Он вложил Джине в руку бокал и, повернувшись вполоборота, звонко соприкоснулся краешком своего бокала с ее. Левая его рука при этом очень естественно устроилась на спинке дивана позади затылка гостьи.

Джина невольно восхитилась такой виртуозности соблазнения. Она никогда не винила всех тех женщин, что в мгновенье ока становились его любовницами. А как могло быть иначе, когда он все так мастерски обставлял. Не было ни борьбы, ни принуждения. Простая последовательность самых естественных и закономерных событий.

И вот теперь, когда его теплая рука скользнула по ее волосам, просочилась под них, легонько прикоснулась к шее, а от нее по телу волнами потекло тепло, ничего приятнее и желаннее в этот миг и представить нельзя было.

— Как ты? — отняв руку, справился Гарри.

— Отлично, — расслабленно ответила девушка.

Гарри подлил вина в свой бокал. Ей предлагать не стал.

На несколько минут он словно забыл о ее присутствии, медленно и сосредоточенно цедя вино, после чего невзначай заметил:

— Жарко же! — и стал неспешно расстегивать пуговицы на ее жакете.

Джине лишь оставалось с изумлением наблюдать за ним.

Избавив гостью от жакета, Гарри вновь откинулся на спинку дивана и спросил:

— Это правда, что анорексия — такая большая проблема в наши дни?

— Почему ты меня об этом спрашиваешь? — удивилась она.

— Ну, мне понравилось, как ты уплетаешь, и фигурка у тебя что надо. Никогда не считал тощих девиц привлекательными. Когда они совсем юные — это еще смотрится прелестно. Но в барышнях постарше хотелось бы видеть хоть что-то помимо костей.

— Я не так пристрастна к девицам любого возраста, — отозвалась Джина.

— Не понимаю, что тебе так приспичило ехать в Лондон, — вновь поменял тему Гарри.

— В понедельник я приступаю к новой работе. И незачем в сотый раз поднимать этот вопрос, — строго пресекла она.

— Да-да, но мне-то ты могла бы сказать, чем в действительности вызван этот поступок?

— Все уже было сказано, — спокойно произнесла Джина, ясно посмотрев на своего допросчика.

— Не верю я в эти сумбурные решения. Одни эмоции и никакого смысла, — буркнул он.

— Я бы не назвала свое решение сумбурным, Гарри. Оно зрело давно. Просто пришло время для того, чтобы я сделала этот шаг, — терпеливо разъяснила она.

— Приятно сидеть с тобой так и разговаривать, дорогая, — кивнул Гарри и отпил вина. — Но ты как виляла, так и продолжаешь вилять. От прибавки отказалась, от карьерного продвижения — тоже. Нелогично! — резюмировал он.

— Мы, женщины, этим славимся, — пошутила Джина.

— Кто угодно, только не ты, Лейтон. Уж мне-то известно, как четко у тебя работают мозги.

— Это откуда же? — шутливо спросила она.

— Не флиртуй со мной, подруга! — осадил ее Гарри. — Я кремень! Меня не собьешь!

Джина залилась смехом в ответ на этот его выпад.

— Нет, в самом деле, откуда тебе известно, как работают мои мозги? — настаивала она.

— Ты ведьма, Лейтон, это очевидно. А среди ведьм, вы — рыжие — самые опасные, — с деланой серьезностью объявил он.

— У обеих моих старших сестер рыжие волосы. И что это означает? Никогда и никому они не причиняли вреда. За себя я тоже могу поручиться.

— Скажешь, вы и сердец никому не разбивали?

— Мои сестры давно замужем и счастливы в браке. У Бриони сын трех лет, у Маргарет девчонки восьми и пяти, — ответила Джина.

— Но ты продолжаешь сеять смятение в мужских сердцах. Нашего графства тебе уже недостаточно, ты на Лондон замахнулась, ведьма, — обвинительно проскрежетал Гарри.

— Полная ерунда, — пожала плечами она.

— Тогда почему ты не вышла замуж, не нарожала карапузов?

— Гарри, ты взрослый разумный человек, а не деревенская бабушка, чтобы руководствоваться этими стародавними критериями, — с укором проговорила Джина.

— Обиделась? — спросил ее Гарри.

— Вовсе нет. Но подобные рассуждения кажутся мне не только нелепыми, но и чрезвычайно надоевшими.

— Это все потому, что кое-что вызывает искреннее удивление. Ты очень привлекательная женщина. Не думаю, что ты никогда не стояла перед выбором: стать женой или остаться одной, — серьезно рассудил он.

— Я не одна, Гарри, у меня есть любящая семья, трое племянников. И я не хочу выходить замуж лишь потому, что все вокруг это уже сделали. Я еще не встретила свою половинку, но уверена, что это непременно случится, — с некоторым раздражением сказала Джина.

— И я в этом уверен… Ты рассчитываешь встретить свою половинку в Лондоне?

— В Лондон я еду не для этого, Гарри. У меня появилась возможность продвинуться по карьерной лестнице и одновременно изменить образ жизни. Я не хочу упустить эту возможность.

— Не подумай, что я не рад за тебя. Джина. Но мне кажется, если так сосредоточиваться на чем-то одном, в данном случае на работе, то есть опасность упустить не менее удачную возможность в чем-то другом, например, в личной жизни. Как тебе известно, далеко не всем удается найти свою вторую половинку, и они так и остаются одиноки, лишь задним числом понимая, что в какой-то момент совершили неверный выбор в пользу карьеры.

— Я не вполне понимаю, к чему ты ведешь, Гарри, — напряженно произнесла Джина, внимательно следя за его рассуждениями.

— Так, просто… мысли вслух, — отговорился он и вновь пригубил вина. — В чем ты видишь свою личную цель? Можешь сформулировать несколькими словами?

— Реализовать себя, жить в согласии с самой собой, — ответила Джина.

— Но не слишком ли это обтекаемые формулировки? Так может ответить любой. Но при этом далеко не каждый берет и вдруг срывается с места, где родился, вырос и пригодился, для того, чтобы искать свое место в мегаполисе. Ты же отправляешься туда не потому, что тут тебе было плохо?

— Нет, конечно. Но здесь я исчерпала себя. Не могу объяснить свое желание иначе, как потребностью в переменах, — прочувствованно проговорила Джина, рассчитывая на понимание со стороны собеседника.

— Понятно… Ты полна сюрпризов, Джина Лейтон. Когда я пришел на фирму и только-только столкнулся с тобой, был уверен, что уж ты-то никуда отсюда не денешься. Ты представлялась мне надежной и недвижимой, как скала. Думал, ты такая домоседка, любительница диванных подушек и мохнатых кошек, постряпать на всю семью, погонять чаи… А ты, оказывается, все это время вынашивала план побега, рыла туннели, мечтала сделать нам всем ручкой.

— Я отправляюсь в Лондон, а не на золотые прииски или в кругосветку.

— Признайся, что в Йоркшире тебе стало скучно, — потребовал Гарри.

— Скорее уж, я тут всем порядком поднадоела, — отшутилась бывшая ассистентка руководителя.

— Даже если и так, никто бы не посмел сказать тебе об этом, — рискованно поддержал шутку сын ее бывшего босса. — Ты уже обдумала, как не быть такой занудой в столице?

— Что ты имеешь в виду?

— Наверняка тебе придется пересмотреть не только некоторые свои взгляды и привычки, но и гардероб. Лондон любит людей стильных.

— Стильные часики у меня уже есть, — охотно отозвалась девушка и игриво добавила: — Один очень стильный человек выбирал.

— Хорошее начало, — рассмеялся Гарри. — Должно быть, ты с ним в близких отношениях.

— Так, друзья, — небрежно уточнила она. — Хотя и это будет преувеличением.

— Ну почему же?

— Гарри, мы едва знаем друг друга.

— Джина, мы виделись чуть ли не каждый день в течение целого года.

— При этом знаем мы один о другом лишь то, что можно считать анкетными сведениями. Для того чтобы считаться друзьями, этого, согласись, маловато, — заметила Джина.

— Ты имеешь в виду отсутствие между нами особых уз, каких-то общих тайн или испытаний?

— Я имею в виду, что друзьями не становятся по взаимному уговору. Друзей делает время на пару с обстоятельствами.

— Полностью с тобой согласен! — охотно кивнул Гарри. — Но мы друг другу не чужие. Что же нам в таком случае остается? — спросил он, пристально всматриваясь в собеседницу.