- Постой, - Сергей недоуменно глянул на календарь в наручных часах. - А успеем?

- Должны успеть, - жестко отрезал Фитцжеральд. - И вопрос тут не в двухстах тысячах. Такие деньги мы, конечно, найдем... Но получить в результате этой операции можем гораздо больше.

Да не в этом даже дело...

- А в чем?

- Ты же прекрасно понимаешь, что доходы мафии зависят не только от наркобизнеса. Не менее доходные статьи - это и индустрия развлечений, и проституция, и многое другое. Короче говоря - тотальный рэкет. И то, что мы собираемся сотворить с Завадским и Джокером, тоже рэкет.

Эти ребята должны знать - кто в Калифорнии хозяин.

- Ну с этим-то ясно, - хмыкнул Сергей. - А как мы у Лича будем отбивать его источники бизнеса? Мне кажется, пока в Калифорнии хозяин он. А мы что, будем с ним воевать за публичные Дома и диско-бары?

- Нет... - рассмеялся Фитцжералвд, которого такая перспектива искренне повеселила. - Для этого у нас силенок не хватит. Пусть Джакомо собирает законную дань с подданных. У него целая армия сборщиков под ружьем. А мы... мы пойдем другим путем.

- Каким же?

- Сам должен был уже сообразить. Лич рэкетирует всю Калифорнию, а мы рэкетируем лично Лича. Он же не бог, тоже смерти боится и жлоб изрядный. Чем плох такой путь? Не количеством, так качеством. И истинными хозяевами в Калифорнии будем тогда мы, русские, а не вшивые макаронники. Усек?

Сергей только покачал сомнительно головой, но идея ему понравилась.

3

В воскресенье Станислав Завадский проснулся в преотличном настроении. Накануне вечером он получил известие, что голубой карбункул в шестнадцать карат благополучно миновал таможню и находится теперь в Атлантическом океане на пути к Гибралтару.

Погода на улице радовала солнечным постоянством, а обжаренные в масле гренки и крепкий кофе настроили Завадского на лирический лад.

После завтрака он уединился в кабинете и позволил себе дорогое удовольствие - чтение. Но едва Завадский углубился в излюбленные главы из "Красных шитов" Ивашкевича, как появился слуга-дворецкий. Конечно, этот пустяк не мог испортить Завадскому настроение, тем более что его вышколенный старый слуга никогда не осмелился бы тревожить господина без важного на то повода.

- Что-то стряслось? - ласково улыбнулся Завадский.

Даже в хороших отношениях со слугами он всегда придерживался правил хорошего тона - Вас хочет видеть молодой господин.

- Но...

- Я ему объяснил, что вы заняты важной работой, но он настаивает. Дворецкий потоптался на месте и добавил: - Он хорошо одет и уверяет, что тревожит вас по делу, не менее важному, чем то, которым вы заняты. Вот его визитная карточка.

Завадский глянул на карточку и задумчиво потер переносицу:

- Мейлор... Мейлор... доктор права... Нет! Не знаю... Но полагаю, дело достаточно серьезное...

Придется принять. Проводи его.

Завадский небрежно сунул визитку в ящик стола и поправил галстук.

Через минуту в сопровождении дворецкого в кабинет вошел сухощавый смуглолицый брюнет лет тридцати двух. Завадский бегло осмотрел раннего посетителя и остановил взгляд на булавке галстука - единственном украшении в гардеробе Доктора права. Булавка заслуживала внимания - бриллиант в платиновой оправе тянул не менее Чем на пять карат и отличался редкой чистотой и искуснейшей огранкой.

"Вместе с этим камешком молодой человек стоит тысяч триста в год, тотчас оценил доктора старый пройдоха, - таких щеголей всегда ветретишь в великосветских салонах... если попадешь туда".

Завадского всегда отличала предельная учтивость. Даже в обращении к бродяге, а не то к джентльмену. Он предложил доктору садиться, но сам опустился не ранее, чем тот занял кресло. Шляхетские замашки Завадский унаследовал с кровью предков.

- Чем могу служить, доктор Мейлор? - первым начал он разговор. Признаться, ваш визит меня несколько удивил. Ведь если мне не изменяет память, то до сегодняшнего утра мы не были знакомы.

- Да, это так, - подтвердил доктор. - И всетаки я хорошо знаю вас... В одностороннем, так сказать, порядке.

- Вот как?! - Завадский изобразил на лице легкое недоумение. - И чем же вызвано столь пристальное внимание к моей столь скромной особе?

- О!.. Господин Завадский! Не преуменьшайте своих способностей, развел руками Мейлор. - Вы гениальны, господин Завадский, но вашу гениальность в этом мире вряд ли кто может по достоинству оценить, кроме...

- Кроме кого?

- Кроме вас самого и нас.

- "Вы" - это кто? - быстро уточнил Завадский.

- Мы - это мы, - загадочно улыбнулся доктор права, - к этому мы с вами еще вернемся.

Впрочем, перейдем к делу.

- Что ж, извольте...

- Господин Завадский, нам стало известно, что вы занимаетесь скупкой краденых драгоценностей и контрабандой перепродаете их за границу.

Нельзя сказать, что Завадский от этого заявления опешил, но глаза его на секунду остекленели.

Впрочем, его взгляд не отражал внутреннего состояния - мысли Завадского замелькали в голове, словно окна японского суперэкспресса.

- Так... - он откинулся на спинку кресла и криво улыбнулся, - мне кажется, доктор Мейлор, вы обратились не по адресу.

- По адресу, господин Завадский, по адресу - вы же прекрасно это знаете, - с мягким нажимом проворковал Мейлор.

- Так вот, - начал медленно закипать Завадский, - я сейчас прикажу выкинуть вас вон.

- Прежде чем сделать это, я бы советовал вам выглянуть в окно.

-Что?

- Я говорю: выгляньте в окно, - невозмутимо повторил Мейлор.

Завадский подскочил к окну и резко отдернул штору. Перед фасадом его дома приткнулись к тротуару голубой "Крайслер" и бежевый "Кадиллак". Боковые стекла обеих машин были опущены, и в полумраке салонов виднелись очертания плотно сбитых мужских тел.

- Славные у нас ребята, - прокомментировал картинку Мейлор, - не стоит портить со мной отношений - мои парни это неправильно поймут.

- Тогда... тогда я немедленно звоню в полицию, - Завадский ринулся к телефону.

- Зачем же так, - нежно укорил его Мейлор, - голубой карбункул еще в пути, а вы ведь не хотите, чтобы он не дошел до адресата.

При этих словах Завадскому показалось, что его взяли за горло железной пятерней. Он медленно вернулся на место и, тяжело опустившись в кресло, прошептал:

- Это шантаж...

- Самый настоящий шантаж, - подтвердил Мейлор и нагло осклабился.

Завадский вздохнул, выдвинул ящик стола и достал из него коробку сигар. Не говоря ни слова, он протянул ее Мейлору. Доктор права вежливо отказался и достал пачку "Кэмела". Завадский подвинул к нему пепельницу, а сам нервно откусил кончик сигары. Если бы Мейлор знал Завадского поближе, то безошибочно определил: старик разволновался больше обычного - каждая выкуренная сигара в его жизни была событием.

- Хорошо, - устало сдался Завадский. - У вас есть... я вижу... кое-какие факты.

Мейлор подтвердил это кивком.

- Я готов их купить.

- Мы не продаем факты, - тихо, но твердо отказался Мейлор.

- Так чего же вы хотите? - вскричал Завадский, который ровным счетом перестал что-либо понимать.

- Двадцать пять процентов с каждой удачной операции. Для начала сто тысяч - одна четвертая от прибыли, полученной по сделке с голубым карбункулом.

- Ха... ха... ха... - зашелся нервным смехом Завадский, - двадцать пять процентов с операций? Ха... ха... ха... с каких это операций?

- Со всех последующих, - сухо пояснил Мейлор.

- Да вы ведь даже не доказали, что я причастен к этому... голубому карбункулу.

- А мы не полиция и не суд, - веско отрезал доктор, - мы и не собираемся ничего доказывать.

- Ладно, - Завадский вытер выступившие от смеха слезы. - А если я откажусь платить, вы что, побежите в полицию с несуществующими фактами?

- Не беспокойтесь, факты существуют, - заверил его Мейлор, - и по всем прошлым вашим делишкам, и по нынешним. А в полицию мы обратимся только в одном случае. Хотите знать, в каком?