Раздался сильный удар грома, помещение храма наполнилось огненными стрелами, облако, скрывавшее изображение богини Изиды, как бы разорвалось пополам и осветило строгие черты лица статуи сильным голубоватым светом.

В глазах Мюри заходили голубые круги, сознание помутилось и он почувствовал, что безудержно летит в пропасть, не будучи в силах остановить стремительность полета.

Внезапно ощущение изменилось. Мюри стало казаться, что он выбирается из какого-то хаоса страшного, непонятного; напрягает всю силу, но что-то сдерживает его, не пускает… Наконец, сделав последнее усилие, Мюри открыл глаза.

Наклонившись над ним, стояла Аменорис и держала его голову в своих руках. Статуя богини Изиды стояла неподвижно, тускло освещенная огнем светильников, от которых тонкими струйками поднимался дым курений, теряясь в высоте храма.

— Что это?.. Сон?.. — проговорил Мюри, немного приподнимаясь с пола.

— Нет, мой Гору, — грустно ответила Аменорис, — это… откровение… откровение, которому мы должны подчиниться, ибо изменить предопределенное свыше не во власти смертных. Ты слышал слова Изиды. Она сказала: «Ждите и надейтесь»… Будем же надеяться, Гору, так как большего сделать мы не можем…

И, не в силах больше сдерживаться, Аменорис громко зарыдала, припав к плечу Мюри.

Нежно обняв девушку, Мюри поднял ее с пола и повел к выходу, желая поскорее выйти на воздух, так как благовония курильниц кружили ему голову.

Быстро поднявшись по лестнице, они вышли в коридор и ощупью добрались до стены, в которой находилась скрытая дверь.

Аменорис, оставив Мюри, быстро подошла к стене и надавила пружину, но стена оставалась неподвижной. Она надавила вторично — с таким же результатом.

— Что-то случилось, Гору, — прошептала она, — а другого выхода я не знаю…

— Покажи мне, где пружина? — ответил Мюри. — Я посмотрю…

Мюри подошел к стене.

Но в это время камень бесшумно скользнул в сторону и в образовавшемся проходе Мюри увидел толпу жрецов с факелами в руках. Впереди стоял верховный жрец богини Изиды в высоком головном уборе, с золотым жезлом в руках. Худой, сморщенный, но еще сильный старик с ястребиным носом, маленькими злыми глазами, казалось, взглядом хотел проникнуть в душу стоявших перед ним людей.

В уме Мюри смутно мелькнуло воспоминание, что он видел этого человека еще в Лондоне в своей квартире, когда переживал странное состояние, вызванное кольцом.

— Кто вы, осмелившиеся нарушить покой великой Изиды? — глухим голосом спросил жрец, холодным взглядом смотря на Мюри. И казалось, что нет той силы, которая могла бы пробудить в нем чувство жалости или сострадания.

Девушка выступила вперед.

— Это я, дочь фараона!.. Разве ты не узнал меня, Ма-Ка-Ра?.. По праву рождения пришла я в тайный храм, чтобы спросить совета богини Изиды. А это, — гордо выпрямившись, добавила она, указывая на Мюри, — мой муж. Я сегодня передала ему золотой уреус, а с ним вместе право на власть и на титул фараона Египта.

— Ты забываешь, девушка, — холодно возразил жрец, — что без согласия жрецов ты не можешь передать власть никому… Этого человека, как твоего мужа, мы не знаем, а как смертный, проникший в храм вечной мудрости, он заслуживает смерти.

Аменорис бросилась к Мюри и обхватила его руками, как бы желая укрыть от жрецов…

— Слушай, Ма-Ка-Ра, — быстро заговорила она, — этот человек дорог мне, дороже жизни и, если хоть один волос упадет с его головы, я умру и ты будешь виновен в смерти дочери фараона…

— Великая богиня выше всех Смертных и даже фараонов… Ее веления должны исполняться беспрекословно. Не только он, вошедший не по праву в подземный храм, заслуживает смерти, но и ты, нарушившая сознательно известный тебе закон… Покорись и не препятствуй исполнить волю богини.

Главный жрец сделал жест и несколько жрецов кинулись к Мюри, желая схватить его.

Быстро отстранив Аменорис, Мюри бросился на нападавших и несколькими сильными ударами раскидал их в разные стороны.

Затем он обернулся к девушке, со страхом наблюдавшей сцену.

Но в эту минуту один из жрецов приподнялся с пола и с силой бросил копье, которое вонзилось в бок Мюри.

Мюри со стоном упал на пол.

С радостными возгласами снова бросились жрецы вперед и схватили девушку. В отчаянии Аменорис громко закричала, призывая Мюри на помощь.

Услышав крик девушки, Мюри, как бы под влиянием электрического тока, вскочил с каменного пола, вырвал копье из раны и снова бросился на нападавших, в испуге попятившихся к выходу.

Залитый кровью, с дико блуждающими глазами, Мюри был страшен, а сознание, что Аменорис грозит опасность, удесятеряло его силы.

Большим прыжком подскочил он к ближайшему жрецу и, схватив его за руку, вывернул ее и вырвал из ослабевшей руки тяжелую дубину, окованную медью. Затем, сделав два шага назад, как бы для разбега, он с громким криком бросился на столпившихся в узком проходе жрецов, которые в страхе, не выдержав стремительности натиска, отступили в храм.

— Скорей, Гору, скорей! вниз! — крикнула девушка, увлекая за собой Мюри.

Пробежав коридор, они спустились по лестнице и вошли в храм, где Аменорис, поднявшись на подножие статуи, прижалась к ней, держа Мюри за руку, как бы отдавая себя и своего мужа под ее покровительство.

Почти тотчас же в храм ворвалась толпа жрецов, потрясая копьями и мечами.

Мюри в изнеможении опустился на мраморные плиты, прижав руку к ране и сдерживая лившуюся из нее кровь.

— Остановитесь, жрецы! — послышался повелительный голос Аменорис. — Остановитесь! Это приказываю вам я, дочь фараона… Вы знаете, что лишать жизни отдавшихся под покровительство Создавшей жизнь, нельзя. Берегитесь же гнева богини…

В голосе Аменорис, привыкшей повелевать, послышались металлические нотки и жрецы неуверенно остановились, окружив статую Изиды со скрывшимися около нее Мюри и Аменорис.

Аменорис напряженно ждала на высоком пьедестале.

— Ты права, Аменорис! — послышался сухой голос верховного жреца, показавшегося в проходе. — Ты права. Закон богини священней для нас… Но сойди вниз, дочь фараона, и расскажи нам, что произошло здесь.

Ничего не подозревая, Аменорис спустилась по ступенькам вниз и подошла к старому жрецу.

Тотчас же несколько жрецов бросились на нее и крепко схватили.

Мюри хотел было кинуться на помощь к Аменорис, но та громко крикнула ему, заглушая шум борьбы:

— Остановись, Гору! Меня, дочь фараона, они не тронут, ты же рискуешь смертью…

Сделавший уже несколько шагов Мюри остановился и напряженно ждал, что будет дальше.

Верховный жрец вышел вперед и, обращаясь к Мюри, заговорил:

— Слушай, чужестранец, ты, прибывший к нам издалека, из тумана веков… Ты хочешь взять ту, которую отделяет от тебя смерть… Ты хочешь пройти сквозь рождение и смерть, хочешь вырвать у богини Изиды ее тайну, тайну воплощения, тайну бессмертия, которая только доступна богам… Нет, чужестранец, этого не должно быть. Аменорис в наших руках. Отдай же нам это кольцо, надетое у тебя на палец и изображающее двух переплетенных змей… Отдай и Аменорис будет свободна…

— Не слушай его, Гору… — закричала девушка, отбиваясь от державших ее жрецов. — Не слушай! Береги кольцо, ибо, лишившись его, ты лишишься и…

Аменорис не договорила, так как Ма-Ка-Ра, сдернув с плеч тяжелый плащ, накинул его на голову девушки, заглушив ее последние слова.

— Слушай, Гору, — продолжал жрец. — Как дочь фараона, мы не имеем права судить Аменорис, но, как нарушившая клятву и приведшая тебя в храм, она заслуживает смерти… Кроме того, кто узнает о случившемся здесь? Торопись же, Гору, торопись, или ты увидишь кровь той, которую любишь.

Не сознавая, что делает, Мюри снял с пальца кольцо.

Ма-Ка-Ра вынул короткий меч.

— Бросай же, Гору, бросай скорее кольцо, если не хочешь, чтобы меч коснулся тела дочери фараона..

Если бы Мюри был спокойнее, возможно, он заметил бы некоторую искусственность в тоне Ма-Ка-Ра, но мысль, что Аменорис угрожает опасность, мешала ему спокойно рассуждать и, подняв кольцо над головой, он бросил его к ногам верховного жреца.