Джеймс Лоудер

КОРОЛЕВСТВА ДОБЛЕСТИ

СЕМЕЙНОЕ ДЕЛО

— Приблишается наездник! — прошипел Темный Ястреб. В холодном воздухе полуночи его дыхание превратилось в пар. — Помнишь, что я те говорил? Получишь половину того, что мы отошмем у этого типа, так?

— Да, — робко ответил мальчуган. Он отщипнул от буханки хлеба, торчавшей из небольшого ранца у его ног, затем глянул вверх на отца. Широко распахнутые карие глаза умоляли освободить от пугающей задачи, что вырисовывалась перед ним. В ответ Темный Ястреб нахмурился и толкнул сына через живую изгородь, отделявшую их от тракта.

Артус Цимбер пролетел сквозь колючие ветки, оголенные первыми ветреными днями зимы. Стоя и отряхивая изношенную тунику и бриджи, он вглядывался в темноту вдоль утрамбованной почвы торгового тракта. В одном направлении дорога была пуста и шла прямо — куда дальше, чем видел мальчик, прямо к мирной деревеньке Ират. В другом она аккуратно огибала поросший лесом холм, прежде чем устремиться на север, до самого Вэймута. В обоих направлениях не было ни малейших признаков всадника.

„И откуда отец знает, что кто-то приближается?“ — удивился Артус. „Я не вижу даже на расстояние броска камня.“

Мальчик глянул вверх, лишь для того, чтобы увидеть луну скрывшейся за свинцовыми, раздувшимися от снега, облаками. По одну сторону дороги, за колючим кустарником, будто спящие на холме великаны, сгорбились деревья. По другую на мили протянулись паровые поля

[1]

. В окнах сгрудившихся около далекого кряжа ферм крошечными мерцающими точками сиял свет. Будь сейчас лето, Артус решил бы, что это светлячки.

— Недостаточно светло, чтобы что-нибудь увидеть, — прошептал он и вытащил свою маску. Приладив к глазам кусок потертой ткани, он вгляделся во мрак еще раз.

Любопытство быстро превозмогло страх, когда мальчик попытался разгадать, как его отец смог заметить наездника. Он поднял голову, пытаясь услышать предательский стук копыт по мерзлой земле. С ветвей высоко на склоне время от времени доносилось уханье совы. В фермерском доме собака залаяла на кого-то, взвизгнула и зашлась в скулежке. Но на этом пустынном отрезке тракта не раздавалось других звуков — хотя сердце мальчика колотилось так сильно, что он по-детски гадал, сможет ли кто-нибудь еще услышать его, если хорошо прислушается?

Артус прижал руку к груди, надеясь заглушить стук. Конечно, тот не прекратился. Мальчик тихо проклял свой страх, но тут же проглотил слова — если он испортит дело, производя слишком много шума, отец точно его побьет. Не было ничего, о чем Темный Ястреб пекся бы больше, чем о своей работе, и Артус оцепенел от одной только мысли, что подведёт его.

Скорил Цимбер был самым прославленным разбойником с большой дороги, известным как знаменитый Темный Ястреб. Сам Скорил верил, что эта слава распространялась на многие города и страны Сердцеземья, но даже в семь лет Артус знал, когда его отец преувеличивает правду. И хотя Темный Ястреб был более чем умелым лжецом, в Кормире многие и впрямь считали его мастером своего ремесла. Члены воровской гильдии стольного Сюзейла целыми дюжинами постоянно просили его взять их в обучение. Скорил не принимал никого — если он и передаст кому-то свое мастерство, то только одному из сыновей.

Этой холодной уктарской

[2]

ночью был черёд Артуса принимать полномочия. Его старший брат, Орик, показал куда большие способности в деле разбоя. Силой и ловкостью он мог сравниться с людьми вдвое старше его десяти лет. Правда, Орик раз за разом демонстрировал и свою неисправимую глупость — забывая разоружать своих жертв или выкрикивая отцовское имя во время грабежа. Не будучи терпеливым человеком, Темный Ястреб не стал мириться с его ошибками. Жребий стать учеником разбойника с большой дороги пал на Артуса. И хотя тот испытывал отвращение к такой идее, ради отца он старался как мог.

Этой ночью, как и в большинство других, он потерпел неудачу.

— Ты так ше плох, как Орик! — слова ударили Артуса одновременно с толчком в поясницу. Мальчик упал на грудь, в его ушах звенело, сердце трепетало будто птица в клетке.

Темный Ястреб фыркнул:

— Тебе еще подфартило, что никакого наездника нет.

— Нет наездника? — повторил Артус.

— Конечно нет, — Темный Ястреб бросил в мальчика рюкзаком. — Это было испытание, и ты лашанулся. Я ш тебе говорил — долго торчать на дороге во время „прогулки“…

— …опасно, — закончил Артус. Он присел и набросил ранец на плечи, но его взгляд остался прикован к исцарапанным носкам сапог.

— И? — подсказал Темный Ястреб, поднимая мальчика на ноги.

Артус запустил руку в карман. Вынув ее обратно, он разжал грязную ладонь, демонстрируя синий камень, мягко сиявший волшебным светом:

— И всегда крепко держать вот это в руке.

— Камешек защитит тебя от копыт. Помнишь того шмурика, я тебе показывал в Сюзейле — щипача, которого телегой переехало?

Болезненное выражение лица Артуса в неверном свете камня было достаточным ответом. Окровавленный труп карманника надолго поселился в его воспоминаниях.

— Ну, ты бушь не краше, если по тебе коняшка потопчется.

Нахмурившись, Темный Ястреб смахнул единственную слезинку, прокатившуюся по щеке мальчика.

— Эй, тебе ш не больно, — проворчал он. — Так?

— Нет, папа, — ответил Артус между всхлипами.

— Эти вылазки тебе ше на пользу. Быть разбойником всегда опасно, и я знал многих парней, которых кончили по их неосторошности.

Он заправил мальчику тунику за пояс.

— Но у тебя есть то, чего нет у них, сечешь? У тебя есть мозги. Поэтому ты лучше этих суетливых недотёп, которые только и могут, что подрезать платочки да шляпы у пухленьких шишек в Сюзейле. Ты мошешь быть бандитом, как я. Мошет даше хорошим.

Мальчик кивнул и взглянул вверх, на отца. Капюшон черной накидки Темного Ястреба скрывал его грубые черты. Такие массивные, бесформенные плащи стали своего рода отличительным знаком разбойников — они скрывали и лицо, и очертания тела. В лучах, струившихся от камня, Артус мельком увидел крючковатый нос отца и странный, хищный блеск в его зелёных глазах.

Он видел такой взгляд много раз на вылазках, но впервые — два года назад, когда отец до потери сознания избил собрата по ремеслу на дороге под Сюзейлом. Темный Ястреб, с откинутым в драке капюшоном, стоял над поверженным соперником в молчаливом триумфе, утвердив свою полную власть над бандой. Сейчас этот взгляд показал, насколько Темный Ястреб был уверен — у сына нет других надежд и чаяний, кроме тех, что внушил ему отец.

Темный Ястреб был так сосредоточен на Артусе, что не услышал неестественно тихих звуков на тракте, пока не оказалось слишком поздно. Не было ни громового стука копыт, ни клацаний и звона сбруи, предупреждающих о приближении скакуна — волшебные подковы превосходно выполнили свою задачу, скрыв этот шум. Лишь едва слышный скрип кожаных поводьев, седла да упряжи на несущемся галопом скакуне предупредил разбойника про опасность позади. Он поднял взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть большого белого коня, мчащегося прямо на него. Наездник, не замечая помеху на пути, пристально глядел через плечо.

— Очи Тира! — выпалил проклятие Темный Ястреб и бросился сверху на Артуса. В тот же миг в руке мальчишки ярко вспыхнул сияющий камень. Из него выросла сфера света, окружив неудачливую парочку, прижавшуюся друг к другу прямо на пути у скакуна.

Крик и волшебная вспышка драгоценного камня привлекли наконец внимание всадника, но времени, чтобы успеть избежать столкновения, у него уже не осталось. Наездник дернул поводья, и конь наполовину прыгнул, наполовину налетел на разбойника и его сына. Копыта извлекли громкий и грозный стук, прокатившийся по поверхности магического щита. Сила столкновения отбросила волшебный пузырь на дюжину ярдов вниз по дороге. Сфера покатилась, будто обезумевший бильярдный шар с двумя кувыркающимися внутри грабителями.