Я фыркаю.

― Не-а, все в порядке.

― Так, ты пьяна и тебе нужно проспаться.

― Но, Дими, ― хнычу, ― я хочу поплавать.

Он весело хмыкает и тянет меня к пришвартованному кораблю. Димитрий помогает мне подняться по трапу, и он попеременно то похохатывает, то ругается. На полпути к каюте он сдается, сгребает меня в охапку и поднимает на руки.

― Я могу сама, ― протестую, пытаясь вывернуться. Но это абсолютно бесполезно. Он слишком силен.

― Не сомневаюсь, но так гораздо быстрее.

― Мы можем поплавать?

― Нет.

― Пожалуйста, Дими.

Он улыбается, а я дотрагиваюсь до его щеки, где появляется одинокая ямочка.

― У тебя только одна ямочка.

― Вот как?

Я киваю, тыча в нее пальцем.

― Ага. Как думаешь, это какой-то дефект?

― Ты просто прелесть, правда…

Я хихикаю.

― Я не имела в виду ничего плохого, Дими. Я думаю, это мило.

― А говоришь, ничего плохого.

― В смысле? ― спрашиваю, поглаживая щетину на его щеках.

― Ты только что назвала меня милым.

Мне хочется смеяться, но я сдерживаюсь.

― А что плохого быть милым?

― Милым парня называют, когда он не айс, но не хотят обидеть.

Я смеюсь, качая головой и трогая пальцем его нижнюю губу.

― Ладно, как насчет такого: ты сексуальный, горячий, плавящий трусики, вызывающий водопад у кисок во всем мире.

Он громко смеется.

― Ты, серьезно, блин?

― Сегодня меня об этом часто спрашивают, ― хмурюсь я. ― Да, я серьезно. Многим женщинам станет неуютно в вагине, как только ты состроишь им свои сексуальные глазки.

У него от смеха грохочет в груди, и я тоже невольно улыбаюсь.

― Неуютно в вагине? Да?

― Это очень серьезная тема, Дими, не отмахивайся. Один твой взгляд и ― бум, у них серьезная утечка.

― Господи, прекрати. Ты так говоришь, будто у этих вагин серьезная проблема.

Я громко смеюсь и толкаю его в грудь.

― Эта проблема у них из-за тебя.

Он сбрасывает меня на кровать и смотрит сверху вниз.

― А что насчет твоей вагины?

Я смотрю на него, сморщившись.

― Какое уродливое слово, правда?

― А как тебе бы понравилось ее называть?

Я скрещиваю руки на груди.

― Я, вообще-то, не говорила, что хочу ее как-то называть.

Он снова улыбается мне своей полуулыбкой. Бли-ин.

― Ты никогда не говорила, что не хочешь.

― Умник. Твои сексуальные глазки на меня не действуют.

Он ложится на кровать рядом со мной.

― Неужели?

― Вот именно.

― Ладно, ― бормочет он, зевая.

― Если ты устал, можешь поспать. А я пойду купаться, ― говорю я, приподнимаясь и подползая к краю кровати.

Димитрий вскакивает, хватает меня за талию и тянет обратно.

― Никуда ты не идешь.

― Ты всегда такой командир?

Боже, неужели я это только что ляпнула? Не комильфо, Джесс. Совсем.

― Тебе нужно попить, сиди здесь.

Он опрокидывает меня на кровать и, удерживая рукой, встает.

― Будь. Здесь.

Я улыбаюсь ему, взмахивая ресницами.

― Я никуда не уйду.

― Я тебе не верю.

Моя ухмылка слишком хитрая. Он поворачивается, роется в ящиках, все еще придерживая меня, и поворачивается с наручниками. Димитрий защелкивает их на моей руке, а я не успеваю отстраниться. Ну, может быть, я и пыталась вырваться, но из-за уровня опьянения, двигаюсь, вероятно, не быстрее черепахи.

― Это жульничество, ― бормочу я, чувствуя, как слипаются глаза.

Он ничего не говорит, просто уходит и через минуту возвращается со стаканом воды. Димитрий прижимает холодное стекло к моей щеке, заставляя открыть глаза.

― Выпей, пока не отключилась.

Я что-то бормочу, беру и выпиваю его в три глотка. Протягиваю стакан обратно, и как только Дими забирает его из моих пальцев, рука безвольно падает. Я зеваю, голова кружится, глаза снова закрываются.

― Подвинься, я накину на тебя одеяло.

И сам перекладывает меня, но я не открываю глаз. Вместо этого бормочу что-то бессвязное. Чувствую, как он гладит меня по щеке, когда ему удается уложить меня.

Я вырубаюсь.

~ * ГЛАВА 17 * ~

Димитрий

Я чувствую, как она шевелится рядом со мной, и со стоном переворачиваюсь на бок. Чувствую прикосновение к щеке, и это заставляет меня открыть глаза. Джесс смотрит на меня сверху вниз, слабый свет лампы лишь очерчивает ее лицо. Ее пальцы пробегают по моей щеке и останавливаются на губах. Она смотрит, будто хочет съесть их. У меня даже кожу покалывает.

― Дими, я передумала, ― бормочет она все еще слегка невнятным голосом.

Черт, она еще не протрезвела. Так что не надо обращать внимания на то, что она говорит.

― Тебе надо поспать.

Она внезапно наклоняется вперед и прижимается своими губками к моим. Неожиданно, поэтому я реагирую не так, уверен, как ей хотелось. Она застала меня врасплох. К тому же, она заслуживает совсем другого. Ее первый поцелуй должен быть совсем в иной обстановке. Поэтому я кладу руки ей на плечи и мягко отталкиваю.

― Нет, Джесс. Не хочу…

Она вся будто каменеет и дергается назад, буквально падая на кровать до того, как я успеваю закончить предложение. Она прижимает кончики пальцев к губам и смотрит на меня с болью и стыдом. Нет, черт, нет, я не хотел, чтобы она думала, что не хочу ее поцелуя. Сажусь, протягивая руку к ней, но Джесс отворачивается и убегает в ванную, громко захлопнув дверь.

Твою мать!

Все пошло не так.

Джесс

― Черт, черт, Джесс, ― я слышу его голос и опускаюсь у двери ванной.

Мне стыдно. Я разбудила его и, не подумав, набросилась на него и поцеловала. И поцелуй был ужасный. Такой грубый. Почти уверена, что у меня кровоточит нижняя губа, потому что я буквально впечаталась в его лицо. Я тру щеки, пытаясь скрыть свой стыд. Он отверг меня. Все это время я нуждалась в нем гораздо больше, чем он хотел меня.

― Джесс, ― говорит он, стуча в дверь. ― Открывай.

Я, конечно, не смогу сидеть здесь всю ночь, но, даже подумать о том, чтобы выйти к нему, гораздо хуже, чем этот холодный пол.

― Джесс, ― снова говорит он. ― Ты меня неправильно поняла.

И как это еще можно было понять?

Подтягиваю колени к груди и прячу в них лицо, делая несколько глубоких вдохов. Я должна встретиться с ним лицом к лицу, но боюсь, что он увидит стыд, который пытаюсь скрыть. Я медленно встаю на ноги и в нерешительности останавливаюсь у двери. Сделав еще один глубокий вдох, распахиваю ее и спокойно смотрю на него. Ему меня жалко. Я вижу это. Просто замечательно. Нужно снова заснуть и забыть о случившемся.

― Все в порядке, Дими, ― говорю я, протискиваясь мимо него. ― Я слишком много выпила. Я не подумала. Я понимаю. Ты не хочешь меня. Я все неправильно поняла. Это не твоя вина. Это…

― Господи, Джесс, заткнись, нахрен.

Я поворачиваюсь к нему, разинув рот.

― Извини?

― Закрой. Свой. Рот.

Я скрещиваю руки на груди.

― Не надо быть таким хамом.

Он улыбается. Чему он улыбается? Димитрий подходит ко мне с таким выражением лица, что я делаю два шага назад. Подойдя, он обнимает меня за шею и притягивает к себе так близко, что я чувствую теплое дыхание на своих губах. И перестаю дышать.

― Я не поцеловал тебя в ответ, потому что не так должно было быть. Ты говорила, что хочешь, чтобы поцелуй был потрясающим, будет важным для обоих. А ты проснулась и бросилась ко мне, это совсем не так, как должно было случиться. Нет, у тебя должен быть мужчина, который прильнет к тебе, чтобы ты забыла, как дышать.

Я задыхаюсь. Он делает то, о чем говорит.

Димитрий проводит пальцем по моей щеке.

― По твоей коже должны бежать мурашки.

Мурашки бегут по мне от макушки до пят.

― Ты должна чувствовать, будто вся ожила, что не можешь думать ни о чем другом, кроме ощущения губ мужчины на твоих губах.

Я облизываю нижнюю губу и делаю шаг ближе, прижимаясь к нему всем телом.

― Ты хотела, чтобы это было незабываемо, ― тихо говорит он, глядя на мои губы. ― Я просто хочу убедиться, что так оно и будет.

― Ох, так ты… ты? ― шепчу я.

― Да, детка, да. Теперь, мы можем сделать это потрясающим или снова позволить тебе избить меня своими губами.

― Пусть будет потрясающе, ― слабо улыбаюсь я.

― Думаю, ты правильно выбрала. Готова?

Я все еще улыбаюсь, когда он приближается. Кажется, прошла вечность, пока его губы, наконец, коснулись моих, но когда это происходит, взрываются фейерверки. Его губы мягкие, влажные и такие, черт, жаждущие. Хочу прижаться к нему, взять как можно больше, почувствовать как можно больше. Он стонет, сгребая рукой мои волосы и оттягивая голову назад, чтобы углубить поцелуй.

Я много фантазировала о том, как будет ощущаться первый поцелуй, но этот перевешивает их все. От того, как двигаются губы Димитрия, мои мысли путаются. Когда язык скользит мне в рот и сплетается с моим, у меня колени подгибаются. Я поднимаю руки, чтобы прижаться к его груди, и тут же вспоминаю, что он не любит прикосновений. Я медленно опускаю руки вниз. Кажется, это ему нравится настолько, что он слегка наклоняет меня назад, целуя меня еще жарче.

К тому моменту, как мы отрываемся друг от друга, мое тело пульсирует, а губы припухают. Я прижимаю к ним кончики пальцев и смотрю ему в глаза.

― Это было…

Он ухмыляется.

― Достойно твоих фантазий?

― Лучше, ― выдыхаю я. ― Гораздо лучше.

Его взгляд смягчается, и лучики разбегаются от глаз, когда он улыбается.

― Я очень рад.

― Ты, определенно, попал в первую десятку, ― улыбаюсь и я.

Он хохотнул.

― Поспи немного.

Мы подходим к кровати и забираемся обратно. Я чувствую его рядом с собой, хотя он и не прикасается ко мне.

― Дими?

― Ммм?

― Спасибо.

Он долго молчит.

― В любое время, ― наконец шепчет он.

~ * ГЛАВА 18 * ~

Джесс

― Возьми его, там есть мой номер и Люка. Если потеряешься в толпе, сможешь позвонить мне. Я заберу его, как только мы выберемся отсюда, но пока мы здесь, он тебе понадобится.

Я смотрю на телефон, который только что дал мне Дими, пока он тащит меня через толпу. Мы у бойцовского клуба: ему нужно больше информации, хотя он и не говорит, какой. Мне не улыбается видеть, как он снова дерется, но теперь, когда мы снова на суше, он ни за что не выпустит меня из поля зрения.

― Хорошо, ― говорю, когда мы подходим к задней двери. Он распахивает ее и заходит внутрь.