Глава 2

Проведя всего лишь несколько минут в компании Девона Рэвенела, Кэтлин уже не сомневалась, что каждая грязная сплетня, которую она о нём слышала, являлась правдой. Он был эгоистичным ослом. Отталкивающим и грубым повесой.

Но нужно отдать ему должное, он был красив. Хотя и не так, как Тео, кого господь наделил благородными чертами лица и золотистыми волосами молодого Аполлона. Внешность темноволосого красавца Девона Рэвенела была дерзкой и грубоватой. В нём сквозил цинизм, из-за чего он выглядел на все свои двадцать восемь лет. Каждый раз, когда Кэтлин смотрела в его синие, цвета бушующего зимой океана, глаза, радужки которых окаймляла чёткая иссиня-чёрная оправа, она испытывала лёгкое потрясение. На нижней части его гладко выбритого лица пробивалась еле заметная щетина, от которой не могла избавить даже самая острая бритва.

Он относился именно к тому типу мужчин, о котором предупреждала Кэтлин, вырастившая её, леди Бервик.

– Тебе наверняка будут встречаться коварные мужчины, дорогая моя. Эти наглецы без зазрения совести используют своё обаяние и лживые приёмы обольщения, в попытке обесчестить невинную девушку ради удовлетворения своих собственных низменных потребностей. Если ты вдруг окажешься в обществе такого негодяя, беги не оглядываясь.

– Но как я смогу его распознать?– спросила Кэтлин.

– По нездоровому блеску в глазах и той лёгкости, с которой он станет очаровывать всех вокруг. Его присутствие может вызывать бурю эмоций. Такие мужчины имеют от природы какой-то… «животный магнетизм», как говорила моя матушка. Понимаешь, о чём я, Кэтлин?

– Думаю, да, – вынуждена была ответить Кэтлин, хотя тогда не понимала.

Но теперь она осознала в полной мере, что имела в виду леди Бервик. Мужчина, шедший с ней рядом, обладал «животным магнетизмом» в избытке.

– Судя по тому, что я успел увидеть, – заметил Девон, – гораздо разумнее сжечь эту гниющую груду брёвен, чем пытаться что-то восстановить.

Глаза Кэтлин расширились от удивления.

– Приорат Эверсби – историческая ценность. Ему четыре сотни лет.

– Держу пари, как и водопроводу.

– Водопровод вполне сносен, – защищаясь, ответила она.

Он вопросительно выгнул бровь.

– Вполне сносен, чтобы я мог принять душ?

Она замялась, перед тем, как признать:

– Душ вы принять не сможете.

–Тогда, хотя бы, обычную ванну? Прекрасно. В каком же современном сосуде у меня получится сегодня искупаться? В ржавом ведре?

К своему сожалению, Кэтлин, почувствовала, как её губы начали растягиваться в улыбке. Она сдержала порыв, и с достоинством ответила:

– У нас есть переносная жестяная ванна.

– Разве ни в одной из ванных комнат нет чугунных ванн?

– Боюсь, у нас вообще нет ванных комнат. Слуги принесут ванну в вашу гардеробную и унесут обратно после того, как вы закончите.

– Есть ли места, куда подаётся водопроводная вода?

– На кухню и в конюшни.

– Но в доме же есть уборные?

Она бросила на него укоризненный взгляд, услышав неприличный вопрос.

–Если вы не слишком чувствительны для того, чтобы тренировать лошадей, которые, обычно, не отличаются скрытностью, справляя нужду, вы сможете найти в себе силы сказать мне, сколько уборных находится в особняке, – отметил Девон.

Она покраснела, и с трудом ответила:

– Ни одной. По ночам мы пользуемся горшками и уборной на улице днём.

Он одарил её недоверчивым взглядом, искренне оскорблённый одной только этой идеей.

– Ни одной? Когда-то это было одно из самых процветающих поместий в Англии. Почему же, чёрт побери, дом не оборудован водопроводом?

– Тео говорил, что, по словам его отца, в этом не нет необходимости, если в услужении находится так много слуг.

– Естественно. Какое же приятное занятие, бегать вверх-вниз по лестницам с тяжёлыми вёдрами воды. Не будем упоминать ночные горшки. Насколько, должно быть, благодарны слуги, что до сих пор никто не избавил их от этого удовольствия.

– Не надо язвить. Это было не моё решение.

Они проследовали по извилистой тропинке, обсаженной тисами и декоративными грушевыми деревьями, пока Девон продолжал хмуриться.

«Пара негодяев», – именно так Тео описывал Девона и его младшего брата. «Они избегают порядочного общества и предпочитают путаться с людьми дурной репутации», – говорил он ей. – «Обычно их можно встретить в тавернах или публичных домах Ист-Энда. Они попросту растрачивают, вложенное в них, образование. Уэстон бросил Оксфорд, потому что не хотел оставаться там без Девона».

Кэтлин отметила для себя, что хоть Тео и недолюбливал обоих кузенов, особую антипатию он испытывал именно к Девону.

Какой странный поворот судьбы, что именно этот мужчина должен теперь занять его место.

– Почему вы вышли за Тео? – Удивил её Девон, задав вопрос. – Был ли это брак по любви?

Она слегка нахмурилась.

– Я бы предпочла не выходить за рамки светского разговора.

– Светские разговоры ужасно скучны.

– Несмотря на это, считается, что мужчина вашего положения в состоянии поддержать такой разговор.

– Тео был таким? – ехидно спросил он.

– Да.

Девон фыркнул.

– Никогда не замечал за ним. Возможно, я был слишком занят, уклоняясь от его кулаков.

– Полагаю, можно с уверенностью сказать, что вы с Тео пробуждали друг в друге не самые лучшие качества.

– Мы были слишком похожи в наших недостатках. – Он понизил голос и добавил с насмешкой: – И, по-видимому, мне не присуще ни одно из его достоинств.

Кэтлин молча принялась блуждать взглядом по бурно цветущим гортензиям, гераням и высоким стеблям красных пенстемонов. До замужества она предполагала, что знает всё о достоинствах и недостатках Тео. Во время шестимесячного ухаживания и, последовавшей далее, помолвки они посещали танцы и вечеринки, устраивали прогулки верхом на лошадях и в каретах. Тео оставался неизменно обаятельным. Друзья предупреждали Кэтлин об известном нраве Рэвенелов, но она была так сильно увлечена женихом, что никого не слушала. Более того, ограничения, которые накладывало общества на ухаживания, встречи в сопровождении компаньонки и редкие выходы в свет, не дали ей в полной мере распознать истинную натуру Тео. Слишком поздно Кэтлин открыла для себя важную истину – человека невозможно узнать по-настоящему, пока не поживёшь с ним какое-то время.

– Расскажите мне о его сёстрах, – спросил Девон. – Их же трое, насколько я помню. Все незамужние?

– Да, милорд.

Старшей дочери Рэвенелов, Хелен, было двадцать один. Близнецам, Кассандре и Пандоре, по девятнадцать. Ни Тео, ни его отец не позаботились о том, чтобы включить девочек в завещание. Для молодой женщины, в чьих жилах текла голубая кровь, но за душой не было ни гроша, найти подходящего жениха представлялось нелёгкой задачей. И новый граф не имел никаких официальных обязательств, чтобы обеспечить их приданым.

– Кто-нибудь из них выходил в общество?

Кэтлин покачала головой.

– Они пребывали в постоянном трауре последние четыре года. Первой ушла их мать, затем граф. В этом году они должны были выйти в свет, но…

Её голос оборвался.

Девон остановился около цветочной клумбы, принуждая Кэтлин встать рядом с ним.

– Три незамужние девушки без дохода и приданого, которым не пристало работать, – проговорил он, – но в то же время слишком утончённые и образованные, чтобы выйти замуж за простолюдина. Проведя годы в уединении за городом, они, вероятно, так же скучны, как пресная каша.

– Они не скучны. На самом деле…

Её речь прервал пронзительный крик.

– Помогите! На меня напали ужасные звери. Сжальтесь, вы, дикие дворняжки! – Тревожный женский голосок звучал очень убедительно.

Действуя инстинктивно, Девон помчался во весь опор по тропинке и обогнул открытые ворота, обнесённого стеной, сада. На лужайке, усыпанной цветами, валялась девушка в чёрном платье и перекатывалась на спине из стороны в сторону, пока на неё наскакивала пара чёрных спаниелей. Когда крики перешли в дикие взрывы хохота, шаги Девона замедлились.

Подойдя к нему, Кэтлин, запыхавшись, проговорила:

– Близнецы... они всего лишь играют.

– Чёрт возьми, – останавливаясь, пробормотал Девон. Вокруг его ног клубилась пыль.

– Назад, вы, подлые псины! – подражая выговору пиратов, прокричала Кассандра, и сделала ложный выпад, отбиваясь веткой дерева, словно саблей. – Иначе я сдеру ваши никчёмные шкуры и скормлю их акулам, – она ловко разломила ветку об колено на две части. – Апорт, вы, увальни! – воскликнула она, швырнув палки в дальнюю часть лужайки. Спаниели бросились за ними с радостным лаем.

Приподнявшись на локтях, лежащая на земле девушка, Пандора, заметила посетителей и заслонила глаза от солнца рукой.

– Ахой, салаги! – прокричала она бодро. Ни на одной из девушек не было ни шляпок, ни перчаток. Манжета на одном из рукавов Пандоры отсутствовала, а на юбке Кассандры повисло оторванное кружево.

– Девочки, где ваши вуали? – ворчливо спросила Кэтлин.

Пандора отбросила, упавший ей на глаза, локон.

– Из моей мы сделали рыболовную сетку, а вуаль Кассандры использовали, чтобы помыть ягоды.

Близнецы были так ослепительны в своей длинноногой грации, в их запутанных волосах плясали солнечные блики. Казалось весьма разумным назвать девушек в честь греческих богинь. Что-то в растрёпанном жизнерадостном виде и розовощёких лицах наводило на мысль о далёкой от цивилизации, дикарской натуре близнецов.

Кассандра и Пандора прожили слишком долго вдали от всего мира. Кэтлин сожалела, что лорд и леди Трени уделяли всё своё внимание, единственному сыну, Тео, чьё рождение обезопасило будущее семьи и графский титул. Надеясь получить второго наследника, они считали появление трёх нежеланных дочерей полным провалом. Разочарованным родителям не составляло труда не замечать тихую и покорную Хелен. А неуправляемые близнецы были предоставлены сами себе.