Колдер вернулся к кровати и принялся расшнуровывать ботинки, но тесёмки замерзли намертво. Чтобы развязать их, потребуется целая вечность. Ворча, он вынул из ножен кинжал и перерезал шнурки. Отбросив ботинки в сторону, он снял с Эннис чулки, ахнув, когда коснулся её холодных ног. Девушка при этом не произнесла ни слова возражения.

– Ах, чёрт возьми.

Он начал растирать их ладонями, пытаясь избавиться от синевы, покрывающей её кожу.

– О, поторопитесь, надо избавить её от всей мокрой одежды. – Раздался деловитый голос миссис Бенфидди, когда она вошла в комнату с охапкой одеял. За ней по пятам следовала горничная, неся керамические грелки. Экономка бросила одеяла в изножье кровати и быстро раздела мисс Баллистер, строго приказав Колдеру отвернуться за мгновение до того, как они с горничной стянули с девушки сорочку. – Теперь передайте мне одеяла.

Обернувшись, он обнаружил, что Эннис укрыта покрывалами, из-под которых выглядывали только голые плечи. Колдер с трудом сглотнул и выругался себе под нос. Сейчас не время мечтать взглянуть на её обнажённое тело. Он же не какой-то развратник. Колдер развернул одеяло и накрыл её им. Миссис Бенфидди добавила ещё одно, а затем осмотрела голову мисс Баллистер и шишку, которую Эннис заработала, когда оступилась.

– Она упала и ударилась головой, – с тревогой объяснил он.

– Очень неприятная шишка.

Экономка вздохнула и отступила назад, убрав руки от мисс Баллистер, она вытянула их по швам.

Колдер выжидающе на неё посмотрел.

– И что теперь?

Он перевёл взгляд с девушки в его постели на экономку, женщину, которая, по его мнению, была такой же старой, как окружающие их каменные стены. Она работала в замке задолго до его рождения, и он подозревал, что пробудет здесь ещё не одно десятилетие. Миссис Бенфидди выглядела точно так же, как и двадцать пять лет назад: седовласая, с бледной, как молоко, морщинистой кожей. Она была самым мудрым человеком из всех, кого он знал, под её присмотром родилось больше детей, чем звёзд на небе. Она вырастила его после того, как Колдер потерял родителей, и могла успокоить, как никто другой. Вот только в данный момент не слишком хорошо справлялась с задачей.

Миссис Бенфидди ещё на несколько шагов отошла от кровати и снова пожала плечами.

– Не знаю, причинил ли удар по голове какой-нибудь существенный вред. Если она очнётся, то с ней всё в порядке.

Она взмахнула рукой, как будто он вёл себя, как чересчур нервозная мамаша.

Едва ли ободряющее предположение.

– И на этом всё?

– Держите её в тепле. Молитесь. И ждите.

После этих слов экономка развернулась и вышла из спальни, закрыв за собой дверь, не заботясь о приличиях. Будто её хозяин постоянно приводил домой незнакомых потерявших сознание англичанок, и они вместе раздевали их и укладывали в его постель. Просто ещё один обычный день в Гленкрэйне.

Колдер ещё раз глянул на тревожно бледную мисс Баллистер. Ждать и молиться. Ни в одном из этих занятий он не преуспел. Он ждал и молился, когда его родители и младшая сестрёнка пали жертвами эпидемии холеры почти два десятилетия назад. Тогда тоже было Рождество. Он сидел перед маленькими фигурками, изображающими Рождество Христово, которые его мать расставила в гостиной, и молился крошечному младенцу Иисусу. Но всё равно потерял семью.

Рождественские праздники с тех пор стали для него чередой мрачных дней, которую он старался пережить. Колдер разрешал слугам устраивать привычные гулянья. Не настолько он был брюзгой, чтобы мешать людям праздновать. Не возражал, пока они украшали замок сверху донизу. Пока веселились. Но сам участия не принимал. Рождество было радостным праздником для других, но ему напоминало только о боли и потере.

Он уставился на девушку в постели, чувствуя, как горло странным образом сжалось при мысли о том, что она может умереть. Так же, как и его семья

Пошевелившись, она откинула голову назад и издала болезненный всхлип, обнажив перед ним большую часть шеи и плеч. Её светло-каштановые волосы свободно спадали на плечи. Губы всё ещё хранили голубоватый оттенок, и он знал, что это нехорошо.

Он пережил достаточно зим в высокогорье, чтобы распознать признаки переохлаждения.

Он коснулся её лба. Холодный, как лёд. Колдер оглядел спальню. В камине вовсю полыхал огонь, но этого было недостаточно. Холод впился в Эннис зубами и не хотел отпускать. Чёрт подери! Он оторвал от неё взгляд и посмотрел на себя, на нём всё ещё оставалась промокшая от снега одежда.

Колдер полагал, что приличия отошли для него на второй план после того, как он забрал её из замка и привёз к себе. У него ведь всё равно не было выбора. Естественно, когда они с миссис Бенфидди сняли с мисс Баллистер одежду и уложили в его постель, невзирая на срочность или на то, что экономка выполнила основную часть работы сама, все границы приличий стёрлись без следа.

Эннис казалась крошечной в его большой кровати. Маленькой и очень одинокой. Он посмотрел на её бледное лицо. Тело девушки нуждалось в тепле. Она нуждалась в Колдере.

– Проклятие.

Яростными движениями он начал срывать с себя одежду. Времени совсем не оставалось. Нужно действовать. Ткань затрещала, но ему было всё равно.

Колдер скользнул под тяжёлое покрывало и притянул её стройную фигурку к себе. Когда их тела соприкоснулись, он со свистом втянул воздух. На ощупь её кожа казалась ледяной.

Лучшее средство согреть человека - поделиться теплом своего собственного тела. Он пробежал руками вверх-вниз по её спине, растирая кожу. Пристально изучая лицо Эннис, Колдер делал всё, чтобы вернуть здоровый цвет её щекам и губам.

– Давай же, милая девочка. Оставайся со мной.

От проделанных им манипуляций, она застонала, и он замер, услышав этот гортанный звук. Желание пронзило его стрелой и устремилось к члену.

Колдер тихо выругался. Не настолько он испорчен, чтобы воспользоваться раненой женщиной... независимо от того, насколько соблазнительные звуки она издавала. И не важно, что они оба были обнажены и стискивали друг друга в объятиях.

Решив не обращать внимания на её наготу и своё возбуждение, он продолжил поглаживать ладонью её спину. Боже, разве женская кожа на ощупь может так сильно напоминать шёлк? Эннис всхлипнула и прижалась к нему в поисках тепла его тепла. Он подавил стон, ощутив, как её нежные груди прижались к его торсу.

Чёрт возьми. Это наказание за все его многочисленные грехи. Но он всё выдержит. Её спасение станет для него адом. Она цеплялась за Колдера, как за соломинку, которая удерживала её на плаву.

Он игнорировал все свои низменные инстинкты, которые просыпались от близости Эннис.

Всё дело в инстинкте. Его тело отреагировало бы на близость любой обнажённой женщины.

Чтобы не смотреть на неё, Колдер закрыл глаза. Но так только яснее ощутил формы Эннис. Сплошное расстройство.

Он открыл глаза и уставился на пятно на стене, не сводя с него глаз.

"Я не стану на неё смотреть. Не буду подглядывать."

Он не воспользуется ситуацией. Колдер продолжал растирать её спину, делясь с Эннис теплом своего тела. Одно дело - прикасаться к ней ради спасения жизни, и совсем другое - любоваться ею, желать её, хотя он совсем не хотел, чтобы она ему нравилась. И всё же Колдер боялся, что уже слишком поздно. Он уже был к ней неравнодушен.

Ночь обещала стать длинной.

Петли, которые явно не мешало бы смазать маслом, громко скрипнули. Колдер поднял голову, когда массивная деревянная дверь с глухим стуком ударилась о каменную стену. Он сонно моргнул, потирая глаза, не чувствуя себя ни в малейшей степени отдохнувшим. Каким-то образом ему удалось задремать даже в сложившихся обстоятельствах.

В комнату вошла Фенелла, держа в руках тарелку, явно не беспокоясь о том, что может нарушить чей-то сон.

– О, хорошо. – Она обвела взглядом кровать, сначала посмотрев на него, а затем на девушку рядом с ним. Пожилая женщина удовлетворённо кивнула. – Как я и надеялась.

– Фенелла.

Он крепче вцепился в покрывало, чтобы оно не опустилось ниже его пояса.

Её слезящиеся глаза вновь устремились к нему, отмечая движение его рук.

– Не надо быть таким застенчивым, юноша. Я уже видела твоё хозяйство.

– Когда мне было четыре, – с кривой усмешкой заметил он.

Она покачала головой и фыркнула.

– Что-то изменилось?

– Хотелось бы верить, что произошли значительные перемены.

Она остановилась у края кровати и, прищурившись, оглядела Колдера. Не только его, конечно. Её взгляд переключился на мисс Баллистер, а потом вновь вернулся к нему.

– Произошли перемены или нет, но, похоже, ты никуда не продвинулся с нашей девушкой.

Продвинулся? Он опустил взгляд на совершенно неподвижную мисс Баллистер и снова посмотрел на пожилую женщину.

– Она без сознания... и ранена!

Если у него и были какие-то сомнения относительно здравости ума Фенеллы, то теперь они исчезли. Эта женщина была сумасшедшей.

Она со стуком опустила тарелку на столик.

– С ней всё в порядке. Она стойкая. Подарит тебе много младенцев.

Колдер вздохнул и потёр центр лба, где начинала сосредотачиваться боль. Он не стал отрицать, что Эннис родит ему много детей. Какой смысл спорить с этим абсурдом.

Он оглядел спящую девушку. Она оставалась такой же бледной. Жаль, что он не мог с уверенностью Фенеллы сказать, что с мисс Баллистер всё будет в порядке.

– Фенелла, у меня нет привычки посягать на честь бессознательных женщин.

– О боже. Девушка в порядке. Она скоро проснётся, и тогда ты сможешь начать ухаживать за ней всерьёз. – Она цокнула языком. – Я принесла кое-что тебе в помощь. Съешь немного... и как только она придёт в себя, дай ей тоже.

Он взглянул на тарелку. На ней россыпью лежала дюжина маленьких печений. Они ничем не напоминали песочное печенье. Больше походили на горсть камней, а не на пищу.