А может быть, он подсознательно завидовал ей. С первых же дней в Чикаго Сильвия полностью освоилась и чувствовала себя как рыба в воде. Буквально за пару недель она стала заправской американкой. Ее невозможно было отличить от сотен других Мэри, Анабелл и Самант, прекрасно одетых, уверенных в себе, которые целыми днями сидели в кофейнях и ресторанчиках, не пропускали ни одной театральной премьеры и следили за модой не менее пристально, чем биржевой игрок за курсом ценных бумаг.

Джеку никогда не нравились такие женщины. Более того, он немного побаивался и избегал их. Они слишком хорошо знали, чего хотят, и шли напролом к осуществлению своих желаний. Мужчина был для них всего лишь средством, любовь — приятным времяпрепровождением, а самым главным в мире были они сами, их статус, их положение, их благополучие. Джека пугало то, как быстро Сильвия нашла общий язык с этими дамочками.

Часто перед сном Сильвия делилась с Джеком своими переживаниями.

— Милый, представляешь, Мэри Кей выходит замуж за Стива Пенбрайта, — сообщала она. — Бедняжка, она делает это от отчаяния!

Джек был знаком с Мэри Кей чуть ли не с самого детства и знал, что она физически не способна совершить что-либо от отчаяния. Однако объяснять это Сильвии он не торопился. Джек уже успел убедиться в том, что его прелестная супруга отличается редкостным упрямством.

— Почему? — флегматично спросил он. — Замуж обычно выходят по любви.

— Потому что она без ума от Эрни Макмилана, — пояснила Сильвия, как будто это что-то объясняло.

— И Мэри Кей выходит замуж за Пенбрайта, чтобы досадить Макмилану?

На самом деле любовные проблемы мисс Мэри Кей меньше всего интересовали Джека, но он знал, что Сильвия может обидеться, если он не будет разговаривать с ней. Пренебрежения она не переносила.

— Конечно нет! — воскликнула Сильвия, злясь на недогадливость мужа. — Эрни отвечает ей взаимностью, и из них вышла бы отличная пара…

— Тогда в чем дело? — искренне удивился Джек.

— Ах, ты ничего не понимаешь! У Эрни ни гроша за душой. Конечно, он единственный наследник своего состоятельного дядюшки, но тот чувствует себя превосходно… На что они будут жить сейчас? Мэри Кей привыкла хорошо одеваться, ее портниха — одна из самых лучших в городе и берет недешево… Моя, разумеется, намного лучше, но нельзя же требовать от Мэри Кей, чтобы она одевалась так же, как я… И лошади тоже стоят немало, а Мэри Кей обожает верховую езду…

Сильвия разглаживала на груди рюши ночной рубашки и с упоением рассуждала о насущных тратах посторонней женщины. Джек лежал на кровати, запрокинув голову, и безуспешно пытался убедить себя в том, что Сильвия и ее подруга Мэри Кей совершенно разные люди.

— То есть ты хочешь сказать, что вышла замуж за меня тоже лишь для того, чтобы я оплачивал твои счета? — с кажущейся небрежностью спросил Джек, когда поток ее красноречия наконец иссяк.

Сильвия подпрыгнула на месте.

— Как ты мог такое подумать! — воскликнула она, и голос ее задрожал от негодования.

— Но ведь ты бы не вышла за меня, если бы у меня не было денег, — настаивал Джек. — Точно так же, как твоя подруга Мэри Кей не выходит замуж за Эрни…

— Это совсем другое дело! — Сильвия даже побледнела от праведного гнева и стала удивительно хороша. — Я влюбилась в тебя с первого взгляда, когда понятия не имела о твоих деньгах! Как ты можешь оскорблять меня…

Губы Сильвии задрожали, глаза увлажнились. Джек мог бы поспорить насчет любви с первого взгляда, но устоять перед плачущей красавицей было невозможно.

— Прости, прости меня, — прошептал он, обнимая жену за плечи. — Ты — ангел, дорогая моя, а я последняя свинья, раз посмел так разговаривать с тобой.

Слезы Сильвии моментально высохли. Она прижалась к груди, в который раз поражаясь своему везению. Какая невероятная редкость такой муж, как у нее! И красивый, и молодой, и богатый. И влюблен в нее без памяти… Разве такое возможно?

— Скажи, ты очень счастлив со мной? — Сильвия подняла глаза и кокетливо улыбнулась мужу.

— Безумно, — кивнул он и потянулся к ее губам. Сильвия с готовностью ответила на его поцелуй, и Джек с горечью подумал, что, пожалуй, лишь в такие моменты он был действительно счастлив.

Однако за пределами их уютной спальни у Джека было немного радостей. Само собой вышло так, что каждое утро он отправлялся вместе с отцом в контору и просиживал там почти весь день. Джон Денвер не ограничивал молодую пару в расходах, однако осторожно намекнул сыну, что ждет от него участия в семейном бизнесе.

— Раз уж ты вернулся, сынок, то тебе нужно подумать о будущем. Скоро у тебя появятся свои дети, и кто-то должен будет их обеспечивать, когда меня не станет…

Против этого было трудно возразить, и Джек послушно занялся тем самым, от чего бежал как от огня несколько лет назад, — юриспруденцией.

Сильвия поддерживала его.

— О, Джек, это так чудесно! — восклицала она в избытке чувств. — Адвокат — такая достойная профессия! Ты будешь так же известен, как твой отец.

— Он скорее консультант, чем адвокат, — вяло поправлял ее Джек.

Он не сомневался в том, что Сильвия уже видит его на каком-нибудь громком процессе, разбивающим своего оппонента в пух и прах. Она сама сидит непременно в первом ряду, как всегда безупречно одетая, и прижимает кружевной платочек к глазам, а потом с жадностью читает в газетах отчеты о процессе и — подробные описания своего наряда…

Действительность была гораздо более прозаична. Душная комната, заставленная книгами и папками, где даже после тщательной уборки и проветривания не становилось свежее. Масса законов — страны, штата, города, и все это нужно было знать наизусть, помнить, уметь отыскать в нужный момент, чтобы подкрепить свое мнение документальным доказательством. Постоянный поиск лазеек в законах, через которые можно было ускользнуть от ответственности, недоплатить налоги, скрыть темные делишки, провернуть аферы и непременно обмануть кого-нибудь — власти, полицию, родственников, друзей, компаньонов, подчиненных. Погоня за деньгами, не прекращающаяся ни на секунду, все больше и больше, накопить, украсть, отнять. Доллары, акции, золото, серебро, алмазы, уголь, нефть, лес — все шло в ход. Джек видел, что некоторые особо предприимчивые дельцы способны извлекать деньги даже из воздуха.

О, как он был далек от того, чтобы восхищаться такими людьми! Но его жене требовались новые наряды, драгоценности, меха, автомобили, развлечения, и он с кривой ухмылкой отрабатывал свою повинность.

Сильвия не замечала ничего.

— Дорогой, у Руперта Фергюсона какие-то неприятности с налоговой. Он говорит, что хотел бы завтра проконсультироваться у тебя, — ворковала она, собираясь на очередной званый обед.

Джек сидел в кресле за ее спиной и делал вид, что читает газету.

— Я так и сказала, что ты дашь ему первосортный совет, — продолжала она, вставляя в ухо жемчужную сережку. — И что тебе нет равных в щекотливых делах…

— Кто тебя только за язык тянул, — поморщился Джек. — Фергюсон сам все прекрасно знает.

В последнее время у Сильвии появилась дурацкая привычка везде рекламировать своего мужа. Она неожиданно обнаружила, что очень престижно иметь успешного супруга, и, не умолкая, рассказывала о блестящих достижениях Джека всем, кто желал слушать.

— Ты слишком скромен, — отрезала Сильвия, но дальше спорить не стала. В тот момент она как раз пудрила нос и не могла отвлекаться на пустяки.

Джек вздохнул, отложил газету в сторону и тоже подошел к зеркалу, чтобы поправить галстук. Ему не хотелось ехать в гости, но отпустить Сильвию одну он не мог, а попросить ее остаться дома было немыслимо…

Постепенно Джек привыкал к такой жизни. Два раза в неделю он посещал Клуб отца и слушал разговоры о политической и экономической жизни страны, регулярно напивался на званых вечеринках и все лучше овладевал тонкостями семейного дела. Джон Денвер-старший даже стал заговаривать о том, чтобы отправить Джека на университетские курсы, и Джек не возражал. Плыть по течению было проще. Он уже не был тем свободолюбивым юношей, который стремился выйти из-под родительской опеки и обрести свой собственный мир. Он был женатым человеком, а это налагало определенные обязательства.