«Голос Его»... «Его», а не «мой», – говорит Елиуй.

Всё сказанное выше свидетельствует нам, что именно Елиуй имеет право и обязан учить Иова мудрости, поскольку он послан Самим Богом. Только поэтому Иова, величайшего мудреца своего времени, и трех других чтимых всеми мудрецов вдруг начинает учить человек более юный.

И вот Елиуй встает – и перед старшими, более мудрыми князьями и шейхами выступает, предлагая Иову:

Как видим, он, в отличие от остальных друзей, не осуждает Иова, а желает, чтобы тот был оправдан!

Несмотря на, казалось бы, неуместность такого выступления младшего перед старшими, Елиуя никто не останавливает: нечего возразить трем мудрецам, потому что они все свои аргументы уже исчерпали – и ничего не добились. Нечего сказать теперь и Иову, потому что на сей раз он слышит нечто, превосходящее прежние речи, внемлет слову весьма возвышенному. И его необычайно чувствительная душа, его сердце постигают, что это – от Бога.

Таким образом, Елиуй излагает философию, условно говоря, «четвертого пути». Все три ранее предложенных пути в конечном счете отдаляют человека от Всевышнего, потому что связанные с ними учения неявно предполагают невозможность прямого Богообщения. Таким образом, эти учения ставят непроходимую преграду между Божественным и человеческим. Но путь, начертанный Елиуем, путь непосредственного водительства Духа, сближает Бога и человека, соединяет их. Бог, согласно Елиую, говорил не только в начале времен – с праотцами, не только единократно, во сне обращается Он к человеку, и не только опосредованно – даровав разум – дает ему знание о Себе, но и может непосредственно собеседовать с человеком каждый миг.

Тысячелетия спустя, в Послании к Римлянам положение и состояние человека, слышащего голос Божий, будет описано апостолом Павлом так:

«Водимые» – это кто? Те ли, кого привели, а потом бросили на полпути, сказав: «Теперь ходите, как хотите»? Наверное, нет. Те ли, кто изучил карту местности, а теперь пытаются сами проложить путь по трясинам и болотам? Очевидно, тоже нет. «Водимые» – это те, кого продолжают вести; в данном случае – вести к Богу. Кто же продолжает их вести? Дух Божий, ведь «... все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии».

Из всего, что мы сказали, явственно вытекает, что Елиуй является человеком, водимым Духом Божьим. Вот почему его речи непосредственно предшествуют откровению Всевышнего, вот почему после них не приводится никаких возражений Иова, никаких аргументов его друзей. Обратим внимание на то, что речи Елифаза, Вилдада, Софара представлены не подряд идущими главами. Говорит, скажем, Елифаз – отвечает Иов, затем опять говорит Елифаз и т. д. – их выступления разделены, разбросаны по книге, что указывает на некую нецелостность, несовершенство, незаконченность представленных друзьями Иова философских систем.

Речи же Елиуя, наоборот, соединены и следуют одна за другой, подряд, образуя единство: в главах 32-37 мы читаем только слова Елиуя, не прерываемые ничьими возражениями. Такое построение книги уже само по себе говорит о многом.

Теперь вглядимся в личность Елиуя, чтобы хотя бы отчасти понять, почему именно он из всех мудрецов удостоился того, чтобы через него говорил Всевышний. Каковы черты его характера? Прежде всего, Елиуй очень скромен лично и робок перед лицом старших и более почтенных. То, что он выступает последним (кстати, заметим, ни разу не прервав слов старших!), есть знак того, что говорит он не ради своей славы или возвышения, не потому, что считает себя более правым, а лишь по воле Бога, Который велит ему держать речь. И говорит он как бы в нарушение общепринятого обычая:

Он оправдывается: раз, мол, Бог побуждает меня говорить, я не могу молчать – и продолжает:

Можно также предположить, что Елиуй считает себя вправе выступить после старцев, руководствуясь принципом: «... мудрость есть седина для людей...» (Прем. Солом. 4, 9), а мудрость его – от Бога.

Елиуй не возвещает сразу, что его слова исходят непосредственно от Духа: сначала он утверждает, что, дескать, высказывает лишь собственное мнение; и лишь потом оказывается, что через Елиуя говорит Всевышний! Значит, Елиуй очень скромен (а мы знаем, что Бог любит смиренных, кротких: «... кроткие наследуют землю...» —Пс. 36, 11, «Смиренных возвышает Господь...» – Пс. 146, 6).

А вот другая черта Елиуя, без которой тоже, очевидно, Дух Божий не поселился бы в его сердце: Елиуй не может терпеть поношения на истину, от кого бы оно ни исходило. Его характерное свойство, как мы сказали, – ревность по Боге, и он даже не может слышать неверное изречение о Всевышнем, прямо называя таковое неправдой. Именно человек, который, с одной стороны, всей душой любит правду и отвергает ложь и, с другой стороны, очень скромен лично, удостаивается обитания Духа Божьего в своем сердце:

Сильная клятва для древнего человека: «... сейчас убей меня, Творец мой»! И Бог действительно может убить нарушителя такой клятвы: далее сам Елиуй говорит, что

Еще одно свойство Елиуя: он совершенно справедлив в своих оценках поведения людей. «... Воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога.» (Иов. 32, 2) – только за это. Он продолжает самого человека любить и почитать, но по поводу того, в чем человек не прав, возгорается его гнев. «... А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать.» (Иов. 32, 3) – ни за что более он на них не сердится. Елиую, таким образом, не свойственно отвергать, уничижать, ненавидеть всего человека в целом, он только осуждает отдельные слова и поступки человека – только на них «пылает его гнев». А что такое гнев? Вспомним себя во гневе, представим себе, на что гневающийся способен? Разбушеваться, избить, уничтожить, разрушить... Иисус Христос сказал, что всякий, гневающийся на брата, подлежит суду, ибо находится на пути к убийству, потому что именно к убийству способен привести гнев (Матф. 5, 21-22). Но Елиуй не таков. «... Воспылал гнев его...» – и всё же он совершенно разумно, почтительно отвечает людям; он продолжает их любить и уважать, а вот то в них, что вызывает гнев Божий, пробуждает также и его, Елиуев, гнев.

Таковы черты характера Елиуя, за которые, как мы смеем думать, он и удостоился непосредственного откровения Духа Божьего. Но является ли Елиуй приверженцем того учения, которое утверждает, что сказанное Богом не должно быть никак осмыслено, не должно быть никак приспособлено к человеческой логике, что ниспосланное свыше может выглядеть в глазах человеческих противоразумно? Нет – Елиуй требует обязательно исследовать сначала духовным умом, а далее уже – и чисто логически, то, что сообщил Бог, чтобы услышанное правильно понять и точно возвестить людям: