Детские сказки о паре, основавшей Монтань, исцелившей великанов с горы и магией защищавших страну от вреда… я вдруг поняла, что не все было выдумкой. Одна магия могла объяснить мой проход сквозь каменную стену, только магия могла объяснить присутствие этой комнаты и ее содержимое. Почему именно я наткнулась на эту комнату и в это время, я не знала. Но от понимания я так охнула, что несколько минут кашляла от пыли в легких. Я была правнучкой короля, который происходил от основателей Монтани. Их кровь, хоть и поколения спустя, текла в моих венах. Это приключение было моим по праву.

Я снова посмотрела на чистую раскрытую книгу. Вытерев истерзанную руку о платье (которое уже сильно испачкалось), я протянула к ней дрожащий палец и коснулась.

Я не пропала. Это было чудом. Я ощущала книгу, какой она и должна была ощущаться. Я попыталась перевернуть страницу, но мои глаза расширились, но, хотя страницы ощущались и выглядели бумажными, покрытыми крохотными словами и чернильными рисунками, книга оставалась неподвижной, как кусок гранита.

Если бы я не поняла, что книга связана с магией, ее название, которое было сложно различить даже с усиленным светом луны, развеивало сомнения. Там значилось «Заклятия стихий» изящными буквами, которые было сложно расшифровать. Абзац мелких букв тоже было сложно прочитать, дальше шли рисунки и заметки, стрелочки отмечали важные части, и книга больше напоминала книгу рецептов с указаниями, как правильно жарить мясо или руководство по управлению мукомольней.

Рисунки меня заинтриговали. На них изображалось положение ладоней. Например, изображалась ладонь, где большой палец щелкал о средний. Я попробовала сделать это. Мои пальцы так опухли, что я едва могла управлять ими. Но любопытство заставило их гнуться.

С большими усилиями я издала тихий звук, которому было далеко до знакомого всем щелчка, но шум зазвучал в тихой комнате. Под рисунком были слова на незнакомом языке, они выглядели дико и не произносимо. Повезло, что вторая строка изображала, как читать слова. Я сосредоточилась и шептала слова, хотя не знала, что получится из этой путаницы.

Я произнесла слова увереннее, при этом заставив пальцы щелкнув. И в моих ладонях появился огонек. Я завизжала, как сделал бы любой из-за такого напряжения, и отскочила. Едва дыша от тревоги, я потерла ладони в поисках ожога. Его не было, синяки и грязь были там и до этого.

Но, хоть я не пострадала, дальше я действовала осторожнее. Я вернулась к книге. На следующем рисунку ладони были сложены чашей, а потом они одновременно щелкали и трепетали. Я обожглась один раз и была настороже, я произносила слова, вытянув руки перед собой, старалась избежать возможных бед.

Я осмотрела две страницы и увидела, что все цепочки рисунков заканчивались руками, сложенными чашей, и они держали разные субстанции. В одних руках был кусок земли, в других была вода, рябь шла по ее поверхности. Третья цепочка вела к огню, будто это меня успокаивало. И последние руки словно были с облаками над ними. Эти картинки что-то означали, но что?

Я посмотрела на название страниц и поняла. Это были заклинания стихий, и они это создавали: четыре стихии — землю, воду, огонь и воздух.

Я не знала, чем хороши эти заклятия. Способность создавать грязь, воздух казалась тратой магии. Огонь, который можно было держать без вреда, был совсем другим. Я снова попыталась двигать руками, старалась четко произносить слова и не ошибаться в движениях рук. В конце я сложила ладони чашей, надеясь удержать огонь хоть на миг.

Мои ладони заполнило яркое сияние, огонь поднялся вверх. Я рефлекторно отдернула голову, боясь, что загорятся волосы. Но я не ощущала боль. Огонь ласкал мою пострадавшую кожу. Я не дышала, но позволила волшебному огню лизнуть мое лицо. Я подула на него. Огонь сиял все так же ярко. Я была в восторге, а потом заметила канделябр в пыли и обкусанные мышами свечи. Я старалась держать огонь так, чтобы не навредить, сдула пыль с огарков. Это не сработало, но, когда я поднесла туда огонь, он легко загорелся на первой свечи. В комнате стало ярче от света свечей. Я восторженно зажгла остальные свечи, и этот теплый желтый свет смешивался с бледным сиянием луны, и в комнате стало ярко. Страницу теперь стало четко видно, и я, осмелев от успеха, принялась расшифровывать текст.

На это ушло время, ведь написано было замысловато, слова были старинными, а буквы красивыми, но неразборчивыми. Я уже проклинала его или ее на середине первого предложения, казалось, что писала такой красивый текст женщина. Я с трудом прочитала первый абзац, где были предупреждения, что заклятия нельзя использовать для своей выгоды, что создание льда было сложным и можно было получить обморожение, и что попытки летать требовали дополнительных чар. К предупреждению, что на чарах нельзя наживаться, прилагался рисунок, мужчины, создавшего большой кристалл и лишившегося рук. Я и не подумала, что земля связана с камнями и металлами. Но богатство и не привлекало. Меня заинтересовали полеты. Стихия воздуха могла позволить летать? Как… ведьма на метле? Я была потрясена.

Остаток ночи я тренировалась. Мне повезло, что первая попытка была успешной, иначе я бы забросила усилия. Я старалась, но не могла вызвать воздух, даже порыв ветра. Попытки с землей тоже не увенчались успехом. Может, я и призвала немного песчинок, но мои руки были такими грязными, что я не могла различить старую грязь и новую. Я злилась на свою глупость и вернулась к огню, призвав такой сильный, что он опалил мои волосы. Я с вскриком бросила огонь и затушила, а потом посмотрела на страницу и поняла, что эмоции в таких заклятиях играли такую же важную роль, как речь и жесты. Я могла управлять книгой и уточнять содержимое (тип земли, например или опасность льда) разумом. Писатель объяснял, словно читая мои мысли, что самоконтроль был основой заклятий. Я фыркнула. Меня часто критиковали из-за самоконтроля, мне не нужно было повторять.

И все же я следила за настроением и игнорировала запах опаленных волос. Если я не могла создавать землю или воздух, то я могла вызвать воду. Для этого тоже требовалась сильная концентрация. Как-то раз мои ладони стали влажными, и я посчитала это победой. Я вытерла руки о платье, оставив две черные полоски на животе. Опухшие пальцы болели. немели от движений, я заставляла их шевелиться. Казалось, после двадцатой попытки я сцепила ладони и потрясенно увидела воду.

— О! — я радостно захлопала. Вода расплескалась всюду, еще сильнее запачкала мое платье. Я захотела вытереть книгу, но она, конечно, была сухой и без пятен. Снова и снова я создавала воду, первыми горстями отмыв ладони, вытерев их о себя, и одежда так и не восстановилась после таких издевательств. Третью пригоршню я выпила. Я сомневалась, что волшебная вода будет ядовитой. Но после часов в той комнате пыль набилась в горло, и вода показалась мне сладкой, как из горного ручья.

Я заметила первые лучи солнца за странными окнами. Я должна была уходить, иначе увидят, что темница пуста! Я спешно осмотрела комнату. Я не оставила тут ничего важного? Но, хоть мои следы и капли воды окружали пюпитр, комната выглядела так, будто ее не трогали годами.

Я задула свечи и побежала по лестнице, паникуя, что волшебная дверь закроется. К моей радости, портал пропустил меня, я едва ощутила пленку барьера. Никто еще не пришел, одним страхом меньше. Я перепрыгивала по две ступеньки и понимала, что, когда пройду через эту вуаль, жизнь не будет прежней. О, как я любила теперь эту жалкую комнатку! Как я была благодарна королеве за то, что она заперла меня здесь!

Я была грязной, но упала на матрас, в голове бурлили идеи и планы. Мне нужно было многое обдумать.

Полчаса спустя меня грубо разбудили.

Когда королева София отправила меня в эту башню, она приказала леди Беатрис следить за моим внешним видом, чтобы я была правильно одета на уроках, танцах при верховой езде, ужинах, которые я терпеть не могла. Леди Беатрис выбирала наряды из моего растущего гардероба. Впрочем, вскоре она поняла, что устает, пока поднимается в башню. Я подозревала, что она страдает от клаустрофобии, потому она боялась темную узкую лестницу. И с позволения королевы она передала задание одевать меня Гильдеберте, крупной служанке, которую мало интересовал мой статус, а еще она могла подавить грубой силой, и я выходила недовольная под оценивающий взгляд королевы, если она была свободна.