— Выжили, — отвечает Гатор со вздохом.

— Это был, на фиг, тяжелый период, — добавляет Крашер, наклоняя голову от плеча к плечу, похрустывая шейными позвонками. — Простите меня за сквернословие, — добавляет он, глядя на Мэнди.

— Не обращайте на меня внимания, — отвечает Мэнди. — Я слышала все это раньше.

— Это Трей Эддисон и Аманда Грейсон, — представляет нас Энтони двум мужчинам, пока мы направляемся к входу в здание. — Семья Трея построила эту компанию с нуля за последние сто двадцать пять лет.

— Впечатляет, — говорит Гатор, искренне кивая мне. — Так что ваша семья до сих пор владеет слишком многим?

— Да, и у нас все еще имеется большинство в праве голоса, что является редкостью для компаний из списка «Fortune 500», — говорю я ему, чувствуя в душе гордость за успех, которого добились мой отец, дед и прадед. — Я веду вас ребята в представительский люкс.

Все трое парней выглядят как рыба, вытащенная из воды, пока мы направляемся через вестибюль к лифтам. Я все жду, когда кто-нибудь задаст вопрос по поводу нас, но все, кажется, узнают меня. Они, наверное, принимают меня за Тайлера, так как он работал здесь в течение многих лет. Мы заходим в лифт вместе с несколькими сотрудниками младшего персонала, которые не могут оторвать взгляд от Крашера.

— Он большой сукин сын, не так ли? — спрашивает, наконец, Гатор, так как все молчат.

Они кивают головами и возвращаются к лицезрению панели управления, следя за сменой чисел этажей, пока мы поднимаемся вверх. К тому времени, как мы достигаем верхнего этажа, в лифте нас остается только пять человек.

— Думаю, я не одет, как положено, — говорит Крашер, нарушая молчания, пока мы идем от лифта. — Я считал, что люди больше не носят костюмы.

— Они из «Эддисон Медиа», — говорю я со смешком. — Они не безумцы, но это, безусловно, старая школа.

— Вот, у меня есть кое-что для вас, — говорит Энтони мне, прежде чем вступить в представительский люкс Томми. Он протягивает мне что-то, что выглядит как кусок прозрачного скотча. — Эти круги — крошечные FM - передатчики из прозрачного графена.

— Это передатчик?

Я поднимаю край одного из них ногтем.

— Это новейшие нанотехнологии, — объясняет Энтони. — Они работают лучше, если их поместить между смартфоном и защитным чехлом, но их также можно прикрепить сзади часов, компьютера или чего-то электронного. Переходная энергия будет поддерживать их заряженными и позволит передавать постоянный сигнал.

— Ого. Даже если он обнаружит их, то даже не сможет предположить, что бы это такое могло быть, — отвечаю я, протягивая их Мэнди. — Возможно, я смогу отвлечь его, и ты сможешь прикрепить их к задней стороне телефона. Еще лучше, если окажется, что Томми снимет свои инкрустированные бриллиантами «Rolex», пока он работает на своем компьютере. Оба раза, когда я был там, они лежали на его столе. Он никогда не расстается с ними.

— Конечно, заставляешь меня делать грязную работу, — говорит она, и в глазах моментально загорается искра.

— Ты же утверждала, что любишь приключения, — дразню я ее. — Теперь приходит время переходить от слов к делу. Только не оказывайся на коленях, как в случае со мной.

— Ну, если ты будешь в состоянии сделать свою часть работы, то мне не придется принимать никаких радикальных мер, — отвечает она с сарказмом.

Я ощущаю прилив возбуждения, когда беру у него передатчики. Входя в офис, часть меня ожидала, что Трей будет противостоять Томми с этими тремя на хвосте. Вместо этого, он в данный момент жестом показывает им занять места в приемной.

— Для начала, я хочу увидеть, сможем ли мы заставить его раскрыться, — говорит Трей троим мужчинам. — Когда мы получим от него, что сможем, я выведу его, чтобы познакомить с вами.

Он поворачивается ко мне.

— Надеюсь, его телефон или часы окажутся на столе, так что это даст тебе немного времени.

Трей берет меня за руку и стучит костяшками свободной руки по двери, прежде чем раскрыть ее с грохотом.

— Ты готов принять нас?

— Конечно, — Томми вскакивает с кресла и приветствует нас в дверях.

— Что я могу сделать для вас в данный момент?

Он поворачивается на каблуках и направляется обратно к своему креслу. Он ведет себя так, словно под кайфом от амфетаминов или чего-то подобного.

Трей направляет меня к креслам, расположенным прямо перед рабочим столом Томми, и плюхается в одно из них.

— Я встречался с Ноланом и Эйлин сегодня утром, — говорит он, скрещивая ноги и делая глубокий вдох. — Похоже, этот разговор породил больше вопросов, чем ответов, — добавляет он, пристально глядя на Томми.

— К чему ты клонишь? — спрашивает Томми, кажется, действительно озадаченный его заявлением.

— Ладно, с чего бы начать? Карли познакомила тебя с ними, а также с Биллом и отцом. Так? — спрашивает он, начиная с начала временной шкалы, обозначенной Ноланом.

— Это — правда, — отвечает он без колебаний.

— Зачем? — спрашивает Трей с подозрением. — Что она выигрывала от этого?

— Двадцать пять миллионов долларов, — говорит тот, пренебрежительно взмахивая рукой.

Затем он откидывается назад с самодовольным выражением на лице.

— Так ты ей заплатил за знакомство? — спрашиваю я, в то время как легальные аспекты сделки начинают интриговать мой законопослушный мозг.

— Я как-то упомянул при ней, что если у нее кто-то есть на примете, кто был бы заинтересован в покупке моего пакета акций в «Firefly Media», то я мог бы заплатить ей пять процентов от прибыли, — сообщает он, явно думая, что это вполне рациональное предложение. — Я также делал такое предложение и другим людям.

Он продолжает пристально смотреть на Трея, сохраняя при этом свой самодовольный вид.

— Отец и Билл были согласны, чтобы она получила процент от сделки? — дожимает его Трей, опуская ногу обратно на пол и разваливаясь в своем кресле.

На мгновение Томми раздумывает, поглаживая подбородок большим и указательным пальцами.

— Она попросила меня никому не говорить о нашей договоренности, — наконец, признается он. — Я сказал ей, что создал международную корпорацию в Белизе, чтобы защитить свои активы. Она спросила, могу ли я сделать то же самое для нее.

— Ааа, итак, когда прошла продажа, то ты просто перевел деньги на ее счет в Белизе, — догадывается Трей.

Судя по выражению его лица, мы оба только что поняли, почему Виктор потерял доверие к Карли.

— На самом деле, я выделил ей опцион на акции, чтобы она смогла заработать, — уточняет он, до сих пор убежденный в том, что не делал ничего неэтичного.

— Тебе принадлежит около пятидесяти процентов акций, это где-то около пятисот миллионов, — говорит Трей, глядя в потолок пару секунд. — Так что двадцать пять миллионов из этого отошли к ней. Неплохая сумма за знакомство, — произносит Трей, покачивая головой из стороны в сторону.

— Поэтому, как только Билл взял под контроль компанию, то обнаружил, что финансовые показатели завышены. Затем он вернулся к тебе и потребовал возврата денег, не так ли? — делает предположение Трей. — Отец все так же хорошо понял или же Билл сообщил ему?

— Прежде всего, мне жаль было услышать о самоубийстве Билла. Я искренне считаю, что он не понял новую экономику компании, — отвечает Томми, ерзая в свое кресле. — Он думал, что он и Эйлин смогут увеличить ее стоимость, а Нолан мог бы заменить меня на ТВ. Я ничего не мог сделать с тем, что сетка сразу отказалась от участия в проекте, как только стало известно, что я продал свою долю.

— Серьезно? — спрашивает Трей, поднимаясь с кресла. — Ты не раскрывал этот факт сети заранее?

Он опирается на стол Томми, глядя тому прямо в глаза.

— Не думал, что это могло бы быть важно, — утверждает Томми, но, очевидно, он должен был это знать.

— Ты серьезно думал, что твой проект поменяет хозяина, и сетка просто так примет это? — спрашивает Трей, отступив от стола и проводя рукой по волосам от расстройства. — Думаю, ты хотел спастись, прежде чем твой портфель компаний начнет идти ко дну.