Звук тяжёлых падающих капель дождя напоминал звон монет.

– Понимаете, Кэтлин вовсе не бездушная, – тихо проговорила Хелен. – Она очень глубоко переживает горе. Просто не умеет это выражать.

Девон не был уверен, благодарить Хелен за откровение или проклинать. Он не хотел сочувствовать Кэтлин. Но отказ от неё родителей в таком нежном возрасте мог пагубно сказаться на девочке. Он понимал её желание избегать болезненных воспоминаний и эмоций... настоятельную потребность оставить некоторые двери закрытыми.

– Лорд и леди Бервик были к ней добры? – спросил он хрипло.

– Думаю, да. Она отзывается о них с теплотой, – Хелен сделала паузу. – В этой семье царили очень строгие порядки. Они придерживались многих правил и жёстких рамок. Возможно, чрезмерную значимость придавали сдержанности, – она задумчиво улыбнулась. – Единственное исключение – лошади. Они все немного на них помешаны. За ужином, вечером накануне свадьбы Кэтлин, они вели оживлённую беседу о родословных и тренировках лошадей и восторгались благоуханием конюшен, будто говорили о самой дорогой парфюмерии. И это продолжалось почти целый час. Мне кажется, Тео был слегка раздражён. Он чувствовал себя не у дел, так как не разделял их страсти к предмету разговора.

Сдерживаясь, чтобы не высказать замечание по поводу того, что Тео ничего не интересовало, кроме собственной персоны, Девон посмотрел на улицу.

Вокруг холма, где располагалось пастбище, разыгралась буря, вода неслась вниз, образуя быстрые грязевые потоки. Теперь мысль о том, что Кэтлин окажется в эпицентре грозы совсем одна, уже не доставляла ему удовольствия.

Нельзя этого допустить.

Сыпля проклятиями себе под нос, Девон поднялся из-за стола.

– Прошу простить меня, леди Хелен...

– Вы отправите лакея на поиски Кэтлин? – с надеждой спросила Хелен.

– Нет. Я сам её найду.

Было видно, что Хелен испытала облегчение.

– Спасибо, милорд. Вы очень добры!

– Доброта тут ни при чём. – Девон направился к двери. – Я делаю это лишь для того, чтобы насладиться видом леди Трени по колено в грязи.

Кэтлин быстро шла по тропинке, которая извивалась между разросшейся живой изгородью и вековыми дубами. В преддверии шторма шумел лес, птицы и животные прятались, порывы ветра срывали листья с ветвей. По небу прокатился раскат грома, сотрясая землю.

Плотнее завернувшись в шаль, Кэтлин подумала вернуться на ферму Луфтонов. Без сомнения, семья фермера её приютит. Но она уже успела пройти половину пути до поместья.

Казалось, небо разверзлось, и на землю хлынул дождь, заливая тропинку, пока та не превратились в месиво из грязевых потоков. Обнаружив просвет в изгороди, Кэтлин свернула с тропинки и направилась к пологому склону старого пастбища. За пределами холмистой местности известняковая почва смешивалась с глиной, образуя насыщенную и вязкую смесь, что значительно затрудняло передвижение по ней.

Надо было раньше обратить внимание на признаки надвигающегося ненастья, было бы разумнее отложить визит к миссис Луфтон до завтра. Но стычка с Девоном выбила её из колеи, и её мысли пришли в смятение. Теперь, после разговора с миссис Луфтон, красная пелена ярости рассеялась, и Кэтлин смогла увидеть ситуацию в ином свете.

Пока Кэтлин сидела у постели миссис Луфтон, расспрашивая о её здоровье и новорожденной дочери, разговор, сам собой, зашёл о ферме. Отвечая на вопросы Кэтлин, миссис Луфтон призналась, что прошло довольно много времени, настолько, что уже никто и не помнит, когда Рэвенелы в последний раз занимались мелиорацией земель в поместье. Более того, условия договоров аренды отбивали у фермеров всякое желание самим проводить хоть какие-то изменения. Миссис Луфтон слышала, что некоторые арендаторы из других поместий осваивают более продвинутые методы ведения сельского хозяйства, но на землях Приората Эверсби ничего не менялось вот уже лет сто.

То, что рассказала ей женщина, полностью подтверждало слова Девона.

Почему же Тео и словом не обмолвился о финансовых проблемах поместья? Он сказал Кэтлин, что дом находится в запущенном состоянии, потому что никто не хотел менять обстановку, которую подбирала его покойная мать. Он обещал, что Кэтлин сможет заказать на свой вкус шёлковые ткани на стены и французские обои, новые бархатные шторы, свежую лепнину и краску, новые ковры и мебель. Они отремонтируют конюшни и закупят самое новое снаряжение для лошадей.

Тео сочинил сказочную историю, привёл убедительные аргументы, и она ему поверила. Но всё это было неправдой. Он же понимал, что однажды она узнает о том, что они не могут позволить себе ничего из того, что он обещал. Какой реакции он ожидал от неё в том случае?

Она уже никогда не узнает ответа. Тео ушёл из жизни, а их брак закончился даже не успев начаться. Единственным решением было забыть прошлое и начать жить заново.

Но сначала, придётся столкнуться с горькой правдой – она оказалась несправедлива по отношению к Девону. Конечно, он вёл себя как высокомерный грубиян, но имел полное право принимать решения относительно судьбы Приората Эверсби. Теперь поместье принадлежало ему. Кэтлин говорила необдуманно и вела себя как сварливая мегера, и за это должна извиниться, даже зная, что он бросит ей в лицо каждое, сказанное ею, слово.

Кэтлин угрюмо брела по топкому торфу. Вода просачивалась сквозь швы её ботинок, впитываясь в чулки. Вскоре её вуаль, которую она отбросила назад, чтобы лучше видеть, промокла и отяжелела. Запах анилина, используемого в краске для траурной одежды, стал особенно едким, когда платье намокло. Надо было сменить домашнюю шляпку на капор, а не нестись на улицу, сломя голову. Кэтлин повела себя ничуть не лучше близнецов, хороший пример она подала, выбежав из дома, как сумасшедшая.

Она подпрыгнула, когда молния прорезала разгневанное небо. С грохочущим сердцем Кэтлин подхватила юбки и понеслась быстрее через поле. Земля размякла, из-за чего ноги увязали глубже с каждым шагом. Дождь проливался на землю с яростным свистом, стебли голубых скабиоз и васильков, сгибались под тяжестью капель, пока яркие цветки не полегли головками в траву. Когда Кэтлин перебежит поле, глинистая земля за его пределами уже превратится в сплошное болото.

Ударила ещё одна молния, звук был таким оглушительным, что Кэтлин вздрогнула и прикрыла уши руками. Поняв, что уронила шаль, она повернулась в её поисках, заслонив глаза от дождя ладонью. Скомканная груда шерсти лежала на земле, на расстоянии нескольких ярдов.

– Тьфу ты! – воскликнула она, поворачивая обратно, чтобы её забрать.

В сторону Кэтлин метнулось нечто огромное и тёмное, она остановилась и издала пронзительный крик, понимая, что не успеет уклониться. Кэтлин инстинктивно отвернулась и прикрыла голову руками. Оглушённая звуками грома вперемешку со стуком собственного пульса в ушах она ждала, дрожа от мысли о том, что ждёт её дальше. Поняв, что ничего не происходит, Кэтлин выпрямилась и вытерла мокрое лицо рукавом.

Перед ней вырисовывалась огромная тень... мужчина верхом на крепкой чёрной ломовой лошади. Девон, в замешательстве поняла она. Кэтлин не смогла бы вымолвить ни слова, даже если бы от этого зависела её жизнь. Он был одет не для верховой езды, на нём даже не было перчаток. Ещё больше озадачивало то, что на его голове красовалась фетровая шляпа конюха с низкой тульей, как будто он одолжил её второпях.

– Леди Хелен попросила меня вас найти, – прокричал Девон, сохраняя непроницаемое выражение лица. – Вы можете либо поехать со мной домой, либо мы останемся здесь и будем орать друг на друга под вспышками молний, пока одна из них нас не поджарит. Лично я предпочёл бы второй вариант, потому что в противном случае меня ждут оставшиеся бухгалтерские книги.

Кэтлин уставилась на него в замешательстве.

Из практических соображений, конечно, можно отправиться назад в поместье с Девоном на одном коне. Ломовая⁴ лошадь была достаточно крупной и с кротким нравом. Но когда Кэтлин попыталась представить, как их тела соприкоснутся... его руки обхватят её за талию...

Нет. Она не могла находиться в такой близости ни с одним мужчиной. От этой мысли по телу забегали мурашки.

– Я... я не могу ехать с вами на одной лошади. – Хоть она и старалась говорить убедительно, её голос прозвучал нерешительно и жалобно. Дождевые капли струйками бежал по её лицу, затекая прямо в рот.

Губы Девона разомкнулись, будто он собирался выдать едкий ответ. Но когда его взгляд прошёлся по её насквозь промокшей фигурке, выражение лица смягчилось.

– Тогда берите коня, а я пойду пешком.

Ошарашенная его предложением, Кэтлин была способна лишь безмолвно на него таращиться.

– Нет, – наконец смогла ответить она. – Но... спасибо вам. Пожалуйста, вы должны вернуться в дом.

– Мы оба пойдём пешком, – сказал он нетерпеливо, – или оба поедем верхом. Но я вас не оставлю.

– Я прекрасно...

Она замолчала и вздрогнула от оглушительного раската грома.

– Позвольте мне отвести вас домой, – тон Девона был прагматичным, будто они стояли в гостиной, а не посреди бушующего летнего шторма. Если бы он сказал это в повелительной манере, тогда Кэтлин, возможно, и смогла бы ему отказать. Но он каким-то образом догадался, что более мягкий подход был лучшим способом заставить её передумать.

Конь качнул головой и забил копытом.

В отчаянии она поняла, что ей всё-таки придётся вернуться домой вместе с Девоном. Выбора не оставалось. Обхватив себя руками, Кэтлин взволновано произнесла:

– С-сначала мне нужно кое-что вам сказать.

Девон приподнял брови, сохраняя холодное выражение лица.

– Я... – она с трудом сглотнула, и спешно продолжила: – То, что я сказала тогда в кабинете, было нехорошо и неправильно, я п-прошу прощения. Я была неправа. И ясно дам это понять мистеру Тотхиллу и мистеру Фоггу. И вашему брату.