Пошли.

Мимо казарм и Крысиного Логова, к Лестнице. Она одна такая осталась. Потому и зовем с большой буквы. Четыре пролета. Ступенек больше, чем пальцев. На руках и ногах. Заслуживает.

Чертополох прикрывает, я веду. Доверили. Правильно. Я сильнее. Мне и встречать врага.

Никого. Даже обидно.

Хруст слева. Не поворачиваться! Швыряю туда камень. Попал, вроде. Стихло.

Это ничейная земля. Великанша говорила. За Стену Измененные не лезут. Обычно. Но бывает, просачивается. Разная шушера. Потому и мы сюда не ходим. Незачем. Жить опасно, защищать некого. И не от кого.

– Сзади!

Скала. Слепая, зато затылком видит. Лучше любого разведчика.

Молния прижимается к стене. Ну да, мне проход нужен. Широкий.

Успел. Ловим Крылатого на два копья. Добавляю кулаком по черепу. Готов.

– Странно, что аж досюда добрался. – Чертополох.

Вынимаю копье. Срезаю кусок шкуры, протираю острие. Иначе заржавеет в момент. Кровь у них такая. У всех Измененных.

– Здесь нет ничего постоянного… – Молния.

Слишком много говорит. Каждый ребенок это знает.

Ну ладно. Идем дальше.

Запах Болота уже чувствуется…

Впереди виднеется Стена. С той стороны ее вовсе не разглядеть. Изнутри – как туман. Разрубленный топором.

Завал, переплетенный ветками. И другой ползучей дрянью.

Ядовитые? Кто его знает.

Смотрю на Чертополоха, тот пожимает плечами.

– Чисто, – опять Скала. Ну да, ей виднее.

Перелезаю, тесак наготове. И впрямь чисто.

Помогаю пройти кудесницам. Чертополох приказывает перебраться назад. Правильно. Я сильнее, мне и встречать врага. Здесь они со спины бросаются. Гады.

Поворачиваем направо. Вверх, там чуть почище.

Стоп, знаком говорит Молния. Осматриваюсь – никого. Чертополох тоже ничего не видит, но помалкивает. Ладно.

Скала подносит пальцы к вискам и чего-то бубнит.

Из-под груды щебенки выскакивает крыса. Убегает. Мое копье быстрее. Вытираю острие – кровь чистая. Можно есть. Сдираю шкурку. Вешаю тушку на пояс сбоку. Почти не мешает.

– Сюда ее.

Чертополох запасся рюкзаком. Предусмотрительный.

– А нам – туда, – Скала указывает прямо на стену.

Ну да, плечом с разбега – она развалится. Но…

– Нельзя, – твердо говорит Чертополох. – В обход.

– А если нет другого входа?

– Здесь – нельзя. Отсюда чую.

Я киваю. Верно, здесь – нельзя.

Кудесницы обмениваются взглядами. Наконец Молния кивает. Опасность-то они чуют сразу. Но только ту, что есть. Не наперед. Потому вместе и работаем.

– Ладно, ищем вход. Но поторопитесь!..

А сами-то! Вечно твердят, что спешить нельзя. Иначе сдохнешь. И хорошо, если просто сдохнешь…

Э, нет, поспешить надо!

– Ищи укрытие! – говорю.

Чертополох тут же вскидывается и смотрит наверх. Видит то же, что и я. Сине-зеленую тучу на полнеба. Мрачно кивает, осматривается, показывает вперед.

– Там, за углом вроде должен быть навес. Проверь…

Точно, есть. И вроде как целый. Относительно. Вчетвером тесновато будет, даже в обнимку. Но влезем.

Пережидаем дождь. Снаружи в это время – чистая смерть. Спасает только полный комбез. Из шкур Измененных их делают. Как нашу обувку. Только на весь Холм таких комбезов всего штуки четыре. Может, пять… Больше плащей, накидок. У нас как раз большая накидка. На четверых сверху накрыться хватит. Закутаться – уже нет. Под навесом спасает. Без него – выживет только один. Который окажется в середине.

Измененным-то эта небесная погань не страшна. Почему – не понимаю. И вряд ли кто знает. Тут изучать нечего. Ясно одно: или мы, или нас. Но даже если нас – мы их прихватим с собой! Сколько сумеем. И еще столько же.

Дождь заканчивается. Осторожно разматываемся. Ждем, пока отрава впитается в землю. По мокрому идти опасно. Да куда ж тут деваться-то…

Воздух заполняет жужжание. Всегда после дождя. Гнусь комариная, кровопийцы. Молния что-то шепчет. Нас окружает волна жара. Несколько минут – и тишина. Даже воздух посвежел. Дышится легко. Эх, хорошо. Можно даже чуток расслабиться. Представить себе, что это – Внутренний Город… Но не дают. Как всегда.

Снова – Чертополох крадется впереди, я сзади, между нами – кудесницы. Ищем.

Что ищем – не знаю. Не мое дело. Я тут для охраны.

И меня оно вполне устраивает. Не люблю ломать голову.

Ту, которая своя.