Дело чести каждого профессионального союза — добиться того, чтобы среди его членов не было ни одного безграмотного. — Дело чести каждого грамотного рабочего — помочь обучиться грамоте своим безграмотным товарищам по союзу. Это дело неотложное, имеющее немалое значение для пересоздания на новых началах всего хозяйственного уклада страны,

1920 г.

НЕОБХОДИМО НЕМЕДЛЯ БРАТЬСЯ ЗА УЧЕБУ (ВЫСТУПЛЕНИЕ НА СОВЕЩАНИИ ЛИКВИДАТОРОВ НЕГРАМОТНОСТИ)

Война царская и война гражданская страшно разорили страну, внесли разруху в производство, разладили всю жизнь. До сих пор война поглощала все силы и не давала возможности наладить хозяйство в городе и деревне, и только теперь за это дело можно будет взяться по-настоящему.

Сейчас придется налаживать народное хозяйство при совершенно иных условиях, чем раньше. Раньше дело рабочего было отработать свои десять-одиннадцать часов на фабрике или на заводе — и больше ему ни до чего дела не было. Остальное было дело капиталистов да служивших у них инженеров. Теперь рабочий занимает уже совсем другое положение. Он не только работник, но и хозяин производства. Раньше он работал за чужим загадом, теперь рабочим надо думать и о том, как лучше наладить работу у себя в мастерской, у себя на заводе, как все достать, что надо для завода, все это распределить. Это работа не малая, и тут надо хорошо понимать дело.

И вот, когда рабочие и работницы берутся за дело управления, за дело налаживания работы завода, тут они на каждом шагу и чувствуют, как им недостает умения пользоваться книжкой, умения толково написать деловое письмо, сделать чертеж, вычислить то или иное. Вот тут-то рабочий и чувствует свою беспомощность, чувствует, что без грамоты, без знания арифметики, геометрии, географии и ряда других вещей ему с делом не справиться.

Но рабочему надо налаживать дело не только на своем заводе, его дело заботиться о всем народном хозяйстве, а для этого надо знать еще больше.

Самодержавие умышленно держало крестьян и рабочих, в темноте и невежестве, и теперь это тяжело отражается на всей стране. Благодаря темноте народной многое, особенно на местах, в провинции, идет не так, как надо бы.

Белогвардейцы и буржуазия всех стран кричат: «Дураки-коммунисты взяли да передали власть рабочим и крестьянам! Разве может из этого выйти что хорошее? Разве государственное управление по силам пням деревенским да заводским проходимцам? Тут нужны люди образованные. Погубит страну эта крестьянская да рабочая Советская власть».

«Образование — вещь необходимая, — говорят им в ответ рабочие, — это мы уже по себе куда как хорошо знаем, только одного образования-то мало, его и на хорошее и на плохое повернуть можно. Помещики да буржуазия на то свое образование употребляли, чтобы придумать, как получше из рабочего да крестьянина все соки полностью выжать. Мы уже лучше сами как-нибудь справимся, образование дело наживное, мы его с бою возьмем».

Конечно, трудно и жизнь налаживать, производство налаживать и учиться в то же время. Когда я думаю об этом, мне вспоминается первая фраза, которую написал мой ученик, только что выучившийся писать, — ученик вечерних Смоленских классов, рабочий фабрики Максвелля, что за Невской заставой в Питере: «Трудно рабочему учиться при двенадцатичасовом дне, но необходимо, чтобы наши «благодетели» не устроили пятнадцатичасового дня». Было это много лет тому назад, когда капиталисты были хозяевами жизни. Теперь эту же мысль надо бы так выразить: «Трудно рабочему учиться, когда на него легло такое сложное дело, как управление страной, измученной и разоренной войной, страной темной, развращенной царизмом; трудно рабочему учиться, когда у него все время поглощает борьба с разрухой, но необходимо, чтобы не пришли назад «благодетели» народа, капиталисты и помещики, и не восстановили старых порядков».

Учиться необходимо, и притом поскорее, не теряя времени.

Посмотрим, как обстояло дело с народным образованием в капиталистических странах, где управление страной находится в руках буржуазии. Мы видим, что буржуазия в странах с наиболее передовой техникой организовывала народные школы и делала обязательным их посещение. Взрослых безграмотных в капиталистических странах с развитой техникой почти нет, буржуазия в своих целях ликвидировала безграмотность масс. Ради чего заботилась она о народном образовании? Из «народолюбия»? Конечно, нет. Она делала это ради своей выгоды. Управлять широкими массами, организовывать их, распределять между ними и работу гораздо легче, если эти массы более культурны, если они хорошо грамотны. Безграмотный не может даже прочесть правил внутреннего распорядка, вывешенных на фабрике, не может даже расписаться в получении зарплаты. Он не умеет сделать самого простого чертежа, не может сделать самого простого вычисления.

В начале прошлого века в Англии, а затем и во Франции — самых промышленных странах того времени, где широко стала уже развиваться фабричная система, — буржуазия обратила внимание на обучение грамоте работавших тогда на фабриках детей. Стали устраиваться так называемые ланкастерские школы, где сразу училось триста, пятьсот, тысяча детей. В них дети, хоть что-нибудь знающие, учили ничего не знающих, а те выучивали три-пять букв и учили этому тех, кто не знал ни одной буквы. Учитель был не столько учителем, сколько организатором дела. При таком громадном числе учеников — по пятьсот-тысяче на одного учителя — обучение обходилось очень дешево, но выучивались в таких школах обычно очень плохо: только настолько, насколько это было необходимо для заводских нужд.

По мере развития промышленности понадобилось большое число умелых, хорошо подготовленных рабочих-специалистов, так называемых квалифицированных рабочих. В настоящее время в производстве четверть и даже треть рабочих должны быть квалифицированными рабочими. Кроме того, сама квалификация носит совершенно иной характер, чем у ремесленных рабочих: от заводского квалифицированного рабочего требуется не только знание чтения и письма, требуется знание им физики и механики или химии — смотря по производству.

Но теперь и от квалифицированных рабочих требуется гораздо больше знаний. Если мы познакомимся с новейшим управлением американских заводов, то увидим, что там каждому рабочему дается письменная инструкция и от каждого рабочего требуется каждый день короткий, но письменный отчет о том, что он сделал. При таком управлении заводами безграмотный рабочий на них работать не может, и не только совершенно безграмотный, но и малограмотный.

Таким образом, мы видим, что крупное машинное, производство требует не только грамотного, но и вообще обладающего известными школьными знаниями рабочего. Вот почему буржуазия заботилась об обязательном обучении.

Рабочие и работницы нашей страны хорошо понимают, что для того, чтобы наша страна стала страной сытой, культурной, счастливой, необходимо как можно лучше наладить производство, вместо старых машин ввести самые лучшие, самые усовершенствованные, сокращающие человеческий труд, увеличивающие производительность труда.

Но необходимо ясно сознавать и то, что введение этих машин потребует повышения школьных знаний, а безграмотность станет невозможностью.

В интересах повышения техники надо как можно скорее ликвидировать безграмотность.

1920 г.

ОБ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ И ПРОФЕССИОНАЛЬНО-ТЕХНИЧЕСКИХ ЗАДАЧАХ ВНЕШКОЛЬНОГО ДЕЛА

В Германии работает один швейцарский педагог — Фридрих Ферстер. Книжки его пропитаны насквозь поповской моралью. Мечтает он о примирении классов, о религиозном воспитании масс и т. п. Но в своих планах он считается с действительностью, он знает жизнь, практик насквозь. И потому его книжки пользуются широкой популярностью. Там действительно есть немало интересного. Возьмем, например, его книжку «Христианство и классовая борьба» и приведем из нее несколько цитат.