Я видел, что Ельцин изменился. Он стал менее доступным. И хотя его характер вроде бы остался прежним, но тем не менее вокруг него образовался некий толстый слой из "допущенных к телу", сквозь который нельзя было пробиться и внутри которого главными чувствами были ревность, подозрительность и ненависть.

Причем эти чувства, естественно, были обращены только к тем, кто находился вне круга. А к тому, кто внутри (а внутри был только один человек!), были обращены совершенно другие чувства. Так было устроено это кольцо, с наружной и внутренней поверхностью.

На самом деле ситуация, возникшая вокруг Ельцина, вполне обычная. Любой правитель, и особенно в России, - человек несчастный и одинокий. Его постоянно обдувает ледяной "ветер власти". В спокойные времена этот "ветер власти" приносит чувство целесообразности. В сложные и кризисные времена - чувство безысходности. Это и делает человека власти одиноким. Несмотря на публичный образ жизни, властитель вынужден очень осторожно относиться к окружающим его людям.

Конечно, тут многое зависит и от характера, и от воспитания, и от генетических особенностей человека. Есть такие, кто, несмотря на то, что обречены на одиночество, смотрят на это трезво и пытаются оттянуть во времени, отдалить наступление этого периода. Есть и другие. Те, которые смирились. Они свыкаются с неизбежностью и просто плывут по течению.

Может быть, в Ельцине произошел какой-то надлом. Может быть, он начал слишком доверять людям, находившимся в непосредственной близости от него и, сам того не осознавая, создал вокруг себя то самое кольцо.

А потом возникла привычка.

Коржаков, который был рядом с Ельциным постоянно, не был начальником охраны. Он был "образом жизни". Я думаю, что Ельцин начинал чувствовать недомогание, лишь только узнавал, что Коржакова нет рядом. Это так же, как в семьях, где отпраздновали золотую свадьбу. Там может уже не быть никакой любви: болезни, старость, что угодно еще, но если одного из супругов нет рядом, второй тут же ощущает дискомфорт.

Однако Ельцин по натуре бунтарь. От него можно ожидать чего угодно. Он способен разорвать любые отношения и послать кого угодно куда подальше. Что и произошло с "ближним кругом".

Конечно, это дорого ему стоило. Это стоило огромного количества энергии, выплеснутой на то, чтобы разорвать круг. Состояние это очень тяжелое, тем более для такого уже немолодого человека, как Ельцин.

И, кстати, бывает так, что отношения Ельцина с кем-то портятся, а позднее возвращаются к нормальным и даже доброжелательным. Вот он ругался с Лужковым, потому что "ближние" науськивали. Потом - ничего, поладили. И со мной тоже было: не очень-то дружелюбно он со мной беседовал, когда я ему принес миллион подписей нижегородцев против войны в Чечне в прошлом, 1996 году. Потом сказал: "Ну что же, я - президент России, может быть всякое..."

ЧЕРНОМЫРДИН

Хороший человек, по-моему. Достаточно быстро соображающий, может быть, не совсем подготовленный для работы премьер-министром в условиях кризиса. Почему? Не потому, что ему не хватает опыта. Опыт у него, кстати, огромный. А потому, что он хотел оставаться хозяйственником, между тем его каждый день толкали в политику, и он долго сопротивлялся. Это двойственное положение его, как мне кажется, тяготило - возможно, тяготит до сих пор. Хотя сейчас он, скорее всего, уже смирился с мыслью, что он - политик, а не хозяйственник. И это хорошо.

Мы встречались неоднократно. И очень успешно: Черномырдин охотно поддерживает всевозможные новые идеи, даже весьма оригинальные и экзотические, с его точки зрения. То есть демонстрирует ум вполне новаторской направленности. Хотя, вместе с тем, ум осторожный.

К его не то чтобы недостаткам, а, скажем так, особенностям я бы отнес отсутствие некоей стержневой идеологии. Может быть, как раз потому, что он - хозяйственник по сути. В душе. Общий взгляд, идеологический, присущ больше политикам: они отвечают на вопрос "что делать?", а Черномырдин больше знает, "как делать". Целостная картина для него не совсем ясна.

Поэтому его роль второго человека в государстве вполне адекватна. Абсолютно не верю в разговоры о том, что у Черномырдина - огромные богатства и роскошь. По-моему, он как раз ведет достаточно скромный образ жизни. Не пуританский, конечно, но скромный. Думаю, что он хочет остаться в истории России не как "серый человек", а как руководитель, сделавший много полезного. И эта мысль проходит сквозь все его решения.

Я считаю, что его выдающаяся роль состоит в том, что он проявил себя миротворцем в чеченской войне. Хотя его статус не позволяет ему принимать по-настоящему политические решения.

И еще одно. Черномырдин - человек, очень преданный Ельцину. Человек, обладающий номенклатурной этикой в самом лучшем смысле этого слова. То есть человек надежный. Он может чего-то не знать, в чем-то ошибаться, но предать он не может. Для Ельцина он - настоящая находка. И Ельцин, обладая недюжинной интуицией, в конце концов это понял. Мне кажется, что были периоды, когда президент с некоторой долей подозрительности относился к своему собственному премьеру.

У Черномырдина есть замечательная черта: быстрая реакция, позволяющая ему отделять зерна от плевел. Даже если не знает тему. Например, когда мы с ним были в колхозе и он оценивал нашу земельную программу, он сразу сказал, что, по всей видимости, это и есть модель для всей российской деревни. Понимая не столько саму процедуру распределения земли, сколько исторически обусловленные корни нашей программы. То, что крестьянину дают волю. Волю! Крестьянину не нужно непременно становиться фермером, ему просто нужна воля. Которую он употребит, как сочтет нужным - быть отдельно, быть вместе с другими, но так, как сам решил. Черномырдин сразу понял, что это - как раз то, что лежит глубоко в душе российских крестьян.

Понял и поддержал. И по сей день поддерживает. Но в чем сказалась его жилка администратора более, чем политика? В том, что, поддерживая программу в принципе, он настойчиво ее не продвигает. Поддерживает, но не продвигает. То же самое, кстати, с реформированием потребительской кооперации. Поддерживает, да. Но это не стало частью его собственной программы. Он подписывает необходимые решения, постановления... Но стране нужно, чтобы важные программы были еще и общественно озвучены. А этого нет.

Попытка Черномырдина стать публичным политиком, когда речь шла о Буденновске, была просто блестящей. Но потом ему надо было еженедельно выступать по общенациональному телевидению в программе типа "Добрый вечер, Россия". Или что-то в этом роде. И рассказывать о тех задачах, которые были решены за прошедшую неделю, и о тех, которые предстоит решить. Это очень дисциплинирует: допустим, каждую субботу нужно сказать о таких вещах, которые бы людьми воспринимались. А это значит, что правительство делало бы эти вещи реально. Тут дело не в том, что первые лица государства (а ведь это и президент мог бы делать!) превратились бы в телегероев, а их выступления - в бесконечный телесериал. Дело в том, что пропасть, существующая между властью и обществом, могла бы стать не такой глубокой и не такой широкой. Люди понимали бы, что делает правительство. А правительство, в свою очередь, ощущало бы живую ответную реакцию людей.

К сожалению, кабинетная политика не делает чести ни правительству, ни народу, который не может заставить правительство работать публично. Специфическая, бурная публичность в периоды предвыборных кампаний погоды не делает. Необходимо постоянно говорить со своим народом. И, кстати, почему люди сейчас больше доверяют местной власти? Именно потому, что местная власть - ближе. Понятнее. В Московском Кремле это уже знают. Может, сделают выводы.

Удивительно, что такие элементарные вещи даже Гайдар не понимал. Вещи элементарные и непреложные: власть - публичное действие.

ГАЙДАР

Егор Тимурович Гайдар - образованный, интеллигентный, порядочный человек. Как ни странно, достаточно жесткий. Когда его видишь на экране телевизора, он не производит впечатления человека жесткого. Но на самом деле это так.