— У вас есть телефон? Или розетка, чтобы зарядить мой? — обратилась она к девушке-администратору, и та молча показала ей на ряд розеток слева от администраторской стойки. Нэйт бросилась туда.

Голубой экран наконец загорелся, и она снова набрала номер полиции.

— Здравствуйте, я нахожусь в хостеле… как он называется? — Нэйт обернулась к девушке-администратору.

— Никак, — та пожала плечами. — Просто хостел.

— В хостеле около заброшенного трека под Сакраменто. В местном баре насилуют девушек, и я не знаю… пожалуйста, скажите, что мне делать, и приезжайте скорее!

Девушка за администраторской стойкой смотрела на нее большими глазами, но Нэйт было плевать.

— В баре? В общественном месте? — раздалось на том конце провода.

— Да, — подтвердила Нэйт. — Это байкерская тусовка.

В телефоне что-то щелкнуло. Потом раздались короткие гудки. Нэйт непонимающе уставилась на свой телефон и собиралась было позвонить еще раз, но услышала голос девушки-администратора:

— Они с этим дерьмом не связываются.

— Чего?

— Полицейские, — пояснила девушка. — Так что вы зря звонили. Здесь творится полное беззаконие.

— Твою мать! — вырвалось у Нэйт в который раз за этот вечер. — Что мне теперь делать?!

— Ничего. Смириться. И подождать. Может быть, все будет хорошо.

— Хорошо?! — взорвалась Нэйт. — Вы вообще знаете, что там происходит?! Там просто групповые изнасилования!

— Я знаю, — спокойно ответила девушка. — Но насколько мне известно, все происходит по согласию сторон. Девушки бросают кости, верно?

— Но они не собирались их бросать!

Девушка поджала губы и ничего не ответила.

Нэйт набрала номер Миранды. Еще раз. Еще.

Нет ответа.

Она набрала номер Кристен.

Нет ответа.

— Тут есть туалет? — она снова обернулась к своей единственной собеседнице.

— Направо по коридору, — ответила ей девушка.

Нэйт оставила телефон на зарядке и направилась в туалет. Ей нужно было умыться, чтобы немного привести в порядок мысли, потому как что делать дальше, она не знала.

Но надо было еще пару раз позвонить Кристен. Вдруг?..

Когда она вернулась, телефон захлебывался музыкой. Она ускорила шаг и сразу схватила трубку.

Это была Кристен.

— Я только сейчас нашла, где зарядить телефон, и как раз собиралась тебе позвонить! Я искала тебя в баре! И в хостеле! Где ты, черт возьми?!

— Я в порядке, — ответила ей Кристен ледяным тоном, но Нэйт все равно тут же почувствовала, как внутри зарождается надежда. Все хорошо? Все же хорошо, правда? Ничего плохого не случилось?

— С тобой все нормально? Что они с тобой сделали? — спросила она торопливо, чтобы убедиться в своих мыслях.

— Вы с Мирандой вроде как хотели, чтобы со мной это кто-нибудь сделал, — ответила ей Кристен.

Сердце у Нэйт рухнуло вниз.

— Ооо, нет… Кристи… я не знала, что все так…

— Знаешь, где Миранда?

— Развлекается, наверное… — она постаралсь произнести это максимально равнодушно, чтобы не травмировать подругу еще и этим.

— По-твоему, дать засунуть в себя четыре члена подряд — это развлечение?

— Кристен!

Кристен положила трубку, а Нэйт со стоном уткнулась лицом в ладони, чувствуя, как последние капли самообладания вытекают между пальцами, и из глаз у нее брызнули слезы.

Она задремала прямо там, на полу, около своего телефона. Девушка-администратор не стала ее будить, но заботливо набросила на нее плед. Проспала она совсем немного, максимум полтора часа, потому что потом в хостел потянулись первые гости, и в холле стало шумно.

Ее разбудили два мужских голоса, которые звучали где-то совсем рядом. Мужчины разговаривали вполголоса, и она прислушалась к ним, не открывая глаз.

— Ривера будет доволен, — сказал один мужчина.

— Еще бы, — подтвердил другой. — Идеальное преступление. Не подкопаешься. Отпечатков и свидетелей они не найдут. И доказать, что это мы, тоже не смогут. С чего бы «Гиенам» убивать какого-то мальчишку? Мы если и позаримся — то на Карри, или Лиама, или старуху Брэдли.

— Или на Лэсси, — согласился первый. — Я бы ее трахнул.

— Она сладкая штучка, и задница у нее как орех.

— Эй, Косой! — послышался смех. — Она моя!

— Ламберт, салага, не в наших правилах заявлять права на шлюх. Мы отымеем ее по-очереди, когда придет время.

— Точно, — согласился Ламберт.

Нэйт приоткрыла один глаз. Мужчины стояли прямо над ней и, видимо, были уверены, что девушка на полу в полной отключке.

Между тем, она успела их разглядеть.

Один был чернокожий, щуплый, в белой футболке, черных штанах, с десятком дырок в одном ухе, и с тщательно выбритой башкой. Ламберт.

Второй был белый и светловолосый, мускулистый, в кожаной куртке, без особых примет. Так можно было описать каждого третьего на сегодняшних гонках. Косой. Интересно, он правда был косым? Этого Нэйт разглядеть не смогла.

Как и того, что на спинах у обоих красовались татуировки с оскалившими пасть гиенами.

Начались экзамены.

Первым было испытание по композиции. Нужно было принести десять работ, чтобы комиссия могла оценить их, и для Кристен это был самый легкий экзамен. Она любила абстрактные техники, с удовольствием говорила о Кандинском (это был ее любимый художник), Дали, Малевиче. Карри, вместе с ней отбирая работы для портфолио, непрестанно тер лоб и морщился. Такое искусство было ему непонятно.

— Слушай, а нарисуй меня в такой технике? — попросил он мимоходом.

— Зачем? — улыбнулась Кристен. Она отложила в сторону большой лист с красными брызгами на белом полотне — они символизировали кровь, и это было слишком экстремально и экспериментально для комиссии. А вот похожую композицию с голубыми брызгами она оставила.

— Нуу, не знаю, — протянул Карри. — Это было бы любопытно. Ты нарисовала бы мой член в виде овала или прямоугольника?

— Не овал, а эллипс, — поправила Кристен со смехом. Она уже научилась не краснеть каждый раз, когда Карри произносил слово «член». А он произносил его часто.

— Так эллипс или прямоугольник?

— Отрезок, — улыбнулась она.

— Эээй! — он нахмурился и пихнул ее в плечо локтем. — Это что за наезд? По-твоему, он маленький и тонкий?

— По-моему, я ко всему этому до сих пор не привыкла, — рассмеялась Кристен и все-таки начала краснеть. — Это не наезд. Напротив. Если говорить о символизме, то отрезок подойдет больше. Линия — это всегда стремление, определенная направленность, четкость.

— И куда же стремится мой член? — не унимался Карри.

— Это ты мне скажи, куда он стремится, — снова со смехом отозвалась Кристен, вставляя в файл последнюю, десятую работу.

Ей нравилось вот так вот проводить время с Карри.

А Карри нравилось проводить время с ней. Всего за десять дней эта девочка осмелела, раскрылась, впустила его в свою жизнь. Он знал, что влюбляется, и уже не отрицал этого. Ему было немного страшно — вдруг ее у него заберут так же, как забрали Элисон? Но эти мысли он упорно отгонял. Тем более что близкие его поддерживали — Лэсси и Лысый особенно. Даже отец стал относиться к Кристен мягче и спросил однажды за завтраком, почему она не сидит рядом с Карри. Но для этого было, конечно, еще не время.

Вторым испытанием была живопись. Для него требовалось также десять работ — на сей раз с натюрмортами. Натюрморты Кристен не любила и давно поняла для себя, что рисовать их, кроме как для учебы, не станет. Перед поступлением ей пришлось немало повозиться, чтобы создать хотя бы два десятка работ в этой технике — а потом выбрать десять из них.

Последним был рисунок. Кристен нравилось, что здесь не оговаривалась тематика работ. Поэтому среди ее рисунков были и сюжетные наброски, и пейзажные зарисовки, и несколько портретов.

Взяла она и один из портретов Карри, сделанных в их первую ночь. Карри, конечно, предлагал рисунок с членом — ей оставалось только закатить глаза и положить в файл изображение его красивого лица, прочерченного шрамом. Откуда был этот шрам — она до сих пор не знала, и спрашивать пока не решалась. Как и о многом другом. А он не рассказывал. Тоже еще было не время.