Подождав, когда я приду в себя от этого сообщения, а оно, признаться, оказалось совершенно неожиданным, он продолжил:

— Времени у нас мало, поэтому сразу приступим к делу… Сами понимаете, мы не ограничимся изгнанием захватчиков за пределы пашей Родины и восстановлением государственной границы, а пойдем дальше. Боевые действия будут скоро перенесены на чужую территорию, а в связи с этим во многом изменится и характер партийно-политической работы. У вас есть опыт — вы ведь возглавляли партийную организацию автономной республики. Думаю, он пригодится, особенно когда нашему фронту доведется выполнять ответственную освободительную миссию.

Действительно, у меня некоторый опыт работы в национальной республике, учета национальных отношений в проведении политики партии имелся, но о нем я не очень-то задумывался. Когда меня рекомендовали первым секретарем Башкирского обкома партии, в ЦК ВКП(б) обратили внимание на необходимость постоянного интернационального воспитания. Главное, объясняли мне, это не допускать со стороны коммунистов русской национальности проявления пренебрежительности к обычаям и традициям местного населения, больше доверять местным кадрам.

Для нас, коммунистов, работавших в национальной республике, настольными книгами были работы В. И. Ленина по национальному вопросу. В них содержались ключи к пониманию теории вопроса и прямые рекомендации для практической работы.

К тому времени, когда я прибыл в Уфу, республика уже имела свой рабочий класс, свою интеллигенцию. И в ЦК мне посоветовали больше опираться на местные кадры, на людей, хорошо знающих местные условия, воспитывая их в интернационалистическом духе… Обком так и поступал.

За время работы в Башкирии я убедился, что успешно проводить политику партии в национальной республике можно лишь в том случае, если на практике будешь показывать свое глубокое уважение к истории, традициям и обычаям народа, во всем выказывать полное доверие его представителям…

И вот теперь внимательно слушая Алексея Сергеевича, прикидывал, как с пользой употребить свой опыт. Фронт, естественно, был многонациональным — выходили даже фронтовые газеты на казахском, узбекском, татарском и других языках. Так что мой опыт действительно мог пригодиться. А тут фронту в недалеком будущем предстоит выполнять еще и ответственную освободительную миссию за пределами Родины.

А. С. Желтов позвонил командующему фронтом генералу армии Р. Я. Малиновскому, спросил, когда тот может принять нового начальника политического управления. Ему что-то ответили.

— Примет завтра утром, — объявил мне Алексей Сергеевич, — пока отдохните с дороги, да и устроиться вам надо на новом месте.

Он тут же вызвал коменданта штаба и приказал разместить меня в доме, где жил мой предшественник генерал М. В. Рудаков. Михаил Васильевич, недели две назад получив назначение на должность члена Военного совета фронта, убыл в Прибалтику, и встретиться с ним не довелось.

В первые же часы пребывания на КП фронта мне бросилась в глаза спокойная, деловая атмосфера. Очень скоро я понял: шло это во многом от командующего фронтом Родиона Яковлевича Малиновского. Он принял меня утром в своем кабинете. Неторопливо поднялся из-за стола, крепко пожал руку, указал на кресло у маленького столика и сам сел в другое — напротив.

— Прежде всего, Иван Семенович, от души поздравляю с присвоением генеральского звания, — сказал он. — В первую нашу встречу вы были полковником.

Мне стало приятно, что командующий вспомнил эту, по сути, мимолетную встречу. Произошла она на берегу Южного Буга, куда мы вышли ранней весной 1944 года. Нашей 37-й армии было приказано в короткий срок навести мост через реку и обеспечить переправу двух механизированных корпусов, пропустив их через боевые порядки армии.

С большим трудом удалось навести мост через вышедшую из берегов реку. Но, едва началось движение, в реку свалился танк и разрушил один пролет моста. Переправа прекратилась, а колонны танков и артиллерии между тем продолжали прибывать. На подходе уже были и стрелковые части. И тут в небе появилась «рама», которая, сделав круг, ушла. Стало ясно, что с минуты на минуту надо ждать появления вражеских бомбардировщиков. Положение сложилось критическое.

В это время к переправе подошло несколько вездеходов. Из одного из них вышел командующий фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский.

— Кто здесь старший? — спросил он спокойно, словно ничего и не произошло.

Я представился.

— Вот и хорошо, товарищ Аношин, — сказал командующий, — докладывайте, что здесь случилось.

Когда я рассказал все по порядку, Родион Яковлевич поинтересовался, где командующий армией. Узнав, что он на полевом командном пункте, сказал мне:

— Дайте распоряжение, чтобы старший комсостав и все начальники колонн немедленно прибыли сюда.

И только после этого упрекнул: мол, нельзя так организовывать переправу…

Когда все собрались, Родион Яковлевич коротко распорядился:

— Мост исправить незамедлительно. Даю вам полтора часа, товарищ Аношин. Начальникам колонн и всему офицерскому составу приказываю немедленно рассредоточить свои части и укрыть в лесу.

После этого командующий приказал перекрыть все дороги, ведущие к переправе, а на мосту оставить только тех, кто непосредственно занят ремонтом. В районе переправы закипела работа. Когда появились вражеские бомбардировщики, войска уже были укрыты в лесах и балках, а мост хорошо защищен зенитными средствами. Бомбить его прицельно фашистам не удалось.

…Такой была моя первая встреча с Родионом Яковлевичем Малиновским. И вот теперь вторая. Она вышла, разумеется, более обстоятельной и долгой. Командующий рассказал о ближайших и последующих задачах фронта. Меня приятно поразили его простота в обращении, умение внимательно, с уважением выслушивать собеседника. Он отлично знал не только командный состав армии, но и многих политработников, каждого характеризовал конкретно, точно. Со знанием дела рассуждал о партийно-политической работе.

— В скором времени предстоит крупная наступательная операция, — сказал он в заключение. — Сейчас главное — хорошо подготовиться к ней, выше поднять наступательный порыв бойцов и командиров. Мы перенесем боевые действия за наши рубежи, так что придется быть не только военными, но и дипломатами.

После беседы с командующим я сразу приступил к делу. Прежде всего познакомился со своими новыми подчиненными. Собственно, и знакомством-то это было назвать нельзя, ведь с большинством из них мы встречались и прежде. Часто, к примеру, приезжал в 37-ю армию полковник С. И. Катугин. И вот теперь он стал моим заместителем. Степана Ивановича я знал как опытного, прошедшего хорошую школу политработника и верил, что он никогда не подведет.

Добрые отношения сложились у меня еще прежде и с полковником П. П. Савельевым, начальником отдела пропаганды и агитации и одновременно вторым моим заместителем. С удовольствием встретился и с другими офицерами политуправления, с которыми теперь предстояло работать вместе.

К сожалению, мне недолго довелось работать с Р. Я. Малиновским. Вскоре он был назначен командующим 2-м Украинским фронтом, а на его место прибыл генерал армии Ф. И. Толбухин, опытный военачальник, участник первой мировой и гражданской войн.

С Р. Я. Малиновским Федора Ивановича роднили не только возраст и очень похожие биографии, но и жизненный и боевой опыт. У них было много общего и в характерах, и прежде всего доступность для подчиненных, умение заботиться о них, величайшая скромность. И полнейшее отсутствие чванства, зазнайства.

Под стать им был и начальник штаба фронта Сергей Семенович Бирюзов — представитель более молодого поколения наших военачальников.

Надо сказать, что мне посчастливилось рука об руку работать и с другими видными впоследствии военачальниками, среди которых не могу не назвать командующего артиллерией фронта генерал-полковника М. И. Неделина, внесшего большой вклад в разработку и осуществление многих операций фронта, в том числе и той, которую предстояло провести в ближайшее время.