Святая хреновщина!　

- Конец света?

Он один раз кивнул.

- Ты ведь не шутишь?

Он отрицательно покачал головой.

- Дай мне секунду, - сказала я, подняв вверх палец.

Вампиры настоящие. Эти злые монстры действительно какие-то жрецы, которые хотят убить нас всех. Кинич - Бог. Бог Солнца. А я сижу голая в ванне и разговариваю с Богом Солнца. И я возможно с ним переспала.

Господи.

От этих мыслей во мне появляется какое-то грустное чувство. Кинич вспыхнул светом, сопровождающим невыносимой жарой, когда монстр напал на него. И кто вообще мог забыть тот жар, который я ощущала, находясь рядом с ним?

Ооох, жар его тела, подумала я, облизнув губы. Неудивительно, что я не могла устоять перед ним, он в самом деле настоящий бог во плоти. Он просто излучал чувственность.

А затем в голове промелькнул странный вопрос.

- Ты использовал контроль над разумом, чтобы ты мне понравился? Эй, ты сказал апокалипсис? Черт. Почему я не могу здраво мыслить, когда ты рядом? Все же ты применяешь ко мне контроль над разумом. Так ведь? Ох, печеньки. Я снова это делаю.

- Контроль над разумом? Не неси ерунды, женщина. Я имею в виду, да. У меня есть способности, но зачем мне использовать их на земле и в такой ситуации? Боги притягивают к себе смертных, как магниты.

Я просто захожу в комнату и женщины уже у меня на крючке. От меня также исходят феромоны, которые действуют на ваши нейроны, от чего вы становитесь более сговорчивыми... Но использовать контроль над разумом, чтобы женщины хотели меня? Никогда.

У меня челюсть отвисла. Все это время, он просто манил меня своими божьими феромонами похоти? И я тут скакала, как идиотка изнывающая от желания. Он, наверное, получил от этого уйму удовольствия.

- Ах, ты паскуда! Грязная. Свинья! - Выскочив из ванны, я отвесила ему пощечину.

В его глазах вспыхнула молчаливая ярость, но Кинич не дрогнул.

- Какого дьявола это сейчас было?

- Это за всех женщин, на которых ты использовал свои божьи феромоны похоти! Мне только жаль, что я не могу тебя ударить за каждую из таких женщин, и держу пари их тысячи, и я ни минуты не хочу быть рядом с тобой, тобой... божественной шлюхой!

Я схватила из корзины полотенце и, забыв про одежду, выбежала из ванной комнаты в гардеробную, чтобы взять новую.

Я быстро оделась и засунула остальные вещи в сумку. Ни в коем случае не собираюсь оставаться здесь. Только ни с ним. Не после того, в чем он мне признался.

Ник стучал в дверь гардеробной.

- Пенелопа, пожалуйста, выслушай.

- Нет! Я не слушаю тебя... ты подонок!

- Я не подонок.

Я собрала, все еще мокрые волосы в хвост и рывком открыла дверь.　

- Серьезно? Тогда как ты назовешь того, кто добровольно использует свои "способности" на невинных девушках?

Он прищурил глаза, я могла бы поклясться, что видела, как в его зрачках танцевали языки пламени.　

- Я не использовал мои силы, чтобы соблазнять женщин.

- Ты только что признался!

Он рассмеялся.

- Пенелопа Трюдо, ты ревнуешь.

О, это... это так...

- Ерунда! С чего мне вдруг ревновать?

Забавляясь ситуацией, Ник скрестил руки на груди.　

- Ну, потому что ты хочешь меня. И судя по твоей реакции очень сильно.

Да. Да, очень хочу.　

- Нееет. Нет! Ты тот, кто привез меня сюда. И давай-ка вспомним, это твоя чокнутая сестра затащила меня на этот идущий под откос поезд, который ты зовешь жизнью! - сказала я, а потом захлопнула дверь перед его носом.

Погодите. Если он бог, то это делает его сумасшедшую сестру...?

Повернув дверную ручку, я распахнула дверь. Ник стоял в нескольких дюймах от меня и гневно смотрел.

- Твоя чокнутая сестричка, Симил, богиня? - Прошу, скажи, нет. Это было бы так, так неправильно для человечества.

- Пенелопа, ты должна выслушать меня. Притом мне нужно сказать тебе...

- Ответь мне!

- Да.

Здорово. Просто замечательно. Психи наступают.

- Андрус тоже?

- Нет. Он когда-то был Приближенным к Богам - вампир, принятый нашим миром и освященный нашим светом. Но сейчас он Полубог - его создатель, королева вампиров, умерла, и поэтому его кровь вампира в нем исчезла.

Ха? Что эти люди - эм... божества курят? Божественную коноплю?

Богоплю?

- Ты ведь понимаешь, что в этом толку ноль. Да? - Я проскользнула мимо него и пошла за ботинками, стоящими около кровати. - Но знаешь что? Это не важно! Ты мог бы быть липриконом с горшком золота, желающим сделать меня своей королевой. Но мне плевать. Я не хочу иметь никаких дел с тобой, Ник!

Я наклонилась, чтобы завязать шнурки.

- У липриконов нет королевы. И ты никуда не уйдешь, - резко сказал он.

- Почему, черт подери, нет? - рявкнула я.

- Потому что они номады.

Что-что?

- Я даже спрашивать не буду. Но я собираюсь уйти, в последний раз, когда я проверяла, мой вагон не прицепили к твоему составу, поэтом, черт подери, я могу делать все, что мне нравится, - закипала я.

- Во-первых, ты расстроена. Во-вторых, это опасно: Мааскаб хотят тебя, и они не остановятся, пока не получат тебя.

- Ну, - с горечью ответила я, - видишь ли, это моя жизнь и я думаю, что мне нужно сделать выбор. И кстати, большой мальчик, мне не нужна мамочка! У меня уже есть одна.

О, нет. Мама. Я всё еще не поговорила с ней.

- Ну, - холодно сказал он, - ты, что хочешь, чтобы в следующий раз она увидела тебя на твоих же похоронах? Жаль только тела не будет. Я могу это точно гарантировать, так как Мааскаб не за что не расстанется с ним. Поэтому лучше смирись, что твой...вагон прицепили к моему.

Будь проклят этот мужчина... божество...

- Убирайся! Ты проститут! - Я поприветствовала его так же, как Джорджа Буша в Ираке. (Швырнула в него ботинком) - Просто... убирайся!

Ник поднял ладони и склонил голову.　

- Как пожелаешь. Но для протокола, - сказал он, когда повернулся, чтобы уйти, - ты единственная женщина, с которой я был, возможно, был. - Он закрыл дверь спальни за собой.

Серьезно? Он никогда ни с кем не был? Он?

Мой гнев мгновенно растаял и я ахнула.

Это правда. Я ревновала. И теперь, когда он сказал, что я единственная женщина, с которой он "возможно" был, я желала его еще больше. Как бы это не звучало нелогично и по-детски, но я не хотела его делить ни с кем. Я хотела быть единственной женщиной - в прошлом, настоящем и будущем - в его жизни.　

Совсем запутавшись в себе, я расплакалась.

Обычно я не плакса - или жалкий метатель обуви - и я не трачу много времени на жалость к себе, но нужно немного все же выпустить пар или я сойду с ума.

Я увидела свою сумочку на комоде и бросилась к ней. Я достала сотовый и бумажку с номером телефона клиники. Набрала номер и наконец-то пошли гудки.

О, слава небесам.

- Привет, меня зовут Пенелопа Трюдо. Я звоню моей маме, Джули?

Мужчина говорил на чистом английском.

- Что вы имеете в виду "неправильный номер"? - спросила я, всхлипывая и икая.

Я снова набрала номер, и снова на другом конце не было никого с именем моей мамы. И становилось еще тревожнее от того, что это был какой-то бар под названием "Уродец" - да, шведский бар под названием "Уродец" - а не клиника.

Телефон выскользнул из моей руки. Это не могло произойти. Не могло. Что происходит? Что мне делать?

Реветь еще сильнее. Да, потом мне станет гораздо лучше. Я снова разрыдалась. И знаете, что? На секунду мне стало легче.

Затем я поняла, что рыданиями я не найду маму и что мне необходимо извинится перед Ником - о Господи? Серьезно? И ты назвала его проститутом? Ведешь себя как огромная задница.

Чего ты ждешь, Пенелопа? Унижение стоит рассматривать, как лейкопластырь.

Я повернулась к двери и столкнулась с черной кожаной стеной. Это был светловолосый мужчина, вамп... вампи... я не могла произнести это слово или даже подумать о нем.