Скрип, скрип, скрип, скрип – четыре шага в одну сторону, а потом назад – еще четыре. Скрип, скрип, скрип, скрип. Сколько раз он измерит шагами площадку перед храмом. Где их снайпер? На крыше соседнего дома? Или того дома, что напротив, через Моховую? Он надеялся, что тем, кто назначил встречу, не придет в голову банальная мысль направить сюда двух-трех человек с арматуринами в руках. Арматура – вещь серьезная. Так просто они пакет не отберут. Простого грабежа не получится. Но придется драться – и драться насмерть. Отсчитывая в бессчетный уже раз четыре шага, Матвей смотрел себе под ноги, но был настороже. Он следил за тенями, которые отбрасывали рядом с ним деревья или проходящие мимо люди. Стоит хоть одной из них подозрительно качнуться в его сторону, как он будет готов к отпору.

Гости приехали на машине. Новенький «опель» остановился на углу Моховой и Белинского, так, чтобы при необходимости можно было сорваться с места и попытаться уйти либо направо, к Фонтанке, либо налево – в сторону Литейного. Место было довольно открытое, подходы к нему просматривались, организаторы встречи сделали все, чтобы избежать неожиданностей.

Матвей посмотрел на людей, выходящих из машины. В одно мгновение ему стало ясно, что второй встречи не будет. Он узнает правду прямо сейчас.

Первым появился высокий, широкоплечий человек в распахнутом темном пальто. По повадкам, по «квадратно-волевому лицу» Матвей понял, что это оперативник и где-то под мышкой у него болтается кобура внушительных размеров. Вслед за ним из «опеля» выбрался Владимир Николаевич. Он улыбнулся Матвею, приветственно помахал ему рукой, после чего подошел к передней двери и открыл ее. Оттуда вышла девушка, и едва Матвей увидел выбивающиеся из-под шапочки пшеничные кудри, как понял, что это Варя.

Девушка была весела и спокойна. Она галантно подала руку Владимиру Николаевичу и перешла вместе с ним и охранником через улицу. На ней было черное короткое пальто с меховой отделкой и длинная шерстяная юбка, делавшая ее похожей на барышню из чеховских времен. Варя была красива, удивительно красива, от воспоминания о том, что несколько дней тому назад было между ними, у Матвея перехватило дыхание. Она смотрела ему в глаза и всем своим видом показывала, что рада видеть его.

– Нашлась наша пропажа, Матвей Иванович, – весело сказал Владимир Николаевич. – Вот, возвращаю ее; как видите, все было очень просто.

– Очень просто?

– Ну да, стоило привезти эти фотографии сюда, в Ленинград, как пропажа нашлась.

Матвей недоверчиво смотрел на него.

– Давайте пакет, не смущайтесь, – улыбаясь, протянул руку к фотографиям Владимир Николаевич. – Честный обмен: красавица на старые, никому не нужные фото…

Шереметьев колебался. Сейчас ему нужно было принять верное решение. Или хотя бы потянуть время.

– Объяснитесь, Владимир Николаевич.

– Вы знаете, что не только Варвара, но и я родился в этом городе?

– Нет, не знаю.

– На родине всегда легче решать сложные вопросы.

– И все-таки я вас не понимаю, Владимир Николаевич.

– Ну а что тут понимать? У вас товар, у нас купец. Как это говорилось в деревне на сватании.

– Может, это вы и выкрали ее?

– Не выкрал, – вздохнул Владимир Николаевич и опустил руку. – Купил билет на комфортабельный поезд. Варечка была очень довольна поездкой.

– Я видел вас вместе, – неожиданно сказал Матвей.

Компетентный человек удивленно поднял брови.

– В ту ночь, когда ваши люди пытались ограбить квартиру фотографа, вы привезли ее домой. На черном BMW.

– Вы что же, следили за ней?

– Нет, – усмехнулся Матвей. – Не следил. Получилось случайно. Мне и в голову не могло прийти, что это она вам все сообщала. И про Иваницкого, и про фотографа. А, оказалось, нужно было заподозрить неладное. Я же помню, как на нас напали два удальца около подъезда Олега Викторовича. Один из них сделал вид, что пытается вырвать у нее сумку. А она сопротивлялась… и вам же потом рассказывала. Так, Варя?

Девушка не улыбалась. Глаза ее стали сердитыми.

– Разве это имеет сейчас какое-то значение? – спросила она.

– Это ваши люди посетили Иваницкого и довели его до смерти?

– Старик был мнителен и болен, – резко сказал Владимир Николаевич. – Его никто не пугал. Наш визит потревожил его не больше, чем ваш, или допрос, который учинил бедняге этот Макарий. Не стоило вам вообще его трогать.

– В меня вы стреляли аккуратнее, чем беседовали с Иваницким.

Владимир Николаевич раздосадованно покачал головой.

– Человек, который стрелял, – профессионал. Ну ладно, признаюсь, что инсценировка со снайпером получилась не слишком удачной. Следовало учесть, что в Чечне вы бывали в разных переделках. Вот и заподозрили… Но мне нужно было оказаться рядом с вами, чтобы посмотреть, как решить вопрос. Этот вопрос, – он указал на пачку фотографий. – Отдайте их нам.

Заметив, что охранник медленно приближается к нему сбоку, Матвей сделал шаг назад.

– Не трогай его, – рявкнул на подчиненного Владимир Николаевич.

– Ничего. Я смогу постоять за себя, – воинственно произнес Матвей. – Сознайтесь, это вы устроили пожар.

– В чем еще сознаться?

– Все, что вы мне рассказывали в аэропорту, – идеи не какого-то мифического «клуба по интересам», а ваши собственные.

– Отчего же «мифического»? – усмехнулся Владимир Николаевич. – Клуб существует. И я его член. Каждый из нас какое-то время занимается общими делами. По очереди. Этой осенью наступил мой черед. После того как в службах захотели предложить вам искать светлые пятна в отечественной истории, мы встревожились. Человек вы дотошный. А вдруг обратите внимание на фрески? Раньше в наши планы не входило уничтожать церковь вашего отца. Но пришлось жечь. Хотя не так: сжег ее один из ваших друзей, друзей вашего отца. Он уже больше десятилетия вместе с нами. Удачно получилось, что он стал экономом при храме Александра…

– Нахимов?

– Да, Андрей Нахимов. Верный человек. Очень уважает вас, страдает, что вы не знаете… не знали истины. Кстати, он где-то здесь, помогает нам избегнуть… разных сюрпризов. – Владимир Николаевич неожиданно широко улыбнулся и привычным барским движением огладил бородку. – Матвей Иванович, дорогой, если бы вы представляли, сколько я еще не рассказал вам. В руках Клуба такие архивы… Любой познакомившийся с ними становится нашим. Давайте помиримся, и я допущу вас к ним. У вас будет возможность окончательно убедиться в нашей правоте. Вы – умный, смелый, талантливый человек. Я был бы рад предложить вам участие в Клубе. Вы даже не представляете, насколько там интересно!

Он снова протянул руку к пакету с фотографиями.

– Хорошо, я отдам их, – произнес Матвей. Он не столько увидел или услышал, сколько почувствовал движение в дальнем конце Моховой и на том берегу Фонтанки. Им дали достаточное время для разговора, наступала развязка. В любой момент его собеседники могли почувствовать опасность, их нужно было отвлечь. Хотя бы на пару секунд.

Матвей протянул пакет Владимиру Николаевичу.

– Спасибо. Вы – умница, честное слово, – сказал тот, беря пакет осторожно, словно там была ядовитая змея. – Не думайте о нас плохо, нам можно доверять.

Варя подошла к Матвею и, охватив за шею, прижалась щекой к щеке. От нее пахло теми же духами, что и тогда, в ту ночь.

– Я тебя люблю, – сказала она. – Эти дни… я скучала.

Хлопки выстрелов и рев моторов послышались одновременно. Стреляли на крыше ближайшего к храму дома; Матвей автоматически заставил Варю нагнуться и прикрыл ее своим телом. Краем глаза он увидел, что охранник выхватывает пистолет, а Владимир Николаевич бросается в сторону «опеля», но затем поворачивается к ним. Сообразив, что стреляют не по ним, Матвей отпустил девушку и толкнул Варю ему навстречу. Сам он одним прыжком одолел расстояние до охранника и врезался в него. Здоровяк потерял равновесие, и Шереметьев вцепился в его руку с пистолетом, силясь вырвать оружие.

Охранник был явно сильнее. Свободной рукой он так ударил Матвея по затылку, что у того из глаз посыпались искры. Однако Шереметьев цепко держал его руку, направляя дуло пистолета в землю.