- Жестко, - ответила я.

И с этими словами он толкнулся в меня, проникая вглубь последний раз. Он прокричал бы мое имя, когда дошел бы до оргазма.

И жар... хотя это был сон, я вздрагивала каждый раз, когда думала об этом. Жидкое тепло похожее на наркотик. Каждый раз, когда он толкался и изливался в меня горячими извержениями, я испытывала оргазм. Снова и снова. До тех пор, пока мое тело не почувствовало бы, что вот-вот вспыхнет.

И когда я больше не могла бы взять, он перевернул бы меня и начал бы свой эротический танец снова, начиная с поцелуев по моей спине, заднице и бедрам. К тому времени, когда бы он оставил след на каждом дюйме моего тела, я была бы так возбуждена, что все о чем могла бы думать это то, чтобы он поскорее оказался снова внутри меня.

Прямо как сейчас.

Я зажмурилась и сглотнула, пока струи воды били меня по спине.

"Я чувствую это, - сказал он. - Ты уже совсем близка к оргазму. Подумай о том, как я тебя нагибаю и скольжу членом глубоко внутри тебя".

- Да, - выдохнула я.

"И я сделаю это, моя милая Пенелопа. Совсем скоро. Я заставлю твое тело содрогаться под моим. Я буду удерживать тебя влажной и извивающейся в течение недели. Ты ведь знаешь, я это могу".

Кинич дышал тяжело и часто, так же, как и я.

- Да. Знаю, - с придыханием ответила я ему.

"Давай же. Прикоснись к себе. Увидь меня внутри себя".

Думая о нем, я почти подошла к кульминации, думаю, что если бы перышком провести по клитору, то я сразу же взорвусь в оргазме. Это так неправильно. Но так потрясающе. Так эротично.

По мере того, как горячая вода стучала по моей коже, я опустила руку и нажала пальцем. Но это была не я, а его пульсирующий, налитый кровью член. Это Кинич дразнил и нажимал на мое самое интимное место, заставляя умолять меня о последнем толчке.

"О, боги, Пенелопа. Ты так близка. Я чувствую это. Твое тело напрягается. Мне так хорошо. Да, Пенелопа. Не останавливайся. Да", - он дышал в такт движениям моих пальцев.

Мое тело вспыхнуло, и Кинич прокричал мое имя.

Я припала к стене.

Спустя несколько минут я вернулась на землю. Кроме ночи, которую я провела, а может, и нет с Киничем, это был самый эротический опыт в моей жизни.

Я повернула лицо к теплой воде. О, Боже. Это чувство...

"Это. Было. Удивительно", - сказал Кинич.

Я кивнула, осознавая, что он не может меня видеть, но сейчас я просто не могла говорить.

"Детка. Ты в порядке?"

Детка? он назвал меня "деткой". Как настоящий мужчина с настоящей женщиной. Не все потеряно с этим божеством.

Я выключила душ.

- Конечно. Я очень сильно расслабилась. - И чувствовала, что мне нужно долго вздремнуть.

Я вытерлась, надела пижаму и вытянулась на кровати. Я посмотрела на печальное тело.

- Будет ли все как прежде? - спросила я.

"Я не знаю, Пенелопа. Но я не страдаю. Все свое существование я хотел стать человеком, стать смертным. Так что ощущать твое тело, чувствовать мир через тебя - необыкновенно... это не похоже на все то, что я чувствовал за семьдесят тысяч лет существования".

Мой план сработал? Он видит, кем по-настоящему является?

- Просто знай, нет ничего, что бы я для тебя не сделала, Кинич. Я не могу объяснить это. Я едва знаю тебя, но думаю, что полюбила тебя с первого же момента, как увидела. И я знаю, что это никак не связано с феромонами или... видами. Это все ты. Твоя душа.

Я ждала, что он мне что-нибудь скажет, но слышала лишь тишину. Ни такого ответа я ждала. Но это то, что у меня есть.

- Кинич. Скажи что-нибудь, что угодно.

"Я...я... Спи, Пенелопа. Тебе нужно набраться сил. Завтра важный день".

Ауч, ауч, ауч.

Утром Кинич и я перекинулись парой слов, пока я готовилась. Правда, о чем мы могли разговаривать? Я любила его. Он желал меня и наслаждался пребыванием в моем смертном теле.　

Я полагаю, могло быть и хуже.　

По крайней мере, я знала, что он переживал. Но, казалось, он уже принял решения и отказывался рассматривать какие-либо возможности. По его словам, мы не должны быть вместе. Точка.　

Но ирония в том, что вместе мы чувствовали себя так правильно. Как он мог этого не видеть?　

И он хочет сделать тебя бессмертной. Что это значит? Поговорим о том, что сбивает с толку.　

Он сам так сказал, чувствует потребность защищать меня. Это... "намертво".　

Остановись, Пен! Хватит вести себя как жертва. Помни, ты не можешь контролировать лимоны, но ты выбираешь, что делать с ними. Ты выбираешь, как вести себя. Так что... всё!　

Хорошо. Тогда как бы я поступила?　

Он не любит тебя. Тебе нужно... двигаться дальше.　

Легче сказать, чем сделать.　

Я пошла в ванную, чтобы причесаться. Теперь мои темно-зеленые глаза выглядели намного светлее. Это из-за того, что белки были красными? Или энергия Кинича что-то делала со мной? Я убрала волосы назад, теперь они доходили до подбородка, и перевязала их красной лентой. Убрав волосы, я заметила, что мое лицо тоже изменилось. Оно казалось осунувшимся, хотя на щеках играл румянец.　

Должно быть штучки Бога солнца.　

Я одела последнюю чистую одежду: розовую футболку и джинсы. Надеюсь, Боги не ожидают, что я заявлюсь в каком-нибудь наряде, как Ши-Ра или Кьёк.　

Когда я вышла из комнаты Кинича, то увидела, что за дверью меня ожидают Габран и Брут. Габран был одет в сине-зеленый килт с белой рубашкой, а его рыжие волосы аккуратно заплетены в косу. Выражение его лица было мертвецки серьезным.　

- Почему у меня такое чувство, что все эти ваши саммиты куда страшнее, чем кажутся?　

"Все будет в порядке, Пенелопа", - заверил меня Кинич.　

Я воздержалась от того, чтобы не огрызнуться или сказать что-нибудь грустное - мое раненное эго не приемлет никакого утешения от Кинича.　

Габран пошел по коридору, а Брут следовал за нами сзади. Я знала, что мы идем в большой зал заседаний на западной стороне дома Кинича. Он сказал мне, что они там встречались.　

- В последний раз, когда эти мародеры попали в ту комнату, то сожгли дом Бога Солнца. Хотя, это не самое худшее. У четверых возникла стычка тогда. А Кьёк до сих пор не простил Акана за то, что тот оторвал ему голову.　

Я насторожилась.　

- Ужасно. А с чего все началось?　

- Крендельков.　

Кинич застонал.　

"Мы переживем это?"　

- Крендельков? - переспросила я.　

- Угу. Кьек попросил крендельков. Акан, Бог Виноделья...　

- То есть Бах? - уточнила я.　

- Угу. Бах был пьян, в общем, как и всегда, и все их съел.　

Ла-а-а-адненько.　

- Колель встала, чтобы найти еще, прежде чем начнется драка, но она случайно закрыла за собой дверь.　

Хмм. Почему у меня возникло ощущение, что эта история перейдет в очень странное и волнующее место?　

Ох, точно. Потому что мы в нем сейчас и находимся.　

- Колель - Господствующая над пчелами. И куда идет она, туда же летят и пчелы. Эти маленькие негодники очень расстроились, когда их разделили и они напали на Ай. Ки.　

- Ай. Ки?- спросила я, уточняя кто это.　

- Ах-Килиз, Бог Затмения, - Габран покачал головой. - Вот что я тебе скажу, лапуля. У парня есть чувство юмора. А он мрачный, сукин сын.　

Да неужели? Бог Затмений, мрачный? Кто бы мог подумать?　

- Остальная часть истории такова, - продолжал Габран, - Кьёк и Акан набросились и пытались оторвать друг другу головы. Кинич вскочил, чтобы остановить их, но его остановили Ай.Ки и пчелы. И конечно, Кинич, случайно выпустил искру, от которой загорелась мебель. И уже через двадцать минут вся усадьба полыхала в огне, - хихикнул Габран. - Кинич тогда был безумнее, чем голый лепрекон.　

О, Боже. Нет. Прошу, только не говори, что...