Наконец гимн кончился, и мэр собрался произносить речь. О словоохотливости месье де Плэна хорошо знали все жители городка. И потому начали садиться поудобнее, чтобы слушать сидя. Ролан тоже опустился на траву.

С той стороны, где стояла Бланш, Жанна ловила удивленные взгляды. Еще бы, загадочный кузен Ролан, который не знает слов «Марсельезы»! Или он просто презирает традиции? Кроме того, что-то он слишком похож на «приемного» сыночка Жанны… Одна надежда – что ни у кого не хватит нахальства пристать к Ролану с расспросами…

За столом Ролан сидел рядом с Жанной, держа на коленях Арно. Его загорелая рука слегка соприкасалась с ее бедром, и Жанна чувствовала жар его кожи. Конечно, он не мог убрать руку, поскольку было слишком тесно… Да и не хотел. И Жанна не хотела, чтобы он это делал.

Обилие еды и ее разнообразие поразили Ролана. Не менее сотни различных салатов, пресловутые лягушачьи лапки, по вкусу и впрямь напоминающие нежную курятину, устрицы, множество рыбных и мясных блюд, названия которых он даже не знал… А кроме того разнообразные соусы – от очень острых, жгучих, как огонь, до нежных, тающих во рту… Французская кухня воистину была чудом из чудес.

Легкое вино разных сортов, которым запивали еду, дурманило Ролану голову. Между тем остальные не пьянели, только становились еще более оживленными. На поляне царило непринужденное веселье, все болтали между собой, смеялись, передавали друг другу блюда.

Ролан сидел на деревянной скамье между Жанной и бабушкой Анжеликой за одним из столов в тени ветвей, а таких столов на поляне было не меньше тридцати. Пожалуй, он слегка переел. Все вокруг наперебой предлагали ему отведать то или иное блюдо, и Ролан не мог устоять. Тем более что очень не хотелось обижать этих симпатичных людей, так гордившихся своими кулинарными шедеврами.

Кажется, здесь собрались несколько сотен людей. Ролану представили не меньше половины присутствующих, но, как бы он не пытался теперь вспомнить их имена, все они перепутались в его голове. Порой к нему обращался кто-нибудь по имени, и Ролан мог только улыбаться в ответ, даже не пытаясь вспомнить, Мишель это, Жак или Рено.

Он допил светлое вино из пластикового стаканчика. Голова слегка кружилась.

– Хотите еще устриц? – предложил Пьер Деган, обращаясь к нему через стол.

– Спасибо, но я, кажется, и без того съел слишком много. Все очень вкусное…

– К тому времени, когда подадут мороженое, вы опять проголодаетесь, – пообещала Жанна.

– Мо-ло-зено? – оживился Арно, услышав название любимого лакомства.

– Чуть погодя, малыш. Сейчас ты и без того объелся и можешь лопнуть. Ты доел торт?

Арно запихнул в рот последний кусочек шоколадного торта и энергично закивал.

– Тогда пойдем-ка, я тебя отмою. Майонез, яичный соус и шоколадный крем – пожалуй, это слишком много для одной детской мордашки. Туда не стоит добавлять песка, грязи и зеленой травы.

Ролан взглянул на племянника, на лице которого и впрямь запечатлелась подробная летопись пикника. И все эти соусы и кремы Арно еще основательно размазал, заляпав одежду и голые круглые коленки. Даже в волосах у него был соус.

И снова Ролана поразило удивительное сходство малыша с Анри. Только вот…

– Анри никогда не был таким перемазанным.

– Ну, так мой мальчик и не Анри! – отрезала Жанна, подхватывая сына на руки.

Ролан смутился, поняв, что произнес последнюю фразу вслух.

– Я не имел в виду… – Впрочем, он и сам толком не знал, что же имел в виду. – Давайте-ка я пойду с вами.

– Это вовсе не обязательно.

– Но я все-таки пойду. – Ролан вылез из-за стола.

Он жил в семье Деган уже целую неделю. Это была самая восхитительная и самая скверная неделя в его жизни! Молчаливые встречи с Жанной на рассвете, то, как они потом весь день старались избегать друг друга… Едва она появлялась на горизонте, он уже не был способен ни о чем думать – мысли все время крутились вокруг неисполнимого, неистового желания… И, кажется, положение дел не собиралось меняться к лучшему. Похоже, пришло время определиться.

Жанна поднесла Арно к фонтанчику для питья, установленному на краю поляны, и принялась отмывать его перепачканную мордашку, а заодно волосы, руки, ноги…

– Я не хотел сказать, что это плохо, – начал Ролан, испытывая настоятельную потребность оправдаться. – То есть, что Арно не похож на моего брата… А иногда он наоборот очень сильно напоминает своего отца.

– Ац-ца? – переспросил малыш, с любопытством глядя снизу вверх.

Жанна поставила его на ноги.

– Сынок, ступай к бабуне. Я скоро приду.

Арно послушно побежал к столу, где сидели остальные члены семьи.

– Не говорите при нем ничего подобного, – холодно потребовала девушка. – Арно не глухой и не слабоумный. Он понимает и запоминает каждое слово.

– И что же? Анри – его отец, и рано или поздно он об этом узнает.

Парочка хихикающих подростков подошла к фонтанчику, чтобы попить и побрызгаться водой. Жанна развернулась и направилась по тропинке, ведущей к озеру. Здесь, у воды, росли густые кусты, и в их тени можно было укрыться от любопытных глаз. Прислонившись к стволу старого дерева, Жанна стала смотреть на воду.

– Двух недель еще не прошло, – заметила она как бы вскользь.

– Знаю. Просто мне кажется, что пришло время кое-что обсудить.

– Я догадалась… За этим я и привела вас сюда. Так что же, по-вашему, нам нужно обсудить? Начинайте.

Она обернулась к нему и скрестила руки на груди. На ее распущенные волосы падали блики света сквозь листву, зажигая в них каштановые искорки. Губы девушки были плотно сжаты, вся она казалась воплощением своей страстной, гордой и прекрасной страны, которая так привлекала Ролана. Обе – Жанна и ее страна – одинаково сильно волновали его.

Внезапно он понял, что не может подобрать слов. Сейчас Ролан был не более красноречив, чем, например, Арно. Такое воздействие на него оказывала близость Жанны.

Он прочистил горло и начал издалека:

– Мне очень нравится ваш пикник. Люди такие дружелюбные, кажется, всем и в самом деле весело.

– Так и есть.

– Они отнеслись ко мне как к принцу, хотя и не знают кто я такой. А ваша семья приняла меня с родственной теплотой, хотя на то не было ни малейшей причины.

– Это южное гостеприимство. Нечто вроде военной хитрости: сначала мы усыпляем бдительность врага показным дружелюбием, а потом травим его до смерти ужасными соусами.

Ролан тихо рассмеялся.

– Да, этот городок оказался совсем не таким, как я ожидал… И ваша семья тоже. Когда я сказал, что Анри никогда не был таким, как Арно, я думал, что произношу это мысленно… А может, и не так. Может, я хотел сказать это вслух. Потому что давно об этом думаю. Анри был на два года меня старше, и я никогда не знал его в столь нежном возрасте… Однако иногда я вижу своего брата в его сыне. Особенно похож взгляд. Только у Анри всегда были взрослые глаза, даже когда он был ребенком. Он все время чувствовал свою ответственность.

– Вот чего бы я не хотела для моего сына! Пусть он лучше остается маленьким мальчиком как можно дольше. Скажите, было ли у вас с Анри детство? Вы когда-нибудь смеялись, играли друг с другом?

Ролан прислонился к старому дереву с другой стороны, глядя на тихую, искрящуюся в лучах солнца воду. Проще было говорить, не встречаясь взглядом с всезнающими карими глазами.

– Конечно, мы много играли. У нас для этого были специально отведенные часы. Кроме того, многие уроки проходили в форме игры. Наверное, другим детям живется веселее, но мы радовались тому, что имели, потому что ничего другого не знали. Нельзя сожалеть о том, чего не знаешь.

– Но вы же сожалеете, что у вас не было нормальной семьи.

Ролан не знал, как ответить, и промолчал. Цикада неподалеку в траве завела свою звонкую песню. Где-то совсем рядом, на поляне, смеялись и переговаривались люди.

– Анри говорил Франсуаз, – продолжила Жанна, – что у вас все время менялись няни, и поэтому вы могли только держаться друг за друга… А больше вам некого было любить. И старший брат все время старался о вас заботиться.