Куинн

О, Боже! О, Боже! О, Боже! повторяю про себя, глядя на удаляющуюся спину Тревора. Хорошая мускулистая удаляющаяся спина.

Я думала, что мои чувства к нему угаснут со временем и расстоянием, но очевидно, что это не так. Кажется, всё в десять раз сильнее, чем этим утром, когда я видела его на кухне. Моё сердце не переставало колотиться почти час после его ухода, как у сумасшедшей тринадцатилетней девчонки, которой я раньше была.

Если то, что он прошептал мне на ухо, является каким-то намёком, то он знает, что я чувствовала к нему раньше, и, возможно, даже отвечал взаимностью на эти чувства.

Иззи сталкивается со мной в коридоре.

– У тебя лицо всё раскраснелось. Ты хорошо себя чувствуешь?

– Да, это… эм… должно быть из-за жары. Я всё ещё привыкаю к влажности.

Она, должно быть, приняла мою сказку, потому что прошмыгнула мимо меня на кухню, и я быстро направилась за ней. Когда мы входим, я слышу обрывок разговора между Тревором и его мамой.

– Прости, мама. Я споткнулся, когда вошёл в дом.

Неужели он берёт вину на себя? Это я врезалась в него, когда выходила из ванной.

– Ну, брось. Всё в порядке, дорогой.

– Ты хочешь, чтобы я вышел и взял ещё один? Я даже могу вызвать полицейский эскорт. В конце концов, это чрезвычайная ситуация.

Легкий смешок Миссис Шоу присоединяется к моему.

– Тебе не нужно этого делать. Я просто хотела, чтобы встреча Куинн была особенной.

И если бы моё сердце уже не бешено билось, то это произошло бы сейчас. Его мать всегда относилась ко мне лучше, чем моя собственная, и тот факт, что она хочет сделать мой короткий визит особенным, говорит о том, какая она замечательная женщина.

– Почему бы тебе не взять чистую рубашку из прачечной? Я уверена, что у меня ещё есть несколько.

Я двигаюсь, но не достаточно быстро, потому что сталкиваюсь лицом к лицу с Тревором, выходящим и снимающим рубашку. Я изо всех сил пытаюсь отдышаться, наблюдая, как каждая из его мышц напрягается и изгибается, когда он поднимает рубашку над головой и опускает руки вниз.

Ух ты, Тревор вырос настоящим мужчиной! Он всегда был немного более развит, чем другие мальчики в средней школе, но это возводит его на совершенно новый уровень. На его теле нет ни грамма жира. Я встречалась с несколькими мужчинами, которые считаются самыми красивыми в мире, но они и в подмётки негодятся Тревору.

Вдруг он подходит ко мне и скрещивает руки.

– Нравится то, что видишь, милая?

Я громко сглатываю, а слова не доходят до меня. По какой-то причине моё понимание вылетает из окна всякий раз, когда Тревор пытается заговорить со мной.

Он ухмыляется.

– Я скоро вернусь. Мне нужно сменить рубашку.

– Угу. Я… эм… займу тебе место.

Он посмеивается, проходя мимо меня, и его рука задевает мою, и я должна бороться с желанием провести рукой по его мускулистой груди.