Но тут Билл заявил, что в описи имущества отсутствуют два хрустальных подсвечника.

Морея, взглянув на Кэти, увидела, что та зарделась.

— Значит, я забыла их упомянуть в описи, — заявила она. — Подумаешь, старые подсвечники! И вовсе они не хрустальные, а стеклянные.

Морея сосчитала в уме до пяти. Сейчас она прочтет Кэти краткую лекцию о том, что в описи нельзя упускать ни одной мелочи из их совместно нажитого имущества.

— Они нужны тебе, Билл? — спросила Морея. — Это что, фамильная драгоценность?

— Можно и так сказать, — ответил Билл.

— Вот и нет, — фыркнула Кэти.

— Ну, если они такие простенькие, почему бы тебе не отдать их мне?

— Потому что ты их не заслуживаешь!

Морея встретилась глазами с Риджем. В них промелькнуло удивление, видимо, он тоже впервые слышал о подсвечниках.

— Они парные? — спросил Ридж. — Абсолютно одинаковые?

Кэти кивнула.

— Ну тогда все просто. Каждый из вас получит по одному и...

— Нет! — одновременно воскликнули оба супруга.

Морея переводила взгляд с одного на другого. Кэти с трудом сдерживала слезы. У Билла ходили желваки.

— Но если это не фамильная драгоценность, почему бы... — начала Морея.

— Для меня они драгоценность, — ответила Кэти, шмыгнув носом. — И он хочет их именно поэтому. Чтобы сделать мне больно.

Билл покачал головой:

— Дело не в этом. Просто они мне всегда нравились. Кроме того, именно я нашел их.

— Но именно я за них заплатила!

— Из тех денег, которые подарили нам обоим. Это был свадебный подарок, помнишь?

Морея ухватилась за эту фразу:

— Вы приобрели их во время медового месяца, так ведь?

Кэти кивнула:

— Мы нашли их в лавке в Сан-Диего. Они были в ужасном состоянии.

— Вот поэтому ты и не хотела их покупать, — заметил Билл. — Ты сказала, что их невозможно отчистить, и я отмачивал их целую неделю, когда мы вернулись домой.

— Это я научила тебя, как делать раствор из уксуса и воды...

Морея подняла руку. Только лекции по домашнему хозяйству им не хватало! Надо дать Мэдисонам возможность хоть как-то успокоиться.

— Давайте пока оставим подсвечники в покое и перейдем к другому имуществу.

— Нет, — заупрямилась Кэти. — Или я получаю эти подсвечники, или не желаю уступать Биллу ни одной вещи.

— Хорошо, — мягко произнес Ридж. — Берите подсвечники, а Билл — все остальное, о чем вы пока не договорились.

— Минутку, — вмешалась Морея, — я не могу позволить...

Билл упрямо мотнул головой.

— Нет. Так не пойдет. Я хочу подсвечники. Я их первый увидел, и они принадлежат мне по праву.

Ридж бросил на него короткий взгляд.

— Тогда Кэти забирает все остальное.

— Нет, — ответила Кэти. — Я так не согласна.

Морее захотелось кричать.

— Вы ведете себя как дети! Ридж, насколько я понимаю, моя работа состоит в том, чтобы указывать на некоторые факты независимо от того, нравятся они моим клиентам или нет. А в этом случае...

— В этом случае я тоже могу сказать моему клиенту, что он ведет себя как избалованный ребенок. Билл, вы ведете себя как избалованный ребенок.

Кэти вскинула голову.

— Вы просто не понимаете. Это особенные подсвечники!

Морея не верила собственным ушам. Похоже, Кэти пытается защитить Билла!

— Тогда берите их каждый по одному, — сказал Ридж. — Самый разумный компромисс.

Ответ Мэдисонов прозвучал как хорошо слаженный дуэт:

— Никогда.

Морея всплеснула руками.

— Так не пойдет. Вы платите нам за каждый час, а сами спорите из-за какой-то ерунды. Кэти, я куплю вам другие подсвечники...

— Других мне не надо, — ответила Кэти.

— И совсем это не ерунда, мисс Лэндон, — добавил Билл.

У Мореи отвисла челюсть. Билл ни разу не обращался непосредственно к ней. И вдруг именно сейчас и именно по такому поводу... Можно было подумать, что он защищает Кэти.

В комнате повисла тишина. Потом Билл сказал:

— В одном мисс Лэндон права. Кэти, мы тратим здесь уйму денег. Не кажется ли тебе, что о некоторых вещах мы могли бы и сами договориться?

Кэти, не глядя на него, достала из сумочки платок и высморкалась.

— Пока нам это не удавалось, верно? Почему тебе кажется, что на сей раз все будет по-другому?

Никто ей не ответил, и она снова высморкалась.

— Хотя действительно, почему бы и нет? Мне не нравится сидеть тут и слушать, как меня называют избалованным ребенком.

— Если вы оба считаете, что можете прийти к соглашению, — сказал Ридж, — я только за это.

— Вам и не надо обсуждать все детали, — отозвалась Морея. — Просто отметьте те пункты, о которых вы договоритесь, а потом мы назначим время, когда снова сможем собраться все вместе.

Краем глаза Морея видела, как Билл вежливо придержал дверь для Кэти, а та постаралась проскользнуть в нее так, чтобы не коснуться его.

— Ну и как ты думаешь, вернутся они сюда снова? — спросил Ридж.

— Конечно, — Морея не смотрела на него. — Они же не смогут договориться самостоятельно.

— А может быть, вместо этого они поедут за другой парой подсвечников. Вот это был бы финал!

— Ты и сам так не думаешь. Хотя, с другой стороны...

— Может быть, и хорошо, что Кэти спрятала подсвечники.

— Она сказала, что просто забыла включить их в список.

— Наверное, забыла, если они спрятаны под кучей тряпок где-нибудь в подвале.

— Иногда вещи действительно куда-то деваются.

— Ну да, особенно когда люди начинают бракоразводный процесс. — Ридж лениво потянулся и зевнул. — Еще раз убеждаешься в важности брачных договоров.

— Но ведь они покупали эти чертовы подсвечники во время медового месяца, поэтому они никак не могли быть включены в брачный договор.

— Все сувениры во время медового месяца надо покупать парами. Улавливаешь мою мысль? Тогда во время развода не о чем будет спорить. Лично я обязательно предусмотрю это в нашем с тобой брачном договоре.

— Не теряй понапрасну время.

— Какая ты все-таки романтичная, Морея. Думаешь, нам брачный договор вообще не нужен?

— Конечно, нет. — Морея спохватилась слишком поздно, по лицу Риджа уже расплывалась довольная ухмылка. — Если я когда-нибудь соберусь замуж, то, конечно же, заключу брачный договор. Но покупать сувениры так, чтобы их потом можно было легко разделить, — это знак того, что брак долго не продержится. Словно заранее предполагаешь самое худшее...

Ридж откинулся в кресле с полузакрытыми глазами, и Морея заподозрила вдруг, что он затеял эту дискуссию для того лишь, чтобы она его не выпроводила.

— Похоже, что после двух лет такой работы ты все же не стала циником, а, Морея?

— Я не считаю, что все браки должны заканчиваться в суде. Есть разница между реализмом и цинизмом, Ридж.

Он выпрямился в кресле.

— Но тогда как ты можешь целыми днями заниматься разводами? Лично я ненавижу склочные разводы. Я не могу долго находиться среди таких людей, это повергает меня в стрессовое состояние.

— Я занимаюсь не только бракоразводными делами — например, семейным законодательством. А разводы воспринимаю как неизбежное зло. Плохо, конечно, что они существуют, но я по мере сил помогаю людям, пройдя через это, не стать врагами на всю жизнь.

Наступило долгое молчание, потом Ридж тихо присвистнул.

Морея подозрительно взглянула на него.

— Что это значит, Колтрейн?

— Знаешь, ты предстала передо мной в совершенно ином свете, и мне это очень понравилось.

Морея покраснела от смущения. Все-таки какой он непредсказуемый, этот Ридж!

Не воспринимай его серьезно, тут же предостерегла она себя. Как бы тебе того ни хотелось.

— Но должна признаться, что встречи, наподобие сегодняшней, напрочь отбивают у меня охоту вообще выходить замуж.

— Совершенно верно, — согласился Ридж. Он медленно поднялся с кресла. — Я бы хотел сказать тебе, любовь моя, что сегодня был очень приятный вечер, но...

— Рада, что ты не пытаешься лгать, Ридж.